Posted 28 октября 2011,, 20:31

Published 28 октября 2011,, 20:31

Modified 1 февраля, 09:39

Updated 1 февраля, 09:39

«Государь, революция уже началась!»

28 октября 2011, 20:31
В обществе продолжается дискуссия о значении парламентаризма в России и необходимости перемен. О том, что могут изменить выборы в Госдуму и зачем нужно голосовать, рассуждает директор Института политической журналистики Марина Шишкина.

Немного истории

Историю российского парламентаризма принято отсчитывать от 1906 года – с момента создания первой Государственной Думы, то есть этому вопросу более 100 лет. Некоторые политологи пытаются найти протоформы национальных парламентов в народных вече древней Руси, земских соборах и т.д. На самом деле, даже этот столетний возраст парламентской России несколько преувеличен: система советских советов не могла выполнять демократические функции в полной мере - советские «народные парламентарии» были статистами в большом хоре государственной машины.

Однако российская Дума начала века и парламент постсоветской России удивительным образом схожи фактом своего рождения, а также характером своего существования. Во-первых, обе «первые» Думы образца 1906 и 1993 годов были созданы в матрице тоталитарных государств. До николаевского манифеста «Об усовершенствовании государственного порядка» политическая деятельность в царской России считалась государственным преступлением, а советская система была построена на исключительном монополизме КПСС, выдаваемом как результат народных желаний и чаяний. Во-вторых, первые парламенты родились в итоге социальных потрясений и катаклизмов - революции 1905 года и расстрела Белого дома и штурма Останкино в 1993 году. В-третьих, активность думской деятельности постепенно снижается от созыва к созыву. Думский парламентаризм начала ХХ века ограничился четырьмя созывами, и уже в третьей Думе под чутким руководством П.А.Столыпина правительство и царь имели контролируемое большинство. Под лозунгом «Вам нужны великие потрясения – нам великая Россия» Столыпин сумел не только изменить избирательное законодательство в пользу формирования правительственного большинства, но и склонить в свою пользу сильную октябристскую фракцию, сделав ее основным проправительственным оплотом. Аналогичная картина наблюдается и на рубеже ХХ и ХХI веков: Дума полностью подотчетна исполнительной власти и исправно штампует нужные президенту и правительству законы.

При всем желании провести параллели между историей и современным состоянием российского и, например, европейского парламентаризма, мы не можем не понимать, что эти попытки будут носить исключительно теоретический характер. Во-первых, европейскому парламентаризму уже более 1000 лет. Так, самый первый парламент – исландский - был создан еще в Х веке. Во-вторых, посылом для создания европейских парламентов служил общественный конфликт, в основе которого лежала жесткая борьба социальных групп с монархами за свои права. В итоге этой борьбы монархия должна была идти на некие ограничения своего самовластия и общественные договоры со своими поддаными. Например, английский парламент возник в ходе борьбы крупных землевладельцев за свои права: в 1215 году они добились от Иоанна Безземельного подписания великой хартии вольностей, а в 1265 году появилась первая парламентская структура. Российская же монархия счастливо существовала на ментальной аксиоме «вся власть от бога» и не знала сильного противодействия со стороны социальных групп до начала ХХ века.

Стремление некоторых современных российских идеологов в Кремле построить систему, наподобие западной, где в парламенте доминируют две-три основные партии, обречено на провал, так как с одной стороны насаждается искусственно, а с другой, скорее, является декорациями демократии, чем реальным политическим плюрализмом.

Идейный монополизм

Нынешний российский парламентаризм находится в стадии завершения своего 12-летнего цикла, и наша четвертая по счету Дума может похвастаться «твердым» большинством, не скрывающим своей преданности исполнительной власти и решимости поддерживать ее в любых желаниях. Идейный монополизм возник не сразу, но к нынешнему моменту уже оформился и приобрел практически завершенные формы. Более 600 депутатов составляют правящую партию, лидерами которой попеременно являются то президент, то премьер-министр, то опять президент. Фактически мы имеем прецедент сращения исполнительной власти с парламентской, административная поддержка одной партии не только не скрывается, но и активно пропагандируется. Равенство партий, очевидно, является лишь стилистической декорацией. Современное избирательное законодательство, «подверстанное», прежде всего, под сохранение статуса этой правящей партии, привело к тому, что значительная часть населения находится вне политического поля и не может оказывать никакого влияния на развитие своей страны.

Отсутствие реальной выборности и смены политических элит сродни организму, в котором отсутствует обмен веществ. Это ведет к катастрофическому разрыву интересов этих элит с интересами большинства общественных групп. Они просто начинают жить в разных измерениях, а мы все удивляемся, почему Дума принимает столько антинародных законов? Ярчайший пример – поддержка образовательных реформ, в частности ЕГЭ, одобренного двумя третями депутатов. Политический и социальный смысл этого решения таков: мы ограничиваем доступ к качественному образованию, снижаем уровень базового среднего образования, отказываемся от национальных приоритетов, снижаем профессионализм лиц, занятых в сфере образования. В сознание общества внедряется также идея, что система ЕГЭ делает всех равными перед экзаменами, действительно, перед нелепым экзаменом все равны.

Почему принимаются такие законы? Именно потому, что правящая элита, монопольная и давно не обновляемая, действительно, «страшно далека от народа», она просто потеряла способность отражать ее чаяния и интересы, ей просто не надо этого – реальных выборов-то давно нет.

Законодательные тупики

Сегодня выборы в России зависят не от волеизъявления граждан, а от административного ресурса. Последним, как мы понимаем, владеет только правящая партия и делиться им она ни с кем не собирается. Жесткая система партийного представительства и само избирательное законодательство является тупиковым для широкого слоя граждан, возможно, желающих принять участие в выборах. К этим тупикам относятся: отсутствие мажоритарных выборов, очень высокий - 7-процентный проходной барьер для партий, сложная процедура их регистрации. Свободному волеизъявлению препятствует и отсутствие графы в избирательном бюллетене «против всех».

Избирательное законодательство является политическим и может меняться от выборов к выборам в зависимости от интересов правящей партии. К тому же эти законы не требуют такой сложной процедуры принятия, как конституционные, и могут «лататься» очень часто. Вследствие этого пропадает ощущение стабильности избирательных правовых основ, большинство избирателей уже не могут ответить точно: как сегодня голосуют в России, по каким правилам? Избирательное законодательство за последние 10 лет менялось уже несколько раз, свою лепту вносят и региональные парламентарии – например, в Петербурге сейчас можно голосовать по почте.

Не гарантирует чистоты выборов и принцип формирования избирательных комиссий. По закону они формируются наполовину по предложениям от представителей исполнительной власти. Как мы понимаем, большинство членов избиркома опять же будут идейно аффелированы с правящей партией, обладающей основным административным ресурсом. Обеспечить честные выборы могут избирательные комиссии, построенные только по партийному принципу – из числа участников этих выборов без дополнительных примесей. Участники выборов создают равноправную и равновеликую среду в структурах, обеспечивающих подсчет голосов и следящих за исполнение норм закона.

Последствия

Полицейское государство. Последствия политического монополизма разрушительны и трагичны. Если большинство проблем решается не на уровне открытых дискуссий в парламенте, не на трибуне общественных организаций и других общественных институтов, а насильственным путем - через полицию и суд, – это государство будут называть полицейским. Когда политика трансформируется в административный ресурс, расцветает коррупция, подпольный лоббизм, использование силовых структур при решении острых социальных проблем. Монополия одной партии не позволит усовершенствовать или улучшить систему парламентаризма.

Квазипарламенты. Если подорвано доверие к реальным парламентским институтам, возникают неформальные структуры влияния и их лидеры, например, национальные, религиозные и т.д., замещающие традиционную светскую власть в сознании и реальной жизни народа. Люди отчуждаются от политической сферы и начинают доверять решение своих проблем квазиинститутам и квазипарламентам, при этом растет социальное напряжение, недовольство, усиливается национальная рознь.

Чиновничий беспредел. Он наступает тогда, когда власть предержащие перестают бояться народа как своих выборщиков, когда народ теряет право участвовать в демократических выборных процедурах ключевых социальных фигур. Например, перестают выбирать мэров городов, глав субъектов федерации, ректоров университетов. Интересы руководителей вследствие этого перестают совпадать с интересами и моральными ценностями народа, они мотивированы только на то, чтобы и дальше нравиться и угождать вышестоящему патрону, от которого зависит их назначение.

Медиакратия. Идеологическая монополия деформирует демократические институты, например, такие, как СМИ. Журналисты вместо представителей независимой «четвертой власти» становятся ресурсом обслуживания интересов властных групп, напрямую зависеть от них. Идет искажение и утаивание социальной информации, нарушается реальная картина мира. Эти процессы носят двухсторонний характер – реальной информацией о происходящем не владеют не только «низы», но и «верхи», разрыв между реальностью и ее восприятием продолжает увеличиваться.

Российская история уже знает тяжелую цену такого неведения. На одном из совещаний в феврале 1905 года, Николай II с раздражением оборвал министров, докладывающих ему об обострении ситуации в стране, словами: «Можно подумать, вы боитесь революции». В историю вошел ответ министра внутренних дел А.Г.Булыгина: «Государь, революция уже началась!»

Марина Шишкина,
директор Института политической журналистики
Университета профессиональной политики