В «мягкой силе» жесткая потребность

«Мягкая сила» вошла в джентльменский набор внешнеполитических инструментов России сравнительно недавно. Осознание необходимости перемен в подходах к воздействию на международных партнеров возникло отчасти на фоне волны цветных революций. Они во многом стали индикатором потери привлекательности России как центра притяжения для значительной части населения стран, всегда воспринимавшихся как сфера влияния Москвы. Во внешнеполитической концепции страны «мягкая сила» и вовсе закрепилась только в прошлом году - с указанием на то, что в современной международной политике это комплексный инструментарий решения внешнеполитических задач с опорой на альтернативные классической дипломатии методы и технологии.

Надо отметить, что и сам термин «мягкая сила» появился довольно недавно. Его придумал в 1990 году профессор Гарвардского университета Джозеф Най. В своей книге «Призвание к лидерству: меняющаяся природа американской мощи» он описал «мягкую силу» как способность добиваться результатов с помощью сотрудничества и создания привлекательного образа той или иной страны.

Однако это понятие имеет большую историю. Предшественницей концепции «мягкой силы» была идея «культурно-идеологической гегемонии», разработанная в 1930-е годы итальянским философом-неомарксистом Антонио Грамши и активно используемая США и странами Западной Европы после Второй мировой войны.

То, что Россия, на протяжении десятилетий делавшая ставку совсем на другие факторы, научилась успешно пользоваться таким инструментом, слышать приходится не очень часто. Святая вера в hardpower и неумение избежать репутационных потерь (подчас даже в не самых сложных ситуациях) на практике все чаще оборачиваются для нашей страны реальными экономическими убытками. Думаю, ни один эксперт не назовет точный размер не пришедших в страну инвестиций по причине не самого благоприятного имиджа и непонимания, как выстраивать отношения в условиях постоянно меняющихся правил игры. Но вряд ли кто-то будет спорить, что это будет немалая сумма.

Одним из ярких примеров здесь можно назвать длинную историю противодействия со стороны Евросоюза строительству российского экспортного газопровода «Южный поток», когда страхи и предрассудки со стороны Брюсселя перевесили реальную выгоду.

Без сомнения, эффективная «мягкая сила»– это непосредственное продолжение силы «жесткой». Как отмечает заместитель исполнительного директора Фонда Горчакова Роман Гришенин, в основе «мягкой силы» США, в первую очередь, лежит готовность применить «жесткую силу» и осознание собственной исключительности, прикрываемые, как щитом, лозунгами «свободы и демократии», весьма привлекательными с точки зрения цивилизационного подхода, но достаточно серьезно себя скомпрометировавшими в последние годы.

Действительно, «мягкая сила»– это не более чем красивая обертка, и уповать только на нее, как на способ улучшения восприятия государства за рубежом, ошибочно. Но все же не надо забывать, что, как правило, хорошая упаковка составляет неотъемлемую часть гарантии успеха.

Рецептов по исправлению ситуации в деле формирования положительного имиджа Российской Федерации за рубежом не меньше, чем советов по исправлению дорожно-транспортной ситуации в Москве. Глава Россотрудничества Константин Косачев, например, не раз намекал на недостаточное финансирование российских организаций, работающих в этом направлении. Это, без сомнения, так. Бюджеты аналогичных американских, английских и французских структур (считающихся наиболее эффективными в мире) составляют более миллиарда долларов. Но, учитывая, что экономические показатели России не радуют и, судя по прогнозам специалистов, значительного роста в ближайшее время ждать не придется, работу над ошибками в сфере публичной дипломатии придется делать, в лучшем случае, в рамках имеющегося сегодня бюджета.

По мнению экспертов, собравшихся на вторую ежегодную встречу Клуба друзей Фонда Горчакова (одной из ведущих российских softpower organisation), самая большая из этих ошибок – Украина. На протяжении долгого времени ей не уделялось того внимания, которое необходимо было оказывать стране, представляющей для Москвы стратегический интерес. Внимание к Киеву было приковано лишь в период подписания очередного газового контракта. Объяснить же большинству населения, почему восточная интеграция для Украины гораздо привлекательней, чем западная, мы не смогли. Чтобы не повторять подобных ошибок в будущем, по мнению председателя липецкого Молодежного Парламента Евгении Михайловой, начать нужно хотя бы с того, чтобы не отправлять политиков на почетную пенсию в качестве послов в государства, имеющие для России первоочередное значение.

Второй момент, на котором надо сосредоточиться в этой связи, - это определение «целевой группы» для приложения «мягкой силы». Фактором, играющим против России, является то, что российские фонды и некоммерческие организации, представленные за рубежом, работают преимущественно с соотечественниками и теми структурами, которые ориентированы на Россию, уверен координатор проекта «Цитадель» Алексей Дзермант. В то время как для эффективного результата деятельность должна охватывать все структуры гражданского общества, в том числе и ориентированные на других игроков региона и международной арены, считает он.

В первую очередь, это касается стран, входящих в Евразийский Союз, или готовящихся в него вступить. При этом очень важно, чтобы становилось понятно, что инструмент «мягкой силы» используется от лица Евразийского Союза в целом, а не только Российской Федерации, настаивает Дзермант. В конце концов, европейские НКО добились ощутимого успеха, когда стали приходить в другие страны именно как представители ЕС, а не исключительно Германии, Швеции или Италии.

Кстати, говоря о гражданском обществе, надо отметить, что, по мнению уже упоминавшегося Джазефа Ная, Россия (наравне с Китаем) допускает ошибку, думая, что главный инструмент «мягкой силы» это государство, тогда как здесь надо опираться, в первую очередь, на отдельных людей, частный сектор и гражданское общество.

Не менее важно обратить внимание и на то, какими брендами представлена наша страна на мировом рынке. Как отметил Михаил Прохоров, являющийся одним из попечителей Фонда Горчакова, сейчас у России есть только один бренд – это Владимир Путин. Но если Россия хочет быть конкурентоспособной в современном мире, важно, чтобы страна была грамотно представлена на мировом глобальном рынке. «Если вы говорите, что вы родом из той или иной страны, то первая ассоциация у вашего собеседника должна быть связана именно с повседневной жизнью», - заметил Прохоров. А то, появятся ли у России новые конкурентоспособные бренды, сегодня будет зависеть только от креатива отдельных ее граждан.

Надо отметить, что в этом отношении Россия проигрывает не только современным игрокам на международной арене, но и самой себе образца середины ХХ века. Список брендов СССР был довольно обширен: начиная с военной мощи и заканчивая икрой, балетом, театром и коммунистической идеей всеобщего равенства. Отчасти благодаря этим брендам, идеологическая экспансия СССР велась гораздо более успешно, чем в сегодняшней России. Чтобы быть привлекательным для партнеров, любое государство должно предложить заманчивую идею, работающую на будущие поколения. К сожалению, «нефтяная игла» для этих целей не очень подходит.

Без сомнения, «мягкая сила» в любом государстве должна основываться на позитиве. В долгосрочной перспективе намного эффективнее объяснить то, чем привлекателен твой проект, а не то, чем плох проект твоего конкурента. Достичь подъема на негативе нельзя. Как отметил Роман Гришенин, в основе деятельности в сфере публичной дипломатии России, в том числе и работы Фонда Горчакова, должно лежать осознанное желание продемонстрировать привлекательность России не просто как государства, а цивилизационного проекта в совокупности его достоинств и недостатков. К ним он отнес и широту российских просторов и души, и кавказское гостеприимство, и присущие нашим воинам мужество и готовность к самопожертвованию, и вековые традиции мирного сосуществования населяющих Россию народов, и взаимообогащение и взаимопроникновение культур, а также сохраняющийся в России баланс между традиционными и модными сейчас на Западе неолиберальными ценностями.

«Именно для этого в своей работе мы и стараемся максимально подробно и открыто рассказать обо всем. Например, о мотивах, стоявших за принятием того либо иного внешне- или внутриполитического решения или событием, - отметил Гришенин. - И эффективность нашей деятельности будет зависеть от того, насколько честны и открыты мы будем перед нашими партнерами, и, что тоже очень важно, сами перед собой».

Ну и, наверное, главный секрет создания привлекательного имиджа за рубежом состоит в том, что для начала Россия должна стать привлекательной страной для собственных граждан. Именно тогда имидж страны будет проще защищать не только на государственном уровне, но и на уровне простых людей и гражданского общества.

Татьяна Хрулева