Пристрастный зритель

Раймон Арон. Пристрастный зритель. М.: Праксис, 2006. 426 с.

Слово «либерализм» в России стало сегодня практически неприличным, что, в общем-то, немудрено: последние пятнадцать лет оно было инструментом в слишком плохих руках: либо неумелых, либо откровенно корыстных. Теперь с ним связан стойкий набор вполне конкретных ассоциаций: «свободный рынок», свобода на котором ограничена лишь пистолетами, бомбами и связями в силовых структурах и судах у действующих на этом рынке агентов; засилье в политике многообразных «бизнесменов» и «эффективных менеджеров», грезящих во сне и наяву о приватизации всего, из чего еще только можно выжать хоть копейку дохода; «реформа социальной сферы», на практике означающая ее фактическое уничтожение; сокращение прочих «непроцентных» расходов, типа обороны и науки; засилье в СМИ идеологической обслуги всего вышеперечисленного, которая не устает объяснять «населению», упрямо не желающему «вписываться в рынок», что каждый теперь сам за себя. Карьера у слова, прямо скажем, незавидная, и с вполне закономерным финалом.

Между тем, было время, когда «либерализм» и его производные имели совсем иное значение. Ведь основоположники, – английские и американские республиканцы, Джон Стюарт Милль, Алексис де Токвилль и Бенжамен Констан, – вкладывали совсем иной смысл в это слово. Речь шла, прежде всего, о превосходстве человеческой свободы над всеми видами возможного принуждения, свободы, основанной на естественных неотчуждаемых правах, правах на жизнь, труд и собственное достоинство. К сожалению, важные политические понятия со временем имеют обыкновение терять свой исходный смысл и даже превращаются в свою полную противоположность.

Немногие люди в ХХ веке, такие как Макс Вебер или Исайя Берлин, смогли сохранить этот подлинный смысл, память о другом, истинном лице либерализма, прекрасно при этом отдавая себе отчет обо всех трудностях и опасностях, подстерегающих человечество на пути свободы.

К числу таких мыслителей, бесспорно, относится и Раймон Арон. Одна из ключевых фигур французской социологии и политической философии, он был при этом еще наблюдателем и участником множества драматических событий ХХ века: Германия меж двух мировых войн, приход Гитлера, Народный Фронт во Франции, позорная капитуляция, Де Голль и две французские республики, алжирская война, май 1968 года.

Он никогда не утверждал, что был беспристрастен в своих мыслях: в отличие от большинства французских интеллектуалов, своих современников, среди которых были и его университетские друзья, Жан-Поль Сартр и Морис Мерло-Понти, он не был левым, всегда оставаясь убежденным противником марксизма и Советского Союза. Однако это не мешало ему сохранять ясность ума и строгость мысли во всех бурных событиях ушедшего «короткого века».

Книга «Пристрастный зритель», представляющая собой взгляд на не столь уж давнюю историю со стороны одного из ее активных участников, будет интересна многим: тем, кто просто интересуется интеллектуальными и политическими перипетиями минувшего века, левым, которым никогда не помешает холодный и трезвый взгляд постороннего, но, прежде всего, самим либералам: когда кто-нибудь из них попытается в очередной раз перепеть нам сакраментальную фразу Маргарет Тэтчер о том, что «there is no alternative», пусть эта книга напомнит о том, что альтернатива есть всегда и, прежде всего, внутри самого либерализма.

Максим Фетисов

Рубрику «Рецензии» ведет информационный партнер ИА «Росбалт» — Politizdat.Ru