Posted 15 сентября 2013,, 14:10

Published 15 сентября 2013,, 14:10

Modified 30 января, 18:05

Updated 30 января, 18:05

Заяц есть

15 сентября 2013, 14:10
Премьера мюзикла «Чаплин» в Театре музыкальной комедии заставила вспомнить слова мэтра Леонида Вивьена о дипломном спектакле режиссера Рубена Агамирзяна - «Гарниру много, зайца нет».

В петербургском Театре музыкальной комедии состоялась премьера мюзикла "Чаплин". Зрители смогут посмотреть спектакль до 25 сентября. Корреспондент "Росбалта" делится с читателями впечатлениями от представления.

Премьера заставила вспомнить анекдот (в старом значении слова — забавный случай из жизни), рассказанный когда-то режиссером Рубеном Агамирзяном. Он ставил дипломный спектакль в Театре имени Пушкина, и возглавлявший его мэтр Леонид Вивьен, посмотрев генеральную репетицию, изрек: «Гарниру много, зайца нет».

Распространенная ситуация — сколько, скажем, довелось видеть «Гамлетов» без Гамлета: исполнитель просто не тянул. Так вот, в Музкомедии заяц есть — удалось найти актера на заглавную роль. Евгения Зайцева. Он учился у известного режиссера Кирилла Стрежнева, который много лет рулит Екатеринбургской музкомедией, там Зайцев, еще будучи студентом, с первых же работ показал себя молодцом — и в Екатеринбурге не задержался. Сейчас он числится артистом Stage Entertainment — компании, поставившей и прокатывающей в Москве лицензионные мюзиклы. Видел его в «Русалочке» (производства Disney) — он был отличным принцем.

У Зайцева есть качества, потребные для всех театральных жанров, но для мюзикла особенно. Потому что этот жанр, вообще-то, мертвоватый. Не в негативном смысле, но в нейтральном — неживой, неодушевленный. Качественный мюзикл (как и качественный голливудский блокбастер) — идеально спроектированная, сделанная и отлаженная машина. Есть неизбежные химические реакции: польешь известь водой или соду уксусом — зашипит и забулькает. Производители мюзиклов хай-класса всё точно знают про зрительскую душевную «известку», умеют так воздействовать на нервные окончания, что хочешь не хочешь, но рано или поздно зрелище тебя себе подчинит.

Убедиться в этом мы смогли, так сказать, на дому — директор петербургской Музкомедии Юрий Шварцкопф два года назад купил лицензию как раз на такой продукт — австрийский мюзикл «Бал вампиров». Имеющий до сих пор триумфальный успех — по вышеозначенной причине: все участники - от героев до массовки, музыка (конечно, прежде всего, ритм), декорации, свет, костюмы и грим вместе составляют безупречно работающий механизм по извлечению из зрителя запрограммированных авторами эмоций.

«Русалочка» вызывает схожее ощущение. Будь ты стар или млад, но когда на сцене стремительно и пышно разворачивается подводное царство, обитатели которого — ослепительные изобретения художников по костюмам и мастеров спецэффектов, когда персонажи, изображая движение в водной толще, парят в воздухе (например, принц тонет — погружается сверху вниз по диагонали через все огромное пространство сценической коробки, а русалочка его подхватывает и поднимает на поверхность, то есть к колосникам) — захватывает дух даже у самого закоренелого скептика, презирающего эти самые entertainments.

В «Русалочке» много высокопрофессионально сыгранных ролей, но именно харизма Евгения Зайцева придает происходящему теплоту и человекоразмерность. Обаяние сильнее любых спецэффектов, ибо их устройство можно разгадать, а обаяние — тайна.

Закономерно, что именно этот актер победил в кастинге на роль Чаплина. Мюзикл Кристофера Кёртиса Шварцкопф увидел на Бродвее — и так же, как с «Балом вампиров», влюбился и захотел иметь у себя. Здесь менеджерский интерес сошелся с человеческим. Юрий Алексеевич, при всем его огромном опыте и практицизме, человек чувствительный и даже сентиментальный. Как и русский народ в значительной его части. Рассказанная Кёртисом и либреттистом Томасом Меаном история талантливого лондонского мальчика, у которого отец спился, мать съехала с катушек, а он едет в Америку и становится там великим Чаплиным, но душещипательная тень мамочки и вообще воспоминания тяжелого детства являются ему в самые счастливые и успешные минуты, — история эта не может не растрогать. Тем более — так качественно упакованная.

Проект опять лицензионный, что означает: приехала постановочная бригада бродвейского спектакля во главе с Уорреном Карлайлом и два месяца воспроизводила его один в один с нашими актерами. Они работают точно и ловко и в драматических сценах, и в вокально-танцевальных. Карлайл — не только режиссер, но и хореограф, и многие эпизоды биографии героя он танцевально метафоризирует, к примеру, бракоразводные процессы Чаплина представлены как уморительные боксерские бои, где Чарли дерется не с верзилой из «Огней большого города», а со своими тремя женами, приз которым — мешок с надписью «$».

Сценограф Беовульф Боритт придумал элегантные лаконичные декорации с достаточной, но не чрезмерной дозой видео. Легко перекатывающаяся на роликах мебель обозначает места действия. Кулисы и задник расписаны под кирпич, иногда перекрываемый драпировками или занавесом из серебряных нитей — когда нужно показать шикарную вечеринку в Беверли-Хиллз. Боритт вместе с художниками по костюмам Эми Кларк и Мартином Паклединазом выдержал все в черно-белой гамме с переливами всех оттенков серого, единственное цветное пятно — красный цветок в петлице Чарли. И в трогательно-пафосном финале, когда престарелый Чаплин получает почетного «Оскара», задник затягивают торжественным пурпуром. …Эту сцену 26-летний Зайцев тоже играет убедительно. А прежде он — верткий, озорной, лучезарный — работал, как говорили в старой оперетте, каскадно. Он, кстати, сам себе нескрываемо нравится, но тут это к месту, поскольку ложится на характер героя, которого все бесконечно обвиняют в самовлюбленности. Но в роли, кроме бешеной реактивности, предусмотрены и минуты тишины и печали, без которой, конечно, нет Чаплина. Постепенно Зайцев старится — тяжелеет худенькая фигура, сковывается походка, но не реалистически, такое неуместно в этом жанре, а по Мейерхольду — актер не переживает возраст, а находит его точное пластическое выражение.

Под конец многие дамы расчувствовались. Но, кажется, не потому, что сработал генератор эмоций, а потому, что к этой машине (повторю: весьма качественной) прибавилось живое человеческое дыхание. Вызывающее не механическую вибрацию организма в такт, но сопереживание.

Дмитрий Циликин