Интервью с живыми

В девяностых известный казанский журналист Андрей Морозов издавал в столице Татарстана независимый «Казанский телеграф», в двухтысячных — перебрался в Москву. Его «конек» - интервью, один из самых сложных жанров. Сложных — поскольку хорошее интервью саморазоблачительно для интервьюируемого (как, впрочем, и для интервьюера, что иногда просто бросается в глаза в морозовских текстах), а к этому готов далеко не каждый. Главная задача журналиста - «раскрутить» собеседника, спровоцировать его, заставить раскрыться, содрать приросшую к лицу маску солидного государственного или общественного деятеля, обнажить «человеческое, слишком человеческое». Это, разумеется, касается многоплановых, «мировоззренческих» интервью, а не стандартных «пяти вопросов», в которые нередко вырождается интервью в ежедневных СМИ. «Пять вопросов» живут один день, «пятьдесят пять» интересно перечитывать и спустя много лет после выхода материала в печать.

Андрей Морозов собрал свои лучшие работы, объединив их напрашивающимся заголовком «Казанские интервью» и посвятив книгу памяти редактора «Вечерней Казани» Андрея Гаврилова - «человека, который показал, что можно вырваться из системы, какой бы сильной и страшной она не была». «Многие казанские журналисты моего и старшего поколения внутренней свободой обязаны ему», - пишет Морозов о своем учителе. Включенное в сборник интервью с Гавриловым, датированное июнем 1991 года, оказалось последним. Это — зарисовка «панорамы дня» усталого человека с сильно развитым чувством долга. «Мы должны закреплять демократические тенденции, - говорит Андрей Гаврилов. - «Вечерняя Казань» - первая газета в стране, которая опубликовала Всеобщую декларацию прав человека. Права человека — это стержень нашей газеты». Надо сказать, нынешняя «Вечерка» продолжает гавриловскую традицию, вступаясь то за обманутых дольщиков, то за несправедливо обижаемых предпринимателей и позволяя себе достаточно жесткую и нередко ироничную критику республиканских властей. «Для души почти не остается времени, - отвечает Андрей Гаврилов на вопрос о чтении «для души». - ...Газета — это моя жизнь, поэтому засыпаю с мыслью о ней». Многие ли нынешние журналисты могут сказать о себе то же самое?

Морозов беседовал практически со всеми обитателями татарстанского Олимпа. Интервью Фикрята Табеева, возглавлявшего Татарский обком КПСС с 1961 по 1979 год, Камиля Исхакова — казанского градоначальника с 1991 по 2005 годы или нынешнего мэра столицы Ильсура Метшина ненавязчиво демонстрируют, как менялся стиль управления и хозяйствования. Табеев, возглавивший республику в 32 года, спокойно, с множеством интересных подробностей рассказывает, как участвовал в отстранении от власти Никиты Хрущева, встречался с Фиделем Кастро, служил послом СССР в Афганистане в горячие восьмидесятые годы, а мальчишкой мечтал стать ученым. «Почему?» - «Не знаю». Плоть от плоти компартии, благодаря которой он сумел полностью реализовать свой жизненный потенциал, Фикрят Табеев и сейчас говорит, что «моя философия (жизни) основана на марксистско-ленинской философии. Другой философии в мире нет». Нынешние политики вызывают у него презрение: «мы никогда не обманывали, никогда не руководствовались личными интересами и выше их ставили интересы общества». «Я счастлив тем, что познал законы развития социалистического общества и тем, что многое сделал сам, - сказал этот резкий и цельный человек в августе 2007 года. - ...Я уверен, что у России очень большой потенциал».

Камиль Исхаков рассказывает совсем о другом: двадцать лет курил «Беломор», в детстве ему «нравилось заниматься радио, но привлекала психофизиология мозга», а из КПСС ушел, «когда она перестала существовать». Будучи за рубежом, казанский мэр рассматривает иностранные города в точки зрения организации городского хозяйства: скажем, в Гамбурге есть «район для очень богатых людей», крыши домов в котором ниже крон деревьев, а Нью-Йорк - «неустроенный и грязный» - «в метро, например, половина опоры ржавая, а половина — покрашенная». В феврале 1995 года Исхаков мог подтянуться восемь раз. В студенчестве писал стихи о любви, а в ноябре 1999 года говорил: «Сейчас, правда, иногда бывает так, что напишется одна, первая строка, а вторую написать уже некогда. На этом все и кончается». На этом фоне его преемник на посту главы Казани, нынешний мэр Ильсур Метшин выглядит человеком с более возвышенными интересами: он постоянно говорит о Боге. «Я, как человек верующий, знаю, что на все воля Всевышнего, - расказывает градоначальник. - Чему быть — того не миновать. ...Поверьте, этого (Божьего) суда я боюсь больше, чем отчета перед своими избирателями». В интервью, данном, когда Метшин еще руководил Нижнекамском, сквозит столь нехарактерная для современных чиновников основательность, серьезность, ответственность. Создается впечатление, что раньше у него было больше времени думать о Всевышнем и вечности — и больше открытости.

Интервью бывшего советника президента РТ по внутренней политике Рафаэля Хакимова на сайте автора сборника называлось «Я переживаю за свои поступки», тогда как в книге Андрей Морозов безлико озаглавил его «Политика и дружба — разные вещи». Интервьюер в лоб задает одному из отцов татарстанского суверенитета «некорректный» вопрос: «Правда ли, что вы не любите русских?». «С какой стати? Где факты?», - довольно грубо отвечает тот, и это звучит правдиво.

Не все материалы, отобранные для сборника, равноценны. Удивительно, но беседы с деятелями культуры и искусства, за редким исключением, выглядят практически одинаковыми — неглубокими и малоинтересными. Виноват в этом не журналист, а его герои — утверждать, что зажигательное интервью можно сделать с любым собеседником, главное, мол, правильно поставить вопросы, может лишь самоуверенный новичок. Но в этой горе посредственности встречаются настоящие жемчужины — взять хотя бы разговор с поэтом Вилем Мустафиным, татарином, принявшим православие, завершающееся фразой: «Я не понимаю, что же может нравиться в этой жизни». Сравнивая поэзию с Божьим гласом, он очень просто рассказывает о том, как пришел к православию: «Но какой-то внутренний, сугубо внутренний выбор произошел во мне». Когда стихотворение написано, «лично у меня возникает ощущения освобождения от нагрузки какой-то, от долга, что ли...», говорит Виль Мустафин, удивляющийся коллегам по цеху, носящимся со своими книгами и выступлениями на телевидении.

Не слишком удалось интервью с одной из радикальных татарских националисток Фаузией Байрамовой — создается впечатление, что автор по какой-то причине (возможно, из жалости) не стал задавать ей действительно острых вопросов. Однако признание Байрамовой в интересе к внеземным цивилизациям («я собираю материалы на эту тему, все, что пишут про внеземные цивилизации, про экстрасенсов») дорогого стоит. Увлечение лидера партии «Иттифак» разделяет — во всяком случае, так было на момент «дачи» интервью в 1994 году — и ее дочь, ныне борющаяся за признание независимости Татарстана ООН вместе с самозваными «национальным парламентом» и «национальным правительством» РТ. Откровенно удивляет интервью с епископом Казанским и Татарстанским Анастасием: то, что, возможно, было свежо и оригинально в середине девяностых, в наши дни выглядит как минимум странно. «Священники — такие же советские люди, только одетые в рясы», «то, что происходит сегодня в церкви, закрыто от общества», «удивляет, что возрождение церкви началось с личных покоев настоятелей» - эти и подобные постулаты Андрея Морозова звучат, мягко говоря, наивно и заранее предопределяют ответы владыки: «это не совсем так». Вопросы же о «длинных руках Казанской епархии» или о церкви как аппарате по отмыванию мафиозных денег смотрятся просто потешно.

Главное впечатление от книги состоит в другом. «Мне кажется, что сегодня самое интересное — это прошлое, - пишет Андрей Морозов в предисловии к «Казанским интервью». - ...Время неординарных и ярких личностей уходит. Общество все больше становится похожим на продукцию «Макдональдса». Фаст-фуд проник во все сферы — во власть, в бизнес, в культуру. Современные «властители дум» тратят сумасшедшие деньги на свою рекламу в глянцевых журналах, чиновники ищут и — увы — находят послушных и угодливых журналистов, деятели культуры, кажется, забыли об искусстве, главным для них стали «проекты», о которых через пять лет никто и не вспомнит». Возможно, эта точка зрения излишне категорична, но в целом с мнением Морозова трудно не согласиться. Его книга показывает, что еще совсем недавно — десять-пятнадцать лет назад — общественно-политическая и культурная жизнь Татарстана играла куда более яркими красками. Впрочем, застой и затишье всегда сменяются водопадом страстей и действий. Нужно только немного подождать.

Яна Амелина