Posted 17 декабря 2018,, 10:05

Published 17 декабря 2018,, 10:05

Modified 31 января, 21:38

Updated 31 января, 21:38

С АУЕ решили просто: блокировать

17 декабря 2018, 10:05
Законотворцы продолжают подменять запретами в Интернете реальную работу с молодежью.

Как остановить распространение деструктивной субкультуры, обсудили в Общественной палате РФ. Для зачина собравшимся продемонстрировали телевизионный сюжет, в котором председатель координационного совета «Союза добровольцев России» Яна Лантратова докладывала президенту о том, что в Сети появилось «большое число групп под лозунгами „Смерть легавым, жизнь ворам“ с количеством подписчиков от 85 тысяч до 800 тысяч». «Но главное, что мы заметили: в этих группах качественные видео, саундтреки, песни, сувенирная продукция с символикой АУЕ, что дает понимание, что за этим стоят большие деньги, и большие люди», — говорила с экрана Лантратова.

«Есть даже ООО „АУЕ“, помогающее с передачами в тюрьмы и колонии. Центральный офис его находится в Санкт-Петербурге. Действует компания по всей стране. Ее учредители расшифровывают название аббревиатуры как Absolute Union Economic — типичный пример субкультурного остроумия», — отметил модератор встречи, первый заместитель председателя комиссии ОП РФ по безопасности и взаимодействию с ОНК Владимир Винницкий.

По его словам, аббревиатура АУЕ расшифровывается как «арестантское уголовное единство», хотя существуют и другие варианты. Впервые, по словам модератора, она прозвучала в 2010 году в ходе массовых беспорядков в белореченской воспитательной колонии Краснодарского края. Ее используют в качестве возгласа и приветствия для идентификации свой-чужой при нападениях на граждан.

Винницкий заявил, что идеология АУЕ идет из воспитательных колоний, где, по данным на 1 ноября 2018 года, содержится 1318 человек. Именно они, по мнению эксперта, находятся в зоне риска попадания под влияние АУЕ.

Представители ФСИН пытались объяснить: некорректно называть воспитательные колонии рассадником АУЕ, потому что подростки попадают туда «уже зараженными».

«Сейчас что в СИЗО, что в воспитательных колониях находятся несовершеннолетние, совершившие особо тяжкие преступления: умышленное убийство, разбой. Люди попадают туда с серьезным багажом. Влияние АУЕ лежит в другой плоскости. Эти люди совершают, в основном, преступления, не связанные с насилием», — высказался в защиту «последнего рубежа профилактики» советник Уполномоченного при президенте РФ по правам ребенка Михаил Орлов.

Делать акцент на профилактике АУЕ в колониях, мягко говоря, бессмысленно. Сначала нужно выявить целевую группу, а потом определяться с методами борьбы. «Эффективнее было бы работать в образовательных организациях, чем в колониях», — отметил Орлов.

Но оказалось, рецепт борьбы с АУЕ, о котором говорил Владимир Путин все в том же телесюжете, организаторы уже нашли. Осталось заручиться поддержкой.

«Первейшая задача — ограничить распространение этой информации в Интернете», — заявил Винницкий. Прошлая попытка провести такой закон через Госдуму закончилась провалом. Идею о внесудебной блокировке интернет-сообществ АУЕ раскритиковали за то, что в проекте «нет четких критериев того, что подлежит осуждению и блокировке».

Теперь авторы законопроекта решили зайти с другой стороны. Сейчас, чтобы заблокировать, нужно провести экспертизу, направить дело в суд, передать решение суда в Роскомнадзор. «В среднем, вся эта процедура занимает полтора-два месяца. За это время информацию в группе могут посмотреть сотни тысяч несовершеннолетних», — отметил глава рабочей группы Уральского государственного юридического университета Даниил Быков.

Авторы проекта предлагают не отменять, а лишь дополнить существующую систему новым институтом под названием «запретительный приказ».

После того, как опасный ресурс обнаружили, его блокируют на месяц по «запретительному приказу прокурора субъекта». Дальше начинается стандартная процедура. Если суд признал, что блокировка обоснована, ресурс закрывают насовсем. Если нет, размораживают доступ к нему, и больше прокурор уже не имеет права использовать запретительный приказ в его отношении.

«Для АУЕ не существует территориальных границ. Те же самые группы в соцсетях могут вести люди, которые живут за Уралом или сидят в колониях далеко на севере. Они вовлекают в эту субкультуру молодежь», — аргументировал представитель Союза добровольцев России. Как рассказал администратор группы «АнтиАУЕ» во ВКонтакте Станислава Гусева, именно в этой соцсети сосредоточено большинство деструктивных пабликов: три тысячи групп, миллион подписчиков. Хотя есть тематические сообщества и в Facebook — 10 групп, 525 тысяч подписчиков, и даже 17 аккаунтов в Instagram с общим числом подписчиков больше 100 тысяч. Наибольшее количество групп зарегистрированы в Москве и Санкт-Петербурге, 89% подписчиков — мужчины до 30 лет.

Но арестантская идеология распространяется не только через группы АУЕ. Сюда же Гусев относит «пацанские» паблики и цитатники. В основном, по словам экспертов, влиянию подвержены воспитанники детских домов и подростки из исправительных колоний, у которых уже были проблемы с законом.

В качестве альтернативы АУЕ подросткам предлагают «военно-патриотические кружки и спортивные секции», а профильным пабликам во ВКонтакте противопоставляют группу «АнтиАУЕ», в которую привлекают фанатов единоборств и скинхедов. «Оказалось, что наша идея среди них достаточно популярна. Мы собрали 25 тыс. подписчиков», — заявил Гусев.

Никакой статистики, подтверждающей связь субкультуры с реальными преступлениями, которые совершают подростки, так и не прозвучало. Между тем авторы документа уже провели общественные обсуждения на Урале и в Нижнем Новгороде. После Москвы они намерены отправиться в Южный и Северо-Западный федеральный округа.

Очевидно не вполне разобравшись в целях мероприятия, приглашенные эксперты пытались анализировать криминогенную ситуацию в подростковой среде, предлагать решения проблемы.

«Чтобы бороться с этим явлением, нужно понимать аудиторию. В 2017 году НИИ ФСИН провели масштабное исследование, и получили характеристики на 76% несовершеннолетних осужденных, которые состоят на учете. За последние 10 лет таких стало меньше в пять раз», — отметила старший научный сотрудник НИИ ФСИН, кандидат психологических наук Янина Полякова. Произошло ли это из-за демографической ямы или из-за общего снижения уровня преступности в стране, но каждый год статистика фиксирует — минус 2600 человек.

Дальше Полякова сыпала цифрами: 92% несовершеннолетних осужденных — юноши, и только 8% — девушки. 84% — подростки в возрасте 16-17 лет. Но все большее распространение получают случаи совершения преступлений подростками 12-13 лет. Почти 70% осужденных — городские жители, 23% — жители села. Почти все они — граждане России.

«Основное общее образование из них получили 87%, среднее — 5%. При этом, 4,6% несовершеннолетних осужденных окончили только начальную школу. 47% всех осужденных — школьники, 17% — студенты техникумов, 15% — профтехучилищ. В отношении состояния здоровья — тоже немаловажный фактор…» — Полякова не успела закончить фразу, потому что ее прервал модератор.

«У нас цель мероприятия не связана с аналитикой. Мы обсуждаем законопроект или иные меры. Давайте ближе к повестке», — заявил Винницкий.

Но по повестке ни Поляковой, ни остальным собравшимся сказать было нечего: проект закона почти все получили за несколько минут до начала обсуждения. Эксперты, каждый на своем языке, тщетно пытались объяснить организаторам, что запретами в Сети проблему АУЕ не решить: сегодня почти каждый подросток знает, что такое Tor, и как обходить блокировки.

По словам консультанта уполномоченного при президенте РФ по правам человека Александра Маланкина, в обществе есть питательная среда для подобных проявлений. «Предложения, которые прозвучали, необходимы, но недостаточны. Нужно смотреть на те экономические, социальные условия, в которых все это произрастает. Нужны социальные лифты, какие-то общественные организации. Комсомол, пионерия при всей заорганизованности их работы давали возможность молодежи реализовывать подростковую энергию», — отметил эксперт.

Дальше слово взял представитель Следственного комитета РФ: «Из сидящих в зале непосредственно с АУЕ сталкивался кто-нибудь?» В аудитории показалось две руки, с мест прокомментировали: не сталкивались, но слышали.

«А я вырос в среде, где каждый школьник знал это движение. Кто-то пытался противостоять, кто-то — нет, но оно было повсеместно. Говорить о том, что оно распространяется сейчас, и только в Интернете, большое преувеличение. Проблема существовала десятилетия назад. Бороться одними запретительными мерами и исключительно в Интернете — это не то что бы профанация, но подмена настоящей борьбы. Почему дети идут в это движение, называется оно АУЕ или как-то иначе? Потому что у них нет альтернативы, нет перед лицом положительных примеров, потому что все общество в отдельных регионах заражено понятиями криминальной субкультуры, и по ним считает возможным для себя существовать. Нужна четкая государственная политика по обеспечению занятости подростков, вовлечение их в общественно-полезные, спортивные мероприятия», — отметил он.

Модератор уточнил: значит, ваши предложения можно отнести к дополнительному регулированию закона о профилактике?

«Профилактика распространяется на тех, кто уже попал в криминальную среду. А мы должны сделать так, чтобы дети вообще туда не попадали. Они должна быть другим заняты», — представитель СК попытался еще что-то сказать, но модератор снова его прервал.

«У нас времени почти не осталось. Это вещи всем понятные, они не вызывают никаких сомнений. Это очевидно. Но мы сейчас обсуждаем законодательные предложения», — заключил Винницкий.

«Очень сложно оценивать законопроект, который был роздан только что. Но в качестве меры борьбы с АУЕ этого абсолютно недостаточно», — ответил представитель СК.

По мению заведующего кафедрой экономической безопасности, аудита и контроллинга РГУ имени Косыгина, профессора Семена Лебедева, предлагаемая мера эта не только недостаточная, но и бессмысленная.

«Работа по блокированию подобной пропаганды должна быть профессиональной. Проект, который мы сегодня обсуждаем… Простите, мне как криминологу, совершенно ясно, что он криминологически не проработан. Меры, которые предлагаются, ровным счетом не те меры, которые заблокируют опасность этой угрозы, поскольку она лежит в других плоскостях. Здесь уже говорили о необходимости профилактики в образовательных учреждениях. Это азы, конечно. И второе — интенсивная оперативно-розыскная профилактика, которая является прерогативой спецподразделений органов внутренних дел, а не общественных институтов», — отметил Лебедев.

Кроме того, по словам эксперта, существует масса всяких других нюансов в законодательстве, которые можно использовать для блокировки таких сообществ, и это совсем не то, что требует какой-то законодательной инициативы.

«Сегодня специалисты в области кибербезопасности и big data, формируя программы, делают больше, чтобы нейтрализовывать подобные влияния, чем мы сейчас, обсуждая этот законопроект. Мы никогда с вами не определим в законе четкие границы, которые позволят нам реально использовать его в качестве рабочего механизма. Сегодня это АУЕ, завтра будет УАЕ, послезавтра еще какая-то аббревиатура. Простое применение статей Уголовного кодекса имеет гораздо больший эффект, чем какие-то новые законодательные инициативы», — отметил он.

По словам Лебедева, подобные группировки существовали во все времена, и для борьбы с ними можно взять на вооружение хотя бы те методы, которые применяли специалисты в конце 80-х годов.

«Сегодняшнее проявление — это исключительно результат какого бы то ни было отсутствия идеологии, серьезной идеологической работы в молодежной среде. Она государством провалена, и лежит исключительно на могучих плечах волонтеров. Поэтому вот вам мой вердикт: я считаю, что этот законодательный акт, несмотря на то, что работа была проделана серьезная, совершенно бесполезен. От того, что вы сейчас изобретете законодательный документ, ровным счетом ничего не изменится. Никак это на преступности не отразится», — резюмировал Лебедев.

«Но мы же не говорим о глобальном решении проблемы преступности среди молодежи. Только об интернет-ресурсах. Нужно как-то постепенно…», — попытался возразить Быков.

«Нужно как-то постепенно, но этим должны заниматься профессионалы, правоохранительные органы. Другое дело, что и правоохранительная система у нас далеко не та, какой она была еще в конце 1980-х годов», — ответил Лебедев.

Обсуждение еще продолжалось, но говорили собравшиеся все также о разном. Одни — о реальных преступниках-подростках, другие — о сторонниках сетевой арестантской субкультуры. Одни пытались понять, почему молодежь тяготеет к АУЕ, и что противопоставить криминальной идеологии, другие хотели продвинуть проект очередного закона о внесудебных блокировках в Сети. Практика подобных встреч показывает, что, скорее всего, в итоге не будет сделано ни то, ни другое.

Анна Семенец

Верховный суд России (ВС) признал международное общественное движение «Арестантское уголовное единство» (АУЕ) экстремистской организацией.