Любовь как пытка

На 35-м Московском международном кинофестивале состоялась долгожданная премьера новой картины Киры Муратовой - "Вечное возвращение".

История экстравагантна и проста одновременно. К женщине в дом неожиданно вторгается мужчина. Героиня не понимает, кто это - ее однокурсник или его брат-близнец с параллельного курса. Даже имени вспомнить не может. Только фамилию, да и то в формулировке: "Сергеев, уходи!". Гость-командировочный является для того, чтобы разобраться в собственной личной жизни и понять, кого из женщин любит больше - любовницу Людочку или жену Люсю. Как благородный человек, он не может бросить ни одну из них, но и портить им жизнь своими вечными сомнениями не хочет. А решить все за него, причем с порога, видимо, должна подруга студенческих лет, с которой они не виделись долгие годы.

Фабула, в общем, банальная, но ее преображает узнаваемый режиссерский почерк Муратовой: доведение анекдотичной ситуации до абсурда, наигранность в момент обострения конфликта - например, когда Сергеев (точнее, один из Сергеевых, но об этом – чуть ниже) злится, не получая нужного ему совета.

Стоит отметить и такой муратовский паттерн, как постоянный состав актеров (Наталья Бузько, Георгий Делиев, Ута Кильтер и т.д.) вперемешку со звездами (Рената Литвинова, Олег Табаков, Сергей Маковецкий, Алла Демидова).

И, конечно, "визитная карточка" Муратовой - рефрен. Эпизод появления несчастного командировочного повторяется несколько раз, но с участием разных актерских дуэтов. Причем этот прием Муратова использует по максимуму. В предыдущих картинах рефрен встречался в форме повтора одной-двух фраз, когда герой с разными интонацией и настроением делал акцент на сути конфликта. Также Муратова применяла рефрен для того, чтобы показать глухоту своих персонажей, их неспособность слышать друг друга, их закрытость. Но в "Вечном возвращении" рефрен - фундаментальный прием, который используется в совершенно новом качестве. Возникает ощущение, что истории происходят параллельно и, предположительно, в одном городке. Но чувствуется явный подвох. Муратова виртуозно добавляет в картину детективные ноты, когда выясняется, что в гостинице повесился командировочный. И только когда поочередно партнеры из актерских дуэтов один за другим объявляются живыми, режиссер "превращает" все увиденное в кино, а точнее - в кинопробы.

Попытки несчастного командировочного получить жизненно необходимый совет укладываются в 4 эпизода. А потом всё начинается снова и так далее, и так далее... И сюжет как бы уходит на второй план. А на первый выступают яркие детали каждого актерского дуэта. Меланхоличная Литвинова - немолодая светская дама - на подушке тигровой расцветки: красота с нотками вульгарности. Этому настроению в картине аккомпанируют строки из песен Петра Лещенко, отрывки из "Песенки герцога" в исполнении Земфиры, которые врываются в повествование, когда диалоги героев заходят в тупик. Если образ командировочного в основном однообразен, то из женских образов составляется целая мини-галерея: любительница искусства Ута Кильтер, в квартире которой огромное количество книг оказывается холстами; важная домохозяйка Наталья Бузько... Порой Муратова откровенно хулиганит: Табаков в парике хиппи, Литвинова кричащая басом "нет, нет, нет!", а после «показательно» рыдающая…

Прием «кино в жизнь» Муратова удачно использует во многих фильмах. Например, в картине "Два в одном" основное действие - спектакль, разыгранный в театре, в котором параллельно развивается схожая с фабулой фильма тема суицида (история повесившегося актера).

«Жизненные герои» в «Вечном возвращении» - продюсер и потенциальный инвестор фильма. Они отсматривают кинопробы - материал, оставшийся после гибели режиссера. Молодой продюсер пытается "развести" дельца сахарного бизнеса на деньги для съемок. А для того, чтобы победить нерешительность и упрямство бизнесмена, разыгрывает перепалку с подставным спонсором, готовым якобы сию же секунду подписать договор. Именно это, а вовсе не отсмотренный материал, заставляет сахарозаводчика поверить в стопроцентный успех картины и дать согласие на ее финансирование.

При этом "мешок с деньгами" не хочет «выглядеть лохом» и то и дело пытается профессионально комментировать происходящее на съемочной площадке. Например, момент, когда оператор после команды "Стоп, снято!" забывает выключить камеру и записывает беседу героини Натальи Бузько по телефону, инвестор одобряет: «Кажется, "кино и жизнь"…». В этой сюжетной линии Муратова отразила весь свой далеко не сахарный опыт взаимодействия с продюсерами, постоянной борьбы за жизнь своих картин на большом экране. В титрах указано, что сцена розыгрыша была придумана Евгением Голубенко (постоянным соавтором Муратовой). Однако мне показалось, что она основана на реальных событиях.

Кочующей деталью фильма стала картина "Привидение в кресле", которую по сюжету дарят героиням. Таким образом в фильм введен несостоявшийся погибший режиссер. Он не сидит вместе с потенциальным инвестором и продюсером в зале. Но он не исчез – он внутри полотна и оттуда будто все еще руководит процессом. Символично, что инвестор хочет купить картину, но получает отказ: реквизит продается лишь после окончания съемок.

С одной стороны, в "Вечном возвращении" Муратова облегчила задачу зрителю, предпочтя комедию драме или трагедии. С другой, достигла своего рода апогея режиссерской виртуозности. Каждый эпизод при поверхностном сходстве получился абсолютно индивидуальным.

"Вечное возвращение" - фильм не о злой ненужности любви (ведь, по словам Сергеева, ни одна из Людочек ему не отказала), а о безысходности, которую люди сами себе создают в реальной жизни и почему-то испытывают от этого странноватое мазохистское удовольствие, что в итоге превращается в изнурительную пытку для окружающих. Основой стали, вроде бы, разные пересказы любовных историй и ситуации (хотя и содержательно абсолютно схожие), которые в любом случае сводятся к житейской мудрости "напиться и лечь спать", а после к просьбе-мольбе-требованию: "Сергеев, уходи".

При этом герои Муратовой – все те же глухие люди. Влюбленный командировочный, утонувший сначала в своей несчастной любви, а потом в негодовании от отсутствия сопереживания, настолько «оглох», что даже вместо ответа на вопрос: "А ты Олег или Юра?" уходит в рассуждения о Людочке…

Но, благодаря двойному повествованию, в итоге получилась не просто черная комедия, а, скорее, пародия на ее создание - такое убийственное сочетание жанров. В конце концов, Муратова живет и творит сегодня в условиях позднего постмодерна, а не сентиментального шестидесятничества.

Кинопроцесс в изображении Муратовой наполнен моментами абсурда. Помимо подставного инвестора, в картине есть сценаристка со сломанным каблуком на туфле, на фоне продюсера пытающаяся параллельно и весьма невинно развести сахарозаводчика на новую пару обуви, ну, или хотя бы на кофе. Муратова, выбирая гротеск как прием художественной образности в своей картине, показывает трагикомедию как в жизни, так и в кино. Но грань между ними, несмотря на четкое обозначение, практически стерта. Однокурсница-советчица и инвестор, по сути, сливаются воедино - за их счет несколько, по сути, чужих им людей хотят решить свои проблемы.

Сокровенным утешением в этой исполненной горькой иронии истории остается, пожалуй, незримо возвышающийся над этой абсурдистской суетой и до известной степени повелевающий портрет покойного режиссера. Да, режиссер мертв. На первый план вышли ушлые продюсеры-инвесторы-сценаристки. Но все же он – не продается. И без него вся суета этих слабых банальных людей попросту исчезнет вместе с ними. Наверное, ради этого тайного самоутешения Кира Муратова и решила снять фильм.

Настя Березина, студентка ВГИК