Русские и украинцы – единый народ

«Тарас Бульба», единство России и Украины, еврейский вопрос и будущее Коммунистической партии. На вопросы читателей «Росбалта» отвечает режиссер Владимир Бортко.

Владимир: Владимир Владимирович, что изменится от того, что в школах не будут проходить «Тараса Бульбу»? Видите ли вы в перспективе возвращение повести в школьную программу?

В.Б.: Из образования молодого поколения убирается несколько краеугольных камней патриотизма – таковой я считаю повесть Гоголя. Мальчишкам и девчонкам шло на пользу изучение речи о товариществе. Эта речь всплывет рано или поздно в головах тех, кто ее изучал – тогда, когда это понадобится. То, что из школьной программы убрали «Тараса Бульбу» – это не просто глупость. Это преступление. Как оптимист я верю в светлое будущее нашей страны, и в том числе – в то, что разум возобладает, и повесть будет возвращена в школьную программу.

Ирина: Уважаемый Владимир Владимирович! Вы говорите, что в фильме вам удалось решить еврейский вопрос. Можно понять, что поляки и турки исторически были врагами казаков, но откуда вообще в казаках такой антисемитизм?

В.Б.: Так исторически сложилось. Антисемитизм был не только у казаков. Он был и в Польше, он был и у нас – он был везде. Дело в том, что евреи были вообще лишены возможности заниматься чем-либо, кроме ростовщичества – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это было бедой народа, а не какой-то национальной особенностью. Казачество же было, мягко говоря, не склонно заниматься экономической деятельностью. Все это не замедлило сказаться на отношениях казаков с евреями.

Михаил: Как отреагировали на фильм «Тарас Бульба» еврейская община или представители еврейского мира?

В.Б.: Еврейский мир у меня, извините, рядом. У меня среди друзей достаточно евреев. И ничего, кроме того, что фильм неплохо сделан, я от них не услышал. Таким вот образом отреагировал еврейский мир. Для меня это те, кто рядом – мои друзья, которые, кстати, и снимались в фильме, и снимали его.

Андрей: Ограничить свободное распространение музыки и фильмов не удается. Считаете ли вы это проблемой или, может, наоборот – выступаете за свободное распространение?

В.Б.: В одном государстве – оно называется Соединенные Штаты Америки – за подобное полагается 10 лет «изоляции». Ведь это означает лишать денег тех людей, которые сделали работу. Это экономическое преступление. Думаю, что распространение видео должно, в конечном счете, подлежать более строгому контролю. В этом отношении Соединенные Штаты подают пример. Остановить свободное распространение, наверное, нельзя. Но если пока не удается остановить распространение детской порнографии, это же не означает, что не нужно с ней бороться. С ней борются, и в последнее время более-менее успешно.

Василий: Владимир Владимирович, вы признаете, что Тарас Бульба – герой не толерантный. Но как же тогда быть с толерантностью?

В.Б.: Я уже как-то говорил в одном интервью: толерантность имеет пределы. Меня спрашивала о толерантности журналистка. Я говорю: вот я, к примеру, иду мимо подворотни, а там вас насилуют. Человек, может, из тюрьмы вышел – долго не видел женского тела. Кто-то скажет, что и его понять можно? Нет. Тут толерантность прекращается – его убить надо. И она со мной согласилась.

Иван Р.: Какими вы видите перспективы Коммунистической партии?

В.Б.: Я считаю, что она очень перспективна, и не только в России, но и во всем мире. Других идей, которые могли бы привести человечество в более-менее разумный вид, просто нет. И кризис, который сейчас случился – это тому яркое подтверждение. Кризис предсказывался Карлом Марксом. Он просто проходит по учебнику. Вот представьте, если бы был Советский Союз – был бы у нас кризис? Вряд ли. Другое дело, что Советский Союз – далеко не идеальная модель жизни. Я это подчеркивал, подчеркиваю и буду подчеркивать. Современный коммунизм хочет возвращения Советского Союза? Да никогда в жизни. Он хочет истинного марксизма – я сказал бы так. А это совершенно другая вещь.

Петр: Вы, как и Гоголь, не разделяете русских и украинцев. Мы – один народ, представителем которого и был Тарас Бульба. Но у Гоголя, и в фильме это очень хорошо подчеркнуто, речь идет о русском народе. Кто же тогда, по-вашему, украинцы, и что такое Украина?

В.Б.: Ну как не разделяю – естественно, есть какие-то отличия, но в рамках одного этноса. Народ тогда и был только русским – больше он тогда никаким не был. Не было ни России в том понимании, в котором она существует сейчас, ни тем более Украины, которая появилась только в середине XIX века. Тогда была только Русь. Украина – это то же самое, что и мы. Она отличается от нас в каких-то незначительных деталях. Но важно то, что у нас общее происхождение, общая вера и общий период развития – период жизни, начиная от Киевской Руси. Территория нынешней Украины входила около 100 лет в княжество Литовское, и более 100 лет – в Речь Посполитую. А потом 350 лет мы жили вместе. Вы знаете, я как человек, проживший в Киеве всю жизнь, как-то и не задумывался о том, один ли мы народ. Я считал всю жизнь, что это так и есть, и так и должно быть.

Елена: Владимир Владимирович, спасибо за фильм, напоминающий об общих корнях России и Украины. Есть ли у нас перспективы вновь когда-нибудь стать одной страной?

В.Б.: Одной страной – это я не знаю. Если бы я сейчас сказал «да», – меня можно было бы сажать как человека, подрывающего устои соседнего государства. Но то, что мы будем вместе – в любом виде – в союзе или конфедерации – это абсолютно точно, ибо части одного и того же народа не могут не соединиться.