Posted 26 апреля 2019,, 10:49

Published 26 апреля 2019,, 10:49

Modified 31 января, 22:41

Updated 31 января, 22:41

Допрос футболистов

26 апреля 2019, 10:49
На слушаниях по резонансному делу об избиениях Мамаев, Кокорины и Протасовицкий рассказали, как провели несколько часов, в корне изменивших их судьбы.

Погожий весенний день 25 апреля в Пресненском суде столицы был посвящен допросу все четырех подсудимых по «делу Кокорина и Мамаева». Процедура заняла 11 часов, с 11:00 до 22:00.

Хотя нашумевший и затянувшийся процесс в прессе «носит два имени», на скамье подсудимых — четверо. Все — футболисты, только двое из них, Александр Кокорин и Павел Мамаев — спортивные звезды, хорошо зарабатывающие профессионалы, к которым приковано внимание, а двое других — младший брат Кокорина Кирилл, любитель, и Александр Протасовицкий, детский тренер — славой не избалованы. Сам же процесс, и по мнению защиты, и по мнению многих граждан, представляет собой банальное дело о мелкой потасовке, которое почему-то тянется уже полгода.

Сначала допросили последнюю свидетельницу тех, уже, можно сказать, давних событий московской ночи и утра 8 октября прошлого года — по видеомосту из Владивостока, где она постоянно проживает. Рассказ Алены Шинкаревой, «стажера риэлторской компании» и фотомодели, дает яркую картину жизни молодых людей, у которых много здоровья и денег, и нет лишних мыслей, мешающих жить.

Начнем с цитаты, она того стоит: «Около часа ночи мы приехали в клуб Secret Room, отдыхали, танцевали и оказались в общей компании. Потом нам стало скучно, мы решили поехать куда-нибудь дальше. Одна подруга уехала домой, вторая поехала со мной. Мы в клуб «Эгоист» направились. По-моему в машине поехал Кирилл и кое-кто еще, не припомню. Очень много народу было, человек 10-15. В 3-4 часа ночи приехали. Отдыхали часа 2,5 примерно. Потом решили поехать куда-нибудь покушать. Когда начали выходить, прибежала девушка темная и сказала, что Александра назвали петухом».

Непринужденный девичий монолог вполне способен вызвать у многих из нас сожаление, что они что-то явно недобрали в своей интеллигентской юности. Прокурор Светлана Тарасова, сама молодая дама, одновременно стройная и статная, в кителе с вышитыми, вместо металлических, капитанскими звездочками юриста первого класса, рукава которого все время сбивались к локтям, обнажая загорелые руки с красными ногтями, вела допрос с великолепной ядовитой иронией, время от времени шикая на пятерых адвокатов.

Так началось прояснение наиболее мрачного эпизода дела. Как среди подсудимых, так и среди потерпевших существует значительное неравенство. И если «знаковая» потерпевшая фигура — крупный федеральный чиновник, директор департамента автопрома Министерства промышленности и торговли РФ Денис Пак, то «потерпел»-то тяжелее все-таки не он. Пак, возможно, получил один удар стулом от Кокорина, и удар тоже больше «знаковый». А вот другой человек, простой водитель Мercedes, принадлежащего телевидению, Виталий Соловчук, посерьезнее поплатился за попытку высокомерия.

Как выяснилось из пяти допросов (одной свидетельницы и четырех подсудимых), случилось вот что. Когда веселая молодая компания около семи утра вываливалась из клуба «Эгоист» в здании гостиницы «Пекин», одна из девушек, Александра Поздняковене, увидела белый Mercedes c водителем и приняла его за машину Кокорина, благо у футбольной звезды тоже белый Mercedes с личным шофером. На вопрос девушки: «Вы водитель Александра Кокорина?» последовал гордый ответ: «Нет, я таких петухов не вожу!»

О чем девушка не преминула гневно оповестить компанию. Как известно, «петухами» в российской тюрьме называют «опущенных», а слова из блатного жаргона наше общество охотно заимствует, так что реакция подгулявшей молодежи была предсказуемо бурной. К машине сразу направились Павел Мамаев и Кокорин-младший.

Виталий Соловчук поступил, увы, весьма опрометчиво. Здоровяк весом 108 кг (и, надо полагать, это не бесполезный жир), он не принял футболистов всерьез. Их внешность, надо сказать, не выдавала каких-то особенных атлетов — и, вероятно, не только теперь, после полугода следственной тюрьмы, но даже и в тот момент.

Футболисты и тогда были утомлены. Накануне, 7 октября, звезды участвовали в матче «Зенит» — «Краснодар» в Санкт-Петербурге, причем Кокорин играл за «Зенит», а Мамаев — за «Краснодар», но это нисколько не мешало им дружить тесно, «как братья». И после игры, получив впервые за полтора месяца три выходных, они уехали на «Сапсане» в Москву, дабы отдохнуть и расслабиться в компании, в том числе, младшего Кокорина и Протасовицкого. При допросе Мамаев упирал на общую усталость, что, в какой-то мере, было резонно.

Почему-то горделивый шофер решил, что эти ребята достойны звания «петухов». Из машины он вышел, но извиняться отказался, несколько раз повторив, что это его мнение, на которое он имеет право. На младшего Кокорина он вообще цыкнул — ты, мол, отойди, не мешайся.

Дальше, как прозвучало в суде, было следующее. Мамаев взял Соловчука за подбородок. А тот его ударил — и на этом удача от шофера отвернулась. Сколько человек лупило одинокого здоровяка, осталось проясненным не до конца. Прокурора особенно интересовал наиболее острый и некрасивый вопрос: об избиении уже лежачего — когда водитель удалился от своей машины, сначала отступая и обороняясь, после бегом, и упал, то ли поваленный, то ли споткнувшись.

Мамаев взял вину на себя, Кирилл же Кокорин показал, что он «один раз толкнул ногой лежавшего Соловчука», говоря, мол, «вставай». Свидетельница Шинкарева всячески уходила от подробностей избиения, ограничиваясь констатацией, что «была драка и заварушка», и, вообще, у нее плохое зрение. Однако прокурор Тарасова зачитала показания самой Шинкаревой на допросе у следователя (а затем и еще некоторые кусочки из показаний подсудимых на предварительном следствии), где картина выглядела не только «почетче», но и куда неприглядней.

Согласно тем показаниям, Соловчука били ногами на земле и Мамаев, и Кирилл, и еще несколько человек, оставшихся невыясненными и безнаказанными. При этом одна из девушек, Екатерина Бобкова, пыталась Соловчука защитить (не столько из симпатий к нему, сколько в стремлении погасить драку) и даже легла на него, закрыв своим телом. После чего бедолаге позволили встать, но затем еще мутузили его по дороге к машине, и он, весь избитый и окровавленный, уехал.

Благородное поведение Бобковой было подтверждено. Однако подсудимые и защита всячески настаивали на том, что следователи неправомерно сгустили краски. По дороге к машине водителя, оказывается, «вел» Александр Протасовицкий, «держа его за локоть». И поскольку Соловчук у него «вырвался и оскорбил», Протасовицкий его два раза ударил. Александр же Кокорин (которого, собственно, и оскорбили изначально) Соловчука не бил, а, наоборот — пытался прекратить бесчинство и оттащить и брата Кирилла, и друга Павла.

Виталию Соловчуку удалось уехать самостоятельно за рулем, но на следующий день он лег в больницу. Павел Мамаев признал свою вину и выразил готовность и желание максимально возместить ущерб Соловчуку, и надежду, что тот простит его. «Время лечит», — заметил подсудимый (впрочем, учитывая богатство известного спортсмена, материальная помощь с его стороны может быть немалой). При этом Мамаев выразил готовность принять любое на наказание, которое назначит суд.

Прокурор Тарасова задавала много вопросов, выставлявших подсудимых в менее выгодном свете, чем это следовало из их слов. А надо заметить, что все четверо молодых людей, от 30-летнего Мамаева до 19-летнего Кирилла Кокорина, смотрелись довольно выигрышно, и в действиях их просматривалась хотя бы логика, а тюремная бледность добавляла изящества.

Особенно «трогательно» выглядел белобрысый юноша Кирилл. Про себя он сказал с легкой иронией: «Учился на финансиста, но попал в тюрьму». На вопрос, почему он не попытался ранее оспорить невыгодные для него показания потерпевших, юноша резонно ответил: «Я ничего не понимаю в юриспруденции, тут столько адвокатов сидит», а потом заметил: «На все воля Божья».

Тарасова настырно допытывалась: почему благополучные состоятельные молодые люди, ни в какой тюрьме ранее не сидевшие, так нервно отреагировали на слово «петухи»? А не могла ли девушка вообще малость присочинить насчет «петухов»? И точно ли Соловчук именно ударил Мамаева первым, а не попытался оттолкнуть (данный эпизод, как и многое другое был заснят на видеокамеру, и картинку можно было трактовать по-разному). И если Соловчук — такой здоровяк, то почему Мамаев от его удара не упал, да и не пострадал по сути? И зачем Мамаев так яро кинулся в бой, когда затронуто было (если было!) имя Кокорина?

Прокурор напомнила показания Соловчука как потерпевшего, в которых он утверждал, что его бил в том числе и Александр Кокорин. Судья Елена Абрамова, со своей стороны, допытывалась у футболистов, какое им вообще дело до личного мнения какого-то водителя? Адвокаты возражали, что начинается уже обсуждение не фактов, а эмоций.

Затем был разобран второй эпизод, который и внимания общественного не стоил бы, не окажись в роли протерпевшего крупный правительственный чиновник. После инцидента с водителем белого Mercedes компания на нескольких машинах оправилась в «Кофеманию» на Большой Никитской. По дороге Александр Кокорин сделал младшему брату внушение за драку. Но продолжению банкета это не помешало (на что тоже попеняла обвинительница).

Понемногу начинался день, и за соседним столиком (по утонченным показаниям — «с торца того же стола») оказался Денис Пак, ожидавший делового партнера Сергея Гайсина. Веселые молодые люди, особенно Кирилл Кокорин, принялись сравнивать Пака с корейским певцом Псаем. Говорили они между собой, но шумно. Денису Климентьевичу это не понравилось, и он обозвал соседей «нецензурным словом на букву «у».

Тут подошел Александр Кокорин, держа в руках стул — по его словам, не для того, чтобы им бить, но, чтобы на него сесть и побеседовать. Но вышло так, что Пак, вставая, повторил оскорбление — и Кокорин его таки ударил стулом: удар пришелся по спине, боку и руке, которой Пак заслонил голову.

Набежала, естественно, масса всякого персонала, появился и Сергей Гайсин, который и оказался третьим потерпевшим. По словам Павла Мамаева. Гайсин его «держал за кофту», а Мамаев Гайсина один раз ударил, сбив с него очки. Ну, и засим, по словам подсудимых, инцидент был исчерпан, и даже состоялось «примирение» между Паком и Кокориным, которые пожали друг другу руки.

Сам Денис Пак «примирение» и рукопожатие категорически отрицает, о чем, естественно, напомнила прокурор. Тарасова въедливо спрашивала у всех подсудимых, как это так получилось, что в одну ночь в двух разных местах двое совершенно разных людей взяли и «спровоцировали» их компанию на драки! Вопрос, впрочем, больше риторический.

После всего произошедшего футболисты, выспавшись, узнали из СМИ, что стулом был обхожен гораздо более важный человек, чем это можно было подумать, и что избитый ими шофер попал в больницу. Тогда Александр Кокорин и Мамаев, по их словам, сначала пытались связаться с Паком и «найти больницу, где находится водитель», но в итоге решил сдаться в столичное Главное следственное управление СК РФ. Кирилл Кокорин был арестован ночью дома, а 11 октября проживающему в Подольске Протасовицкому позвонил следователь с предложением тоже подъехать…

Защита выразила удовлетворение ходом процесса. Адвокат Александра Кокорина Андрей Ромашов отметил, что показания подсудимых были идентичными, разночтений практически не было. «Как заметил классик, правду говорить легко», — неожиданно подчеркнул адвокат. Следующее заседание по делу — 6 мая, причем за один день планируется заслушать все прения сторон. Приговор ожидается 8 или 13 мая, предугадывать его защита не решается.

Леонид Смирнов