На чем остановится «Ватиканская рулетка»?

Своеобразный юбилей отмечается 25 июля. Исполняется 50 лет со дня издания энциклики папы римского Павла VI «Humanae Vitae» (о передаче человеческой жизни), осудившей противозачаточные средства.

Этим документом папа Павел (Джованни Монтини) попытался отреагировать на вызовы прогресса и на соблазны, уже довольно современного мира 1960-х годов. Реакция его вкратце была такой: допустимыми для правоверной католической семьи следует признать только «естественные методы» предотвращения беременности, связанные с использованием «неплодных дней», но никоим образом не искусственные.

Энциклика эта оказалась самым спорным из католических документов послевоенной истории, а сам запрет на практике, в основном, нарушается.

Что, собственно, произошло тогда, и как к этому относиться современному «светскому» человеку? Прежде чем судить Павла VI, которому в 1968 году было 70 лет, и который, к тому же, по должности своей не имел права на секс, необходимо учесть, что «Humanae Vitae» явилась большим шагом вперед по сравнению с тем, что было ранее.

Сначала плодились все

А было так: на протяжении веков и даже тысячелетий и Католическая, да и другие церкви полагали, что главной целью брака и семьи является деторождение. И всякий секс, не предполагающий продолжения рода — это грех. В Средние века многие из католических духовников даже воздержания не разрешали прихожанам. Господь сказал «Плодитесь и размножайтесь». Вот и давай, а там Господь усмотрит.

Кстати, это возможно понять и неверующему. Жизнь была гораздо более жестокой — во времена высокой смертности как правители, так и духовные лидеры одобряли высокую рождаемость своих народов, а в каком тряпье будут ходить эти дети, и как будет выглядеть женщина в 40 лет, считалось менее важным.

Во Франции впервые забили тревогу по поводу резкого падения рождаемости в конце XIX века, когда ни о каких гормональных таблетках никто и слыхом не слыхивал. Встревожились не только католические иерархи, но и целый ряд общественных деятелей. И действительно, в Первую мировую войну военная мощь Франции откровенно «просела» перед натиском Германии — страны, где технику развивали во всю мочь, а женскую эмансипацию тогда тормозили, и рождаемость была значительно выше французской. У Германии оказалось больше молодых солдат.

(А в 1941 году в английском парламенте одной очень известной даме — феминистке и просветительнице, приложившей массу усилий к внедрению предохранения от беременности, бросили упрек: «Если бы не ваша деятельность, у Британии сейчас было бы на миллион солдат больше». Звучит довольно дико, но в сорок первом году это был малоприятный вызов. Даже в Англии).

Католики все же уверяют, что римские папы были людьми, по-настоящему религиозными, и не демографические проблемы решали в первую очередь, а стремились к толкованию заповедей Божьих применительно к вызовам эпохи. Возможно, в это нерелигиозному человеку поверить трудно.

В 1930 году на Ламбетской конференции — форуме Англиканской (протестантской) церкви впервые было решено допустить использование противозачаточных средств. У англикан появился термин «ответственное родительство».

В ответ на это (хотя нигде не говорилось, что это ответ, но это было очевидно) папа римский Пий XI (Акилле Ратти) издал энциклику «Casti Connubii» (о браке). Где жестко подтвердил, что первичной целью брака является рождение и воспитание детей. И только воздержание допускается для уклонения от продолжения рода.

Безвременная кончина двух реформаторов

Время, между тем, шло. Вызовов перед Католической церковью накапливалось все больше — и, как известно, 2-й Ватиканский собор в начале 1960-х годов очень сильно модернизировал католицизм. И в частности, тогда было признано, что существуют две цели брака: единство между супругами и продолжение рода. Если супруги не могут иметь детей, это не значит, что они не могут иметь брачных отношений.

Вот только во время Собора умер папа-реформатор Иоанн XXIII (Анджело Ронкалли). И вопрос о предотвращении нежелательной беременности «выделили в отдельное делопроизводство», назначив для его рассмотрения особую комиссию, которая и работала до самого 1968-го.

Туда вошли самые разные люди: иерархи, богословы, врачи, миряне, включая семейные пары. Мнения разделились: большинство было за противозачаточные средства. Правда, есть одно, крайне важное уточнение: вряд ли Ватикан признал бы гормональные пилюли и таблетки, которые как раз тогда начали свое «триумфальное шествие». Ибо, по крайней мере, все консервативные медики утверждают, что пилюли обладают, в том числе, абортивным действием: они не только предотвращают зачатие, но в ряде случаев истребляют уже оплодотворенную яйцеклетку. Но можно было допустить многие другие средства и, прежде всего, презервативы.

По иронии судьбы, в состав комиссии входили два будущих папы: Иоанн Павел I (Альбино Лучани) и Иоанн Павел II (Кароль Войтыла). Один из них был «за», другой «против». Но последнее слово было за действующим папой. И Павел VI неожиданно пошел против большинства. Вот наиболее важны и конкретные цитаты:

«14. Поэтому, основываясь на сих началах человеческого и христианского учения о браке, мы должны еще раз заявить, что совершенно недопустимо использовать в качестве законного способа регулирования числа детей прямое прерывание уже начатого рождения и, в особенности, прибегать к аборту, даже если он делается в целях исцеления.

Равным образом, как многократно наставляло Церковное Учительство, должна быть осуждена прямая стерилизация как мужчин, так и женщин, как временная, так и постоянная.

Также недопустимым является всякое действие, которое как в предвидении, так и во время осуществления супружеского соития, либо после него имеет целью или является средством, чтобы воспрепятствовать зачатию…

16…Итак, если для того, чтобы увеличить промежуток между последующими рождениями наличествуют уважительные причины, обусловленные телесным или душевным состоянием супругов или внешними обстоятельствами, Церковь учит, что в этом случае супругам дозволяется, учитывая естественные закономерности, внутренне присущие детородным функциям, иметь супружескую близость лишь в те периоды, когда зачатие невозможно, и так проявлять заботу об имеющем родиться потомстве, чтобы нравственное учение, которое мы здесь излагаем, нимало не пострадало».

В конце документа папа призвал священников проявлять милосердие и терпимость к грешникам.

Иметь супружескую близость лишь в те периоды, когда зачатие невозможно« значило „высчитывать дни по календарику“ по методике Огино-Кнауса. Метод, широко распространенный и за пределами католического мира, но, увы, довольно ненадежный, за что его даже прозвали „Ватиканской рулеткой“.

После выхода энциклики разгорелись ожесточенные споры. Епископские католические конференции США, ФРГ и Голландии разрешили верующим руководствоваться своей совестью.

В СССР, в „Литературной газете“ тоже прошлись по поводу папского консерватизма. С отповедью выступил старейший советский педиатр Георгий Сперанский, которому было уже 95 лет и оставалось жить полгода.

„Нельзя отрицать права супругов на свободный выбор времени рождения ребенка, на величину семьи, наконец, вообще права иметь или не иметь детей. А вламываясь в частную жизнь супругов, в интимный сектор бытия человека с безнадежно устаревшими регламентациями, церковь попирает свободу, честь и достоинство каждого человека на земле“, — писал патриарх педиатрии. О том, как худо обстояло дело с противозачаточными средствами в самом СССР „Литгазета“, естественно, умолчала.

Сам же Павел VI до своей смерти в 1978 году больше ни одной энциклики не написал. А после него ирония судьбы оказалась злой: опять умер папа-реформатор, Иоанн Павел I, правивший всего месяц. И посланец консервативной Польши Иоанн Павел II на долгие годы стал защитником „Humanae Vitae“, подавляя по мере возможности оппозицию — при том, что во многом другом был демократичен, много ездил по свету и в энцикликах писал уже не „мы“, а „я“.

Суха теория, мой друг

Аргументы консерваторов тоже, в общем-то, просты. Во-первых, легкие противозачаточные средства подхлестнут распущенность и разврат в мире (они его, конечно, подхлестнули — но разврата и до того было достаточно). И во-вторых, раз Господь дал женщине „безопасные дни“, значит, их и надо использовать. Это требует от женщины наблюдения за своим организмом, знания его — и от обоих супругов терпения и умения сдерживаться. Число безопасных дней не так велико, что и требуется. Не забалуешь.

К тому же, ситуация улучшилась, когда к методу Огино-Кнауса присоединили метод Хольта, связанный с измерением температуры в прямой кишке. Вот, комбинированная система Огино-Кнауса-Хольта, по многим отзывам, показала довольно высокую эффективность. Многим женщинам помогает. А многим другим — нет.

Что делать тем, кому не помогает? Жизнь дала простой ответ на эту, как и многие другие идеологические конструкции, основанные на высоких идеях, но оторванные от реальности. Запрет на контрацепцию мало кем соблюдается. Проведенный несколько лет назад опрос католиков США показал, что лишь 8% из них живут по „Humanae Vitae“.

Цифры по странам, естественно, разнятся, но в целом ситуация ясна. Рождаемость в современном католическом мире низкая, в том числе, теперь уже и в Латинской Америке.

По всем признакам, „Humanae Vitae“ не выдержала испытания реальностью и нанесла удар по авторитету Ватикана. Но ее сторонники не сдаются. Как и во многих других вопросах, они говорят: ну, что ж, человек грешен и мир грешен. Наш долг — напоминать людям, что они живут неправедно. В конце концов, представим, что все воруют (живя в нашей стране, это несложно себе представить). Значит ли это, что надо отменить заповедь „Не укради“? Наверно, все-таки, нет. Это остается грехом.

По мнению церкви (не только католической), современные люди убивают (в том числе, делая аборты), прелюбодействуют (разнообразно) и воруют — воруют у себя духовную праведную жизнь, а у своего народа — будущее. Ибо рождаемость в развитых странах ниже воспроизводства.

Будь проще — и люди к тебе потянутся

Что дальше? С чем подошел Ватикан к 50-летию самого спорного своего документа? Ожидаются ли реформы и перемены в правление нынешнего „демократического“ папы Франциска (Хорхе Марио Бергольо)?

Как удалось выяснить корреспонденту „Росбалта“ из бесед с представителями католической общины в Москве, у Франциска „вектор прежде всего социальный“, установка на то, чтобы максимально откликаться на экономические, а теперь и экологические проблемы, на нужды бедных и незащищенных.

Франциск, безусловно, всматривается в проблемы современной семьи и брака. В последнее время смягчаются даже такие неколебимые доселе правила католического бытия, как нерасторжимость брака и недопущение разведенных и второбрачных до причастия.

Католического развода официально пока нет, зато существенно упростилась процедура признания брака недействительным. И в вопросе причастия пастырям дано поле для маневра. Это отдано на усмотрение епископских конференций.

Собственно, одна из главных тенденций в правлении Франциска — децентрализация, с этим и связывают массу всяких надежд. Ожидается, что „на места будет передано все, что можно решить на месте“. Даже такой чувствительный вопрос, как целибат, безбрачие всего католического клира.

„Если, например, в Польше более консервативная общая ментальность и много призваний к священству, еще нет такого кризиса — пусть в Польше будет целибат, — заметил один из собеседников агентства. — А в Бразилии, где большой недостаток священников, и много женатых людей хотят послужить — пусть его не будет. Но отмена целибата не решит всех проблем“.

„Humanae Vitae“ формально остается в силе, но „климат уже не тот“. Сам Франциск уже заявил в одной из поездок, что „католики не призваны размножаться, как кролики.

Но если в развитых странах люди решают вопрос о своей личной жизни сами — и решают его так, что понемногу вымирают — то остается еще одна, колоссальная демографическая проблема, и называется она Африка. Огромный континент, самый бедный и нищий, самый отсталый, самый зараженный, в том числе ВИЧ. В Африке католицизм, хоть и не является ‚родной‘ религией, набирает популярность. Только вот общинно-племенное сознание упорно держится за высокую рождаемость, что местный католический клир радостно поддерживает.

А в Европе тем временем уже во многих католических храмах можно увидеть цветных священников, и все больше из Африки, поскольку своих желающих катастрофически не хватает. Так что многие просвещенные католики очень хотели бы, чтобы последний западный папа изменил, наконец, учение о предохранении, пока его не сменит папа-африканец.

Леонид Смирнов