Россия: 15 лет либерально-демократических реформ

Политические свободы: от тоталитаризма - к новому порядку

В сфере политических свобод в России за последние 15 лет произошло немало изменений. Страна проделала путь от вседозволенности и разнузданности при Борисе Ельцине до наведения порядка в «суверенной демократии» при Владимире Путине. Хотя и сегодня политические свободы, дарованные гражданам ельцинской конституцией, не только декларируются: в России все еще возможна жесткая критика властей и лично президента. Достаточно открыть прохановскую «Завтра» или «Новую газету», множество Интернет-сайтов, начиная с «Граней» и «Колокола» Бориса Березовского и заканчивая «Лентой.ру», чтобы убедиться в этом. Хотя, по сравнению с ельцинским периодом, накал политических страстей в прессе значительно ослаб, а свобода слова постепенно и как-то незаметно для общества сворачивается как шагреневая кожа.

Не лучше и ситуация с политическими партиями (хотя по сравнению с временами монополии КПСС у нас - полная демократия). Сегодня в России их зарегистрировано несколько сотен. Но если в начале либерального периода они множились в геометрической прогрессии, то сегодня, из-за ужесточившегося законодательства, партийное «поголовье» резко сокращается. Даже партия «зеленых» академика Яблокова, критика властей на «грантоедские» деньги, так и не сумела собрать необходимое количество последователей, чтобы зарегистрироваться. Впрочем, ничто не мешает партиям сливаться в объединительном экстазе, чем они активно и занимаются в последнее время.

Но и в многопартийной стране не все партии сегодня равны перед законом и избирателем. Прокремлевская «Единая Россия» - значительно равнее, иногда – до неприличия. Об этом свидетельствуют участившиеся конфликтные ситуации - даже между «Единой Россией» и «Партией жизни». Хотя обе наперегонки стараются доказать свою лояльность президенту. О ручном производстве партий типа «Родина» и таком же их уничижении при первой же попытке назначенных «вождей» самостоятельно править балом, нет смысла и говорить.

Значительно ужесточилось избирательное право. Хотя парламент и президент все еще избираются, но прямые губернаторские выборы – одно из главных завоеваний российской демократии – уже отменены. Похоже, такая же участь скоро постигнет и выборы мэров городов. Правда, граждане все еще могут митинговать, бастовать, голодать, публично выдвигать политические требования отставки правительства и президента. Но здесь тоже все поставлены в более жесткие рамки. Впервые за многие годы правозащитник Лев Пономарев недавно провел три дня за решеткой за нарушение «митингового» законодательства, но общественность России этого почти не заметила.

Кажется, единственное, что не подверглось пересмотру со времен «великой либеральной революции» в России, это возможность ее гражданам по-прежнему свободно передвигаться по всему миру или оставлять страну навсегда - не в обмен на политзэка другой страны или будучи высланным режимом, а просто – по велению собственных души и сердца.

Но если, худо-бедно, первая часть либерально-демократической библии – политические заповеди - в России выполняется, то со второй ее частью - экономической, более ощутимой – похоже, нет счастья в российском доме.

Сегодня для России, как, впрочем, и для остальных независимых государств на территории бывшего СССР (за исключением, возможно, бывших советских прибалтийских республик), главная проблема заключается в выборе такой модели экономического развития, которая гарантировала бы гражданам жизненно важные права на труд, достойную зарплату, достойное обеспечение в старости, доступное медицинское обслуживание и образование, на здоровую окружающую среду.

Как это ни парадоксально, но сейчас все больше людей в России начинают осознавать, что при закрытом коммунистическом режиме в бывшем СССР, при однопартийной системе и «железном» занавесе они были гораздо более защищены в социальном плане, чем теперь, при так называемом демократическом режиме и так называемых политических свободах. Более того, свобода постепенно урезается, а материальное положение большинства граждан если и улучшается, то этих улучшений, кроме как в статистике, почти не видно.

Макроэкономическое измерение

Что же произошло в России 15 лет назад в сфере макроэкономики? Люди постарше хорошо это помнят, но почти выросло новое поколение, которое не так хорошо знает новейшую историю. Поколение 17-25-летних, у которых, по-сути, нет будущего. И не будет, если власть в корне не пересмотрит свою экономическую политику и отношение к людям, которые оказались заложниками то ли непрофессионализма, то ли недоброго умысла российских неолибералов во власти конца 90-х годов.

В конце 1991 года новое российское правительство демократической ориентации начало проводить полномасштабную экономическую реформу, основанную на неоклассических и монетаристских экономических концепциях, разработанных в США школой Сакса-Фридмана и получивших название «шоковой терапии». Они ориентировались на опыт достаточно успешных консервативно-либеральных преобразований, проводимых Рональдом Рейганом в США и Маргарет Тэтчер – в Великобритании. Однако к началу 90-х годов, когда российская школа молодых экономистов была увлечена монетаристской теорией, на Западе она себя уже практически исчерпала. Но, главное, консервативно-либеральные реформы, проведенные в 80-х годах в ведущих западных странах, были приняты обществом. Они не сопровождались ломкой сложившихся норм, устоев и традиций, имели мягкий эволюционный характер.

Методы, которыми воспользовались молодые реформаторы России, не учитывали специфику российской экономики и не отвечали интересам большинства. Как отмечают многие ведущие экономисты, рецепты реформирования, полученные от таких консультантов, как Джеффри Сакс, может быть, и пригодились бы для Колумбии, Нигерии или Туниса, но не для мощной индустриальной системы с высоким творческим и научно-техническим потенциалом, какой на самом деле была советская милитаризированная экономика. Поэтому нужно было не отрицать все, что было создано ранее, а использовать позитивные элементы для реформирования системы, как это сделали, например, Китай и Вьетнам.

Консервативно-либеральные реформы в России основывались на нескольких краеугольных акциях:
1. Либерализация цен и, как результат, обесценивание всех накоплений предприятий, организаций и граждан.
2. Приватизация предприятий промышленности и сферы услуг. В связи с этим – так называемая «ваучеризация», т.е. попытка разделить все основные фонды страны между всеми ее гражданами.

Эти реформы, основанные на монетаристской экономической концепции, слепо, механически наложенные на российскую экономическую ситуацию, а также «экономические» метания последующих правительств, связанные с борьбой за власть, привели в результате к самым печальным для России последствиям. Уже после шести лет «эксперимента века» на макроэкономическом уровне они выглядели так:
– снижение ВВП России на 42% за 1991-1997 гг.;
– двукратный спад промышленного производства;
– падение производства товаров народного потребления на 58%;
– увеличение числа убыточных предприятий – на 1 июня 1997 г. их доля по стране составляла 48,3%;
– возрастание доли импорта в товарообороте страны до 51%.

Степень падения ВВП за первые 6-7 лет после «шокового» экономического похода превысила границы устойчивости макроэкономической системы страны. На 1997 год ВВП России (около $450 миллиардов) составлял 6% от американского, 10% – от японского и 39% – от британского.

Продолжали нарастать и взаимные неплатежи. На 1 декабря 1997 г. суммарная просроченная задолженность по обязательствам предприятий промышленности, сельского хозяйства, строительства и транспорта составила 789,9 триллиона рублей (неденоминированных), что составляло 33% ВВП. Внутренняя и внешняя задолженность России в 1998 году была $200 миллиардов, что составляло почти половину ВВП страны (!).

Для основной массы населения это макроэкономическое измерение было очень конкретным. Оно означало:
1. Сокращение потребления основных продуктов питания, приобретения одежды.
2. Ухудшение обеспечения бесплатным жильем.
3. Развал бесплатной системы здравоохранения.
4. Ухудшение бесплатной системы образования.

Падение уровня жизни и социальной защищенности основной массы населения в период гайдаровской «шоковой терапии» было воистину стремительным и беспрецедентным. Поэтому неудивительно, что уже ко вторым президентским выборам – в 1996 году - народ был разочарован и обозлен. Но восстания масс, которым генетически показана покорность, так и не последовало.

Разгребание ельцинских конюшен началось с приходом Владимира Путина, со сменой власти в Кремле и в российском Белом доме. Российский макроэкономический корабль, севший на мель, с трудом начал выбираться из почти полностью поглотившей его «монетаристской» тины, хотя от курса либеральных реформ страна не отказалась.

Сегодня макроэкономические показатели страны cтали предметом гордости ее руководства. Ежегодно растут объемы производства. Согласно Госкомстату России, в прошлом году по отношению к 2004-му рост составил 106,4%. Хотя о ренессансе говорить не приходится, но улучшение ситуации наблюдается по всем основным отраслям – сельское хозяйство, строительство, транспортный грузооборот, даже объем платных услуг населению. Реальный ВВП составил, по отношению к 2004 году, 106,2%. В несколько раз уменьшился внешний государственный долг, который набрали «шоковые терапевты», будучи у руля без ветрил.

Золотовалютные резервы страны составили на конец прошлого года в долларовом эквиваленте $182,2 миллиарда. «Зашкаливает» Стабфонд (правда, размещенный в ценных бумагах США и некоторых стран Европы). Цены на нефть так и бьют фонтаном прибылей (правда, тоже отягощая в основном карманы нуворишей).

Слов нет, цифры радуют. Но главный вопрос (ради чего все это и затевалось): а что эти макроэкономические фантомы дали и дают простому россиянину, по счастью не попавшему в те несколько миллионов, которые сгинули, так и не пережив шоковых либерально-демократических реформ новой России? Ответ на него – в следующей статье.

Алла Ярошинская