Posted 6 января 2019,, 09:00

Published 6 января 2019,, 09:00

Modified 31 января, 21:46

Updated 31 января, 21:46

Старый злобный Дед Мороз

6 января 2019, 09:00
Как хозяин новогоднего леса перестал воровать детишек, а Санта-Клаус приобрел привычку подбрасывать людям деньги.

Россияне постепенно избавляются от мифа о том, что дед Мороз и Снегурочка суть какие-то древнейшие персонажи, сопровождающие нас со времен крещения Руси. И узнают, что не всякий, кто с длинной, да еще белой, бородой — обязательно древний. И Дед-Мороз, и его «заокеанский коллега» Санта-Клаус — исторически довольно молоды.

На этой почве с новой силой продолжается противостояние христианской мысли и неоязыческой, утверждающей, что праздник Рождества Христова — «присвоенный» христианами древнейший праздник всех язычников, зимний солнцеворот, или рождение нового солнца.

Так, в канун нынешнего католического Рождества молодой популярный блогер, называющий себя «Председатель СНТ», разразился 20-минутным роликом, в котором обращал внимание публики на то, что и Дед Мороз, и Санта-Клаус появились в XIX веке, причем Дед Мороз постепенно эволюционировал к своему современному праздничному виду уже ближе к веку ХХ. Песня «В лесу родилась елочка» на слова Раисы Кудашевой впервые прозвучала в 1903 году (по жестокой иронии судьбы, не так уж долго оставалось до отмены Рождества и елки большевиками).

Однако, как и подобает современному блогеру, Председатель уж очень круто загнул, на основании вышесказанного сделав вывод, что до XIX века Рождество, дескать, вовсе не праздновали, и вообще, все это христианское наслоение весьма недорого стоит, а хорошо бы вернуться к общеязыческому культу солнца.

Ролик набрал более 150 тысяч просмотров и кучу комментов, в большинстве своем, хвалебных. Однако нашлись люди, которые напомнили уважаемому Председателю, что не надо так лихо подменивать тезисы, и что молодость Деда Мороза и Санта-Клауса не означает, что Рождество без них не праздновали. Просто праздновали поскромнее, без того шоу-бизнеса, что принесли с собой вечно молодые дедушки в красных тулупах.

Председатель СНТ, в частности, указал на то, что ни у Пушкина, ни у Лермонтова Рождество никак не упомянуто. На это ему ответили, что рассказ «Ночь перед Рождеством» есть у Гоголя, а он современник Пушкина и Лермонтова.

Заметим, что современное экспресс-толкование истории вызывает порой оторопь. Шутки ради можно было бы напомнить режиссеру роликов более давнее произведение этого жанра «Звезду Суворову Александру Васильевичу!» как свидетельство о праздновании сочельника, а, значит, и Рождества при Екатерине, то есть, в веке XVIII.

Для Рождества ни Дед Мороз, ни его мировые «коллеги» вообще не обязательны, для него нужны Христос и Богоматерь. А для Нового года, строго говоря, вообще никто конкретный не обязателен. Но, что верно, то верно. «Золотой XIX век», а тем паче, более ранние века, обходились без такого пышного шоу-бизнеса вокруг главных зимних празднеств. К рождественским «мероприятиям» относились. например, вертепы — маленькие импровизированные театры, в том числе кукольные, в ящиках, где показывались библейские сцены.

Прообразом Санта-Клауса послужил великий христианский святой, Николай Мирликийский, он же Николай Чудотворец, он же Николай Угодник — епископ из города Миры Ликийские на Ближнем Востоке. Он прославился помощью бедным людям, имея привычку подбрасывать деньги и небольшие подарки в башмаки, которые в теплых странах принято оставлять за порогом жилищ, тем более, бедных.

Более всего известна легенда о том, как святой Николай выручил трех юных сестер из бедного семейства, которых отец собрался из-за нищеты сделать проститутками. Николай сначала положил мешочки с золотыми монетами в башмаки двух старших сестер, а после, чтобы его не выследили, закинул третий мешочек в трубу их домишка, и кошелек съехал прямо в чулок младшей сестры, сушившийся у огня. Все три сестры благополучно вышли замуж с приданым.

В Германии святой Николай начал почитаться с Х века. Он как бы приносил подарки детям, причем, в свой день рождения, 6 декабря (точнее, в ночь, и тоже в башмаки или чулки). В ходе религиозной Реформации протестанты это дело «прикрыли», под тем предлогом, что почитать следует только Христа и Деву Марию. Но после Контрреформации нравы смягчились, и традицию святого Николая возобновили, только перенеся ее на Рождество (а в Голландии так и дату 6 декабря оставили).

А в XVII веке фигура святого Николая на носу одного из кораблей голландских переселенцев приехала в Америку. Она была поставлена на главной площади будущего Нью-Йорка, тогда еще Нового Амстердама. И там, многократно повторенное в речи местных индейцев, его имя и преобразилось в Санта-Клауса.

Взлет его популярности пришелся все-таки на XIX век. Сначала, в 1809 году, писатель Вашингтон Ирвинг вспомнил о Санта-Клаусе в повествовании об истории Нового Амстердама. А далее, в 1822 году поэт Клемент Мур написал веселую рождественскую поэму, где Санта-Клаус отбросил христианскую святость и причитающуюся к ней суровость, и стал добрым жизнерадостным старичком с трубкой в зубах. В следующей поэме Мура он обзавелся оленьей упряжкой. Ярко-красные тона его одежда приобрела стараниями художников конца XIX века.

И лишь в 1931 году художник Хаддон Сандблом, по заказу компании Coca Cola, навел окончательный лоск на Санта-Клауса. И тот принял уже свой современный вид. Да, с бородой, в длинной шубе, на оленях, но от христианского святого там ничего не осталось, о чем с горечью напоминают современные христиане. Это — святой или идол потребительского общества и шопинга. В современной Германии он зовется чаще Вайнахтсман (рождественский дядя, причем, у него есть немецкая «снегурочка» Кристкинд), в Англии — Фазер Крисмас, во Франции — Пэр Ноэль, в Италии — Боббо Натале, но суть одна.

История же Деда Мороза — принципиально иная. Это и не святой Николай, и вообще не святой. Добрый дедушка Мороз берет свое начало в языческих сказах, где он даже и не такой уж добрый. Такие народные «зимние персонажи», как Трескун, Студенец, а то и вовсе Карачун были довольно свирепыми «лешими», которые могли и насмерть заморозить, а детишек унести в мешках. И не они приносили подарки, а наоборот, их было принято задабривать приношениями — снедью.

В народе циркулировали десятки вариантов сказки о таком духе зимы по имени Морозко. Скомпилировав их, в 1840 году известный в XIX веке писатель, князь Владимир Одоевский создал сказку «Мороз Иванович» — в ней уже все-таки побеждает добро, вознаграждается трудолюбивая девушка. Между тем, современному юному читателю Одоевский уже вряд ли знаком, зато, возможно, еще известна поэма Некрасова «Мороз Красный Нос», окончившаяся, увы, трагически. «Золотой век» обошелся без Деда Мороза, свой «добрый и новогодний» вид он принял ближе к закату Российской Империи, чтобы попасть под запрет еще на пару десятилетий.

Снегурочка сначала «развивалась» в фольклоре отдельно от Деда Мороза. В 1873 году ее «вывел в свет» драматург Александр Островский, сделав дочерью Деда Мороза, а в 1882 году Николай Римский-Корсаков прославил ее оперой. Правда, в этих произведениях, как известно, Снегурочка растаяла.

Свой окончательный вид Дед Мороз и Снегурочка приняли в середине 1930-х годов, когда Сталин возродил новогодние елки, как недорогую народную забаву (сама елка в царской России приживалась тоже очень постепенно). Такова жизнь с ее поворотами.

Так что Новый год и Рождество — праздники не только древние, но и в известном смысле молодые. Можно вспомнить и самую отважную Снегурочку — ныне покойную правозащитницу Людмилу Алексееву, не побоявшуюся уже в преклонных летах надеть этот костюм на демонстрацию в защиту 31-й статьи Конституции. Это не было смешно, а было трогательно.

Из-за чего, однако, главный «сыр-бор»? Прав, конечно, в чем-то и популярный блогер Председатель. Действительно, очень многие христианские праздники совпадают с языческими. И если, скажем, рождество Иоанна Предтечи выпадает на Ивана Купалу — то в конце концов, имеет право на существование и та версия, что Рождество Христово приурочено к зимнему солнцевороту — началу удлинения светового дня, а по языческой легенде — «рождению нового солнца». Речь идет разумеется, о «католическом» рождестве, по григорианскому календарю. Точная дата рождения Иисуса Христа, действительно, научно не установлена.

Другое дело, что некоторые смелые неоязычники делают отсюда вывод, мол, никакого Христа не было. А вот это уже малость самонадеянно. Вопрос о бытии Божьем, даже для агностика, и даже для атеиста, куда сложнее и шире. Сами же христиане объясняют это проще: да, церковь в каком-то смысле «подстраивалась под народ», под его праздники. Окончательно уйти от языческих корней тоже, в общем-то, не удалось.

Так что, в наши дни каждый, во что хочет, верует, и празднует, как хочет. А молодым блогерам не худо бы напомнить известный анекдот про три возраста мужчины: «он верит в Деда Мороза», «он не верит в Деда Мороза» — и «он — Дед Мороз».

Леонид Смирнов