Эра милосердия с отсрочкой на век

На протяжении основной части ХХ века закрытый Покровский храм во дворе дома 34 на Большой Ордынке скромно держался в стороне от общественной жизни. Располагалось в этом доме несколько советских учреждений – например, поликлиника, а в самом соборе – реставрационный центр имени Игоря Грабаря. Большинству прохожих данный «объект» не говорил ничего. К сожалению, и столетний юбилей уже восстановленной обители омрачен жестким противостоянием нынешнего и бывшего руководства.

А начиналось все совсем с иными мыслями. Как знают любители истории, после убийства эсерами в 1905 году московского генерал-губернатора, великого князя Сергея Александровича, его вдова, сестра императрицы Елизавета Федоровна решила уйти в монастырь и посвятить себя благотворительности. На свои средства она выкупила полтора гектара земли на Большой Ордынке и заложила храм в стиле русского модерна, с элементами древнего псковско-новгородского зодчества, который возводил Алексей Щусев, а к росписи были привлечены Павел Корин, Михаил Нестеров и Сергей Коненков. Построили и комплекс необходимых зданий вокруг.

Основной упор был сделан не на художественные красоты, а на черный труд благотворительности. Последовательницы Елизаветы Федоровны называли себя «крестовыми сестрами». Они не давали монашеских обетов и не носили черных одежд (одна из сестер, кстати, вышла замуж за художника Павла Корина). Но зато уж «пахали», что называется, не покладая рук. Вступить в сестричество можно было лишь в возрасте от 21 до 40 лет - на тяжелую работу. Ухаживали за тяжелыми больными, опекали бездомных, сирот и неимущих многодетных. Синодальное церковное начальство было отнюдь не в восторге от такого активного приземленного служения, и дело продвигалось благодаря царственному чину «Высокой матушки» - так прозвали Елизавету Федоровну, в том числе и за рост.

В период расцвета обители, совпавшего с началом Первой Мировой войны, в ней состояло более 150 сестер. А потом произошла революция. Елизавета Федоровна была арестована в апреле 1918 года, что было дальше, также хорошо известно. В минимизированном виде обитель кое-как просуществовала до 1926 года, потом еще несколько лет сестры работали в поликлинике, расположенной в монастырском здании, в качестве советских медработников. Но потом часть их выслали в Туркестан, а остальные сами уехали подальше от властей, в тверскую глубинку, дабы выживать там огородничеством.

В Покровском соборе оборудовали кинотеатр, который затем переделали в Дом санитарного просвещения, в малом Марфо-Мариинском храме расположились лаборатория института минерального сырья и кабинет лечебной физкультуры. Стоял на территории обители и памятник Сталину. В 1944 году Покровский храм передали реставрационному центру Грабаря, что во многом способствовало его сохранению для лучших времен.

С 1992 года обитель понемногу восстанавливалась, прошлой осенью ее торжественно открыли вновь. Засиял тяжелой медью большой луковичный купол Покровского собора, восстановлено его внутренне убранство. «Материальная часть» усилиями столичных строительных компаний воссоздана. Благотворительность же развивается еще медленнее и не без препятствий.

Собственно, постсоветский период для Марфо-Мариинской обители распадается на две части. С 1992 по 2006 год настоятельницей была журналистка Майя Крючкова, которая незадолго до того вышла на пенсию и приняла монашество под именем Елизаветы. Но три года назад ее «сменили», а вместе с настоятельницей «сменились» и ее воспитанницы-детдомовки: часть просто выросла, а часть ушла за своей патронессой, и теперь они живут в снимаемой квартире. Сирот набрали новых, в небольшом числе.

Сторонники матушки Елизаветы (Крючковой) и новой начальницы – это мирская замужняя женщина Наталья Молибога – характеризуют друг друга в Интернете без ложного дипломатизма. «Потерпевшая сторона» жалуется и подает в суды, а «победившая сторона» всячески стирает следы предшественницы. Понять, кто прав в этом конфликте, чрезвычайно трудно, - для этого недостаточно проникнуть за монастырские стены. Естественно, любое ценное наследие всегда кто-то делит, и процесс дележа редко бывает красивым. Но подлинный юбилей Марфо-Мариинской обители милосердия, вероятно, состоится лишь тогда, когда улягутся страсти.

Леонид Смирнов