Спасатель Рыбаков: «Никто не хотел умирать»

По данным МЧС РФ, в пострадавшую от войны Южную Осетию по состоянию на 15 сентября 2008 года было доставлено и распределено 10 026,03 т грузов, в том числе 4396,41 т строительных материалов, 3096,81 т продовольствия, 972,92 т питьевой воды, 30,84 т медицинского оборудования, 102,92 т медикаментов, 626 т вещевого имущества, 157,78 т ГСМ, 130,07 т моющих средств, 512,28 т других грузов, 67 электростанций, 26 станций очистки воды.

Одним из тех, кто помогал развозить, охранять и распределять гуманитарную помощь, кто сопровождал колонны с грузами и спасал осетинских (грузинских, русских) стариков, был сотрудник Северо-Западного регионального поисково-спасательного отряда МЧС России петербуржец Валентин Рыбаков. Отработав в Цхинвале без малого месяц, на днях Валентин вернулся в Санкт-Петербург.

Его впечатления о командировке, прямо скажем, неоднозначные… Достаточно сказать, что основная специальность Рыбакова — водолаз, которая на первый взгляд вряд ли может пригодиться в горном районе. Однако оказалось, что на войне нужны любые руки… Мы печатаем его рассказ с незначительными купюрами. Подчеркиваем: это личные впечатления человека, побывавшего на послевоенной земле. Человека не военного, никому ничем не обязанного. Ему просто предложили поехать — он и поехал…

Валентин Рыбаков, спасатель:

«Поступило на мобильный сообщение: готовность № 1. Это означает, что в течение полутора часов я должен быть на базе. Сначала думали, что большую часть отряда туда пошлют, однако затем выяснилось, что нет такой необходимости.

Нам сказали: нужны люди, умеющие хорошо водить машины. Водить у нас умеют практически все, но я руку поднял одним из первых, просто так получилось. Так нас и оказалось из Северо-Западного поисково-спасательного отряда в Южной Осетии трое: Александр Генералов из Вологды, Денис Желтиков из Новгорода и я.

Посадили нас на специализированные УАЗы, загрузили на железнодорожные платформы с прицепленной теплушкой. Ехали долго, 10 дней. Состав постоянно перерасформировывали в зависимости от экстренности и важности грузов, экипаж меняли.

Приехали сначала во Владикавказ, оттуда в тот же день вместе с колонной гуманитарной помощи отправили в Цхинвал.

Впечатления? Война! Села на подъезде к Цхинвалу полностью разгромлены: какие-то сожжены, какие-то разбомблены, а некоторые просто пущены под трактора — грузинские села, я имею в виду. Но это не наши войска, это, скорее всего, местные ополченцы сделали на волне эмоций.

Сам Цхинвал, конечно, сильно пострадал, но многие говорят, что в 92-м году он был разрушен еще больше. А тут много домов уцелело, даже целых улиц. Хотя бомбили его сильно, оружие-то какое применялось!..

Наша задача состояла в том, чтобы сопровождать колонны с гуманитарными грузами. Принимать грузы, разгружать, перевозить. Там действительно были нужны наши руки и наши права. Водительские, я имею в виду. Представьте, эшелон из 119 машин, я — замыкающий. Оружие нам не положено, мы же не военные. Так что нас, в свою очередь, тоже охраняли военные и спецотряды МЧС. Хотя на нас никто и не нападал в общем-то…

Отношение к нам было хорошее действительно. Причем и со стороны осетин, и со стороны жителей грузинских сел — мы ведь и им гуманитарку доставляли в отдаленные села. Они говорят: мы мирные люди, у нас даже охотничьего оружия в домах нет. Оттуда действительно не было ни одного выстрела. Они работают, фрукты-овощи свои выращивают. Не они же войну затевали… Мы сколько стариков грузинских вывезли. Не все хотели ехать, приходилось убеждать. Многие соглашались, кто-то оставался. Никто эту войну не хотел, и дома свои терять не хотел.

Нет, завалы не мы разбирали, сами осетины. Сами находили своих погибших, сами хоронили. Может быть, в первые дни было по-другому, но мы приехали много позже, так что наша миссия была исключительно уже гуманитарная. Да и самые сильные бои шли дальше Цхинвала. Вот там действительно очень много оружия, танки подбитые. Грузинские танки.

Вы хотите услышать про что-то героическое? Героическое — это у солдат. В армии вообще организация хорошая. Правда, все военные ходят без знаков различия, не понять, кто перед тобой: генерал или прапорщик. Только срочников сразу видно — с них штаны падают, пацаны потому что, худые, да и форма еще не подогнана. Да, были там срочники, что уж теперь отрицать, если военная прокуратура это признала. Пьяных, честно скажу, не видел, хотя там в какой подвал ни зайди — вином залиться можно. Что грузинским, что осетинским. И водка 20 рублей за бутылку стоит. Но наши не пили. Я, по крайней мере, не видел.

МЧС свой госпиталь развернуло, раненых много. Но в последнее время раненые такие, своеобразные: например, собаками покусанные. Там после войны собаки совсем с ума сошли, ведут себя, как контуженные. Чуть где грохнет что-нибудь — они падают и притворяются мертвыми. А потом стали в стаи сбиваться, вот эти в стаях иногда и нападают.

Да, надо мной там немного поприкалывались: водолаз в горах! Я думал, может, нырять куда придется, в подвалы там затопленные, в реку. А там и реки нет — жара такая, что вместо реки ручей один остался. Но потом я понял, что действительно там нужен был, там все, кто с руками, головой и крепкой психикой, нужны. МЧС вообще структура такая. Мы из региональных отрядов — вроде и не военные, нам приказать, как военным, нельзя, но все равно всегда пригодятся. Нас даже убивать нельзя. В плен можно брать, мучить всячески можно, а убивать нельзя — мы под защитой Женевской конвенции от 1949 года.

Что запомнилось? Люди замечательные. Я познакомился с ребятами из Северной Осетии, с нашими военными, да так много всех было, интернационал целый. Эти люди работают на нерве, делают все возможное и невозможное. Что еще? Красота гор. Удивительная красота.

Поехал бы снова? Поехал бы. Война и разбор ее последствий — занятие не самое приятное, но люди там всегда нужны. Особенно профессионалы».

«Мы живем по принципу, который провозгласили много лет назад, для нас главное — человек и его жизнь. Поэтому мы продолжаем работать и в грузинских селах. Возим жителям продовольствие. На днях привезли очередные 20 тонн.

Сейчас мы завершаем первоочередные мероприятия по созданию элементарных условий жизни в Южной Осетии. Большая часть населения вернулась в свои дома, дети пошли в школу. Жизнь постепенно входит в нормальное русло. По решению председателя правительства РФ Владимира Путина на восстановление Южной Осетии было выделено 10 миллиардов рублей. Работы впереди много. Южную Осетию нужно восстанавливать и развивать. И дело это, конечно, тех, кто будет жить на этой земле» (из интервью главы МЧС Сергея Шойгу «Российской газете»).

Марина Бойцова, Петербургский Час пик