«Этот кризис ударит сильнее»

Новый экономический кризис сравнивают с теми тяжелыми потрясениями 1998 года, которые довели большинство россиян до крайней нужды и бедности. Тогда 17 августа Россия объявила технический дефолт по основным видам государственных долговых обязательств. Купля-продажа государственных краткосрочных облигаций (ГКО) приостановилась. Одновременно с этим курс рубля упал по отношению к доллару сразу в полтора раза. За четыре месяца (с июля по ноябрь) цены на продовольственные товары выросли на 63%, на непродовольственные — на 85%.

И пускай сегодня у России один из самых низких уровней внешнего долга, и дефолт нам не грозит, граждане, наученные горьким опытом, уже запасаются продуктами, стоят в очередях за валютой, тратят сбережения на технику. «Росбалт» попросил политиков, экономистов и обычных петербуржцев вспомнить, как они пережили август 98-го, и рассказать, что изменил в их укладе нынешний кризис.

Владимир Яковлев, политик, с 1996 по 2003 год был губернатором Петербурга:

- В тот год многие субъекты РФ говорили, что не могут выполнять обязательства по кредитам. Но мы тогда приняли решение выполнять эти обязательства, в том числе по международным займам (у нас были кредиты в Европейском банке реконструкции и развития). В дальнейшем такая политика помогла нам нормально вести экономику. В плане бюджета в 1998 году мы ситуацию выровняли и смогли сформировать бюджет на 99-й год.

Но все равно это касалось каждой семьи, каждого человека. Ситуация была непростая, но надо было держать ее под контролем, не поддаваться паническим настроениям и не создавать прецедентов по невыплате займов. В результате в городе особой паники не было.

Так и сейчас не чувствуется особого ажиотажа. Конечно, кризис есть кризис, но в сегодняшней ситуации существует финансовая поддержка из Фонда национального благосостояния, Резервного фонда, поэтому у государства существует есть исполнять свой бюджет и обязательства перед гражданами. Но и сегодня кризис касается любой семьи — и бедной, и богатой. И то, что количество бедных увеличится, нет никаких сомнений.

Диана Качалова, журналист, главный редактор «Новой газеты в Санкт-Петербурге»:

- Мы заканчивали ремонт квартиры и накопили деньги на новую технику. Рано утром 17 августа я поменяла всю наличную валюту на рубли и поехала в магазин, в котором накануне сказали, что у них есть все, что мне нужно. Приехала, а он закрыт. Я разозлилась и поехала в другой магазин, но он тоже был закрыт. После третьего магазина мне это надоело и я вернулась домой. Включила телевизор и поняла, что пока каталась на троллейбусе, все мои деньги превратились в труху.

Конечно, деньги, которые должны были быть потрачены на холодильник, плиту и стиральную машину, — не все сбережения жизни, но было неприятно. В тот момент мы еще расплачивались с рабочими, которые делали ремонт. Я им позвонила и сказала, чтобы забирали деньги как можно скорее. Они сопротивлялись, но к вечеру после моего ультиматума «или сейчас или никогда» мне удалось сплавить им наменянные рубли.

Сегодняшний кризис пока ощущается не так сильно. Мы еще не осознали, что потеряли. Страх приходит постепенно, и пока, как мне кажется, люди больше веселятся, рассказывая, где и как они увидели коллапс. Я, например, во вторник вечером пошла купить фен и, затаив дыхание, наблюдала, как уборщица стирает пыль с пустых полок.

В этот кризис нас определенно спасают соцсети - люди там друг друга хорошо подбадривают. Чем дальше в лес, тем больше появляется чудесных анекдотов. А еще недавно жаловались, что они совсем кончились. Например, ради чудесной шутки, что «в России началась эпическая битва между телевизором и холодильником», я точно готова пожертвовать несколькими килограммами гречки.

Борис Вишневский, депутат Законодательного собрания Петербурга:

- Я очень хорошо помню тот кризис. В то время я работал в комитете финансов, и, будучи абсолютно уверенным в надежности наших городских облигаций, большую часть своих сбережений в эти облигации и вложил. Конечно, Петербург был чуть ли не единственным субъектом федерации, который полностью выполнил все свои обязательства по облигациям. Мы выплатили тот дисконт, который был обещан, и я получил свои деньги, но к тому моменту они уже обесценились. В итоге я потерял довольно приличную сумму.

А моя жена сразу после дефолта оказалась по туристической путевке на Крите. Она до сих пор вспоминает, как, гуляя вечерами по набережной, могла себе позволить лишь чашечку кофе - в поездку получилось взять совсем небольшую сумму.

Еще я помню, что сыну был обещан набор игрушек «Лего», но с подарком пришлось подождать, потому что после обвала рубля он стал недоступен.

Нынешний кризис по степени падения рубля за два дня — 15 и 16 декабря - вполне сопоставим с временами 16-летней давности. Однако тогда мы все понимали, что кризис и дефолт вызван исключительно внешними причинами. Это был кризис мировой экономики и крах пирамиды долгов. А то, что происходит сейчас, в основном связано с курсом, которого придерживаются наш президент и правительство. Если бы Россия вела себя на международной арене по-другому, если бы не Крым и не Донбасс, думаю, что влияние кризиса было бы значительно меньше.

Я почти каждый день бываю в магазине и вижу, что все дорожает буквально на глазах. Сейчас мы ремонтируем квартиру для сына и приходится судорожно совершать какие-то покупки, которые мы хотели отложить на пару месяцев. Сегодня совершенно непонятно, удастся ли на будущий год организовать отдых для жены с младшим сыном. Видимо, многие планы придется пересматривать.

Олег Басилашвили, актер театра и кино, народный артист СССР:

- А что, разве был в 1998 году кризис? Я как-то не замечал, потому что денег у меня не было и до сих пор нет. Ну да, из магазинов вдруг исчезли все продукты. Но я никак не поменял свой уклад жизни — как ел овсянку, так и продолжал есть.

И не надо проводить параллели между 98-м годом и нынешним кризисом. Там кризис был естественным — промышленность Советского Союза лежала в руинах и только-только начинала подниматься, поэтому собственных продуктов было очень мало. Но с тех пор прошло уже 16 лет. За это время количество продукции могло вырасти в разы. Надо было создавать условия для того, чтобы люди могли открывать собственные предприятия, которые бы кормили, насыщали страну товарами и были конкурентоспособными. Но за эти 16 лет не сделано ничего.

И этот кризис ударит сильнее. Потому что тогда, в 90-е годы, мы привыкли, что при советской власти ничего не было. А сейчас население привыкло к тому, что в магазинах можно купить все, что можно вкусно поесть и хорошо одеться. И когда все это исчезнет, что, по-моему, вряд ли случится, то, конечно, это будет очень заметно.

Анатолий Ильмаст, сотрудник медицинского информационно-аналитического центра:

- В нашей семье тогда не было больших сбережений, зато были долги в валюте. Мы взяли несколько сот долларов на квартиру, отдавать пришлось ту же сумму, но только в рублях она стала почти в четыре раза больше.

Нужно понимать, что для россиян дефолт был очередным переходным этапом после 85-го года, когда началась перестройка. Перед 1998 годом уже был 1991-й год и развал Союза. Все шло одно за другим, это было нормальным явлением. После 1985 года у нас были сплошные кризисы — маленькие или большие. И то, что сейчас происходит, нельзя даже сравнивать с 98-м годом. Сейчас еще пока ничего не произошло. Мы даже не особо ощущаем кризис. Те, кто говорит, что сейчас будет хуже, просто забыли, что было 16 лет назад.

Валерий Федотов, бизнесмен, председатель общественной организации "Демократическая платформа" и сторонник партии "Гражданская платформа":

- Кризис 98-го года застал меня, как и сегодняшний, в России — я занимался бизнесом. Принципиальная разница в том, что и экономика была менее развитой, и доходы наши были меньше, и потери 98-года, если сравнивать с годом 2014-м, были быстрыми и сравнительно небольшими.

Обвал курса рубля в 98-м году прошел буквально за несколько дней на 300 с лишним процентов, и это был шок. Но это был быстрый шок, и сразу стало понятно, как жить дальше, потому что курс стабилизировался. Лично я тогда потерял немного. Да, в бизнесе - я занимался дистрибьюцией - мы ограниченно кредитовали наших клиентов. В тот год за половину отгрузок товаров в кредит мы вообще не получили деньги. Но сегодняшняя ситуация осложняется тем, что пока непонятно, какие будут потери, и есть полная неуверенность в курсе. Объемы кредитования наших клиентов значительно выше, и это главные риски для моего бизнеса. Мы можем что-то не получить, а то, что получим, не сможем конвертировать по старому курсу. Пока предварительно ориентируемся на потери до 50% дебиторской задолженности клиентов.

Как обычный гражданин я сейчас пытаюсь быть аккуратным в затратах, минимизировал их и стараюсь минимизировать свои обязательства. Я остановил все крупные приобретения на ближайшее время, а также отказался от каких-либо инвестиций и поездок.

Сергей Алексеев, генеральный директор ОАО "ЛенЭкспо"

- Тогда у меня возникли очень жесткие проблемы. Под строительство четвертого павильона были взяты кредиты в валюте. И когда «Кредобанк», в котором мы одолжили деньги, лопнул, а курс доллара вырос в четыре раза, мне пришлось срочно искать денежные источники. От меня потребовали погасить кредит досрочно. Для меня это было жесточайшее время, время огромного стресса: надо было вернуть 2 млн долларов буквально за месяц. «Кредобанк» перекупали люди, с которыми мне, мягко говоря, очень не хотелось бы иметь дело. Поэтому мы перекредитовались в «Дрезднер Банке» и вернули долги «Кредобанку», однако денег все равно не хватало. Поэтому часть наших выставок пришлось сдать в аренду иностранным компаниям. Таким образом я получил деньги в валюте и выплатил долги. Оправиться после дефолта удалось года через два.

Новый кризис явно не такой жесткий - сейчас есть надежда. Но с другой стороны, тогда западные люди были с нами, а сегодня они против нас, и это усугубляет положение. Поэтому нужно искать другое решение. Но не так страшен черт, как его малюют. Выходы из ситуации существуют.

Марина Плещенко, артистка театра оперы и балета:

- В тот август мама уехала в Болгарию. Я была студенткой и не работала, поэтому она оставила на две недели 200 рублей. Помню, тогда я так сильно заболела ангиной, что слегла с температурой на несколько дней. Когда начала поправляться, вышла в магазин за хлебом. До этого он стоил не дороже 4-5 рублей, но к тому моменту стал стоить чуть ли не большую часть той суммы, которую оставила мне мама! Помню, стою в магазине и думаю, что я буду дальше есть, если мне сейчас денег только на хлеб и хватает.

Мобильных телефонов в то время не было, о дефолте мама узнала из новостей. Она обзванивала из гостиницы друзей и просила дать дочери денег в долг. Хоть денег на тот момент особо ни у кого не было, как-то наскребли и умереть с голоду не дали. Конечно, это страшно, когда встаешь утром, идешь в магазин, а цены взлетели в несколько раз, поэтому очень надеюсь, что снова такая ситуация не повторится. Хотя опасения есть.

Дмитрий Травин, экономист и журналист:

- 16 лет назад был в шоке от происходящего. Я был тогда журналистом-аналитиком по вопросам экономики и политики, писал статьи в газетах, жил на гонорары от публикаций. Работу не потерял, продолжал нормально трудиться. К сожалению, я не застраховался, и некоторая часть сбережений подверглась девальвации. Помню, подумал еще о том, что, мол, молодец мой коллега Андрей Илларионов (экономист, в 1980-х годах входил в круг ленинградских экономистов-реформаторов. - прим. «Росбалта»), он ведь предсказывал эту девальвацию, жалко, что я его не послушал. В то время мы в какой-то степени больше доверяли государству, потому что подобного опыта не было, и никто не ожидал, что развал экономики произойдет так быстро.

Сейчас я вижу сходство с кризисом 1998 года, но теперь я был больше готов к этим негативным изменениям. Хотя, надо сказать, что тот момент, когда все началось рушиться, и сейчас было бы трудно предсказать.

Думаю, что экономика России на прежние уровни уже не вернется. Мне кажется, что в 2015 году страну ожидает рецессия — не просто падение рубля и рост цен, а падение производства. В следующем году люди будут терять работу, зарплаты будут сокращаться. А дальше... я не ожидаю, что мы опять сможем вернуться к значительным темпам роста, который мы наблюдали в нулевые годы. Может, экономика вообще расти не будет, может, будут небольшие темпы роста, и медленно-медленно мы станем наверстывать то падение, которое происходит сейчас. Я не вижу каких-то оснований считать, что Россия при экономической системе, которую нам создали нынешние власти, может стать успешной, динамично развивающейся страной. Многие экономисты предсказывали, что такого рода экономический режим должен рассыпаться, но пока не начал падать рубль, на эти оценки не обращали внимание.

Беседовала Мария Бочко