«Только играя в кабаке можно выжить»

Одна из главных бед российской культуры — несправедливое распределение государственных денег между учреждениями, считает художественный руководитель оркестра «Таврический», дирижер Михаил Голиков. Зарплаты музыкантов больших театров зачастую превышают доходы их не менее талантливых коллег из небольших театров и оркестров в 10-15 раз.

О том, как приходится выживать музыкантам в российских реалиях и почему в России так мало фестивалей классической музыки, Михаил Голиков рассказал в интервью «Росбалту» в рамках проекта «Петербургский авангард». Кроме того, он пояснил, кто виноват в засилье поп-музыки и как конфликт на Украине отразился на искусстве.

- 21 апреля открылся фестиваль «Студенческая неделя классической музыки». Его целью названа «пропаганда классической музыки среди молодежи, воспитание музыкального вкуса, а также формирования альтернативного высококультурного досуга студенчества города». Насколько успешно, на ваш взгляд, реализуется эта цель? Видите ли вы отклик со стороны молодежи, и удается воспитывать у студентов музыкальный вкус?

- Именно поэтому мы и продолжаем работу - видим отклик. После первого фестиваля, прошедшего в прошлом году, мы заметили, что на многие другие наши концерты стало ходить гораздо больше молодежи. Помимо этого студенты все больше и больше интересуются общением с миром классической музыки: с удовольствием присылают вопросы, приходят на репетиции, с рядом вузов у нас установились творческие рабочие отношения.

Познакомившись с творчеством известных композиторов в нашем исполнении на «Студенческой неделе», ребята действительно захотели дальше развивать свой вкус. К сожалению, в наших вузах нет широкомасштабных программ, связанных с изучением классической музыки, ее стилей и эпох. Я знаю только о подобной программе в политехническом университете: там у каждого потока студентов пару раз за семестр проходят занятия вместе с живым оркестром. Им рассказывают, как слушать классическую музыку, как ее понимать, какую связь с историей и другими направлениями искусства в ней можно найти.

Безусловно, у нас есть желание продолжать наш проект, потому как образовывая молодежь, мы, во-первых, закладываем основы завтрашнего социума города, а во-вторых, формируем хорошую зрительскую аудиторию, чего у нас сейчас нет. На филармонические концерты ходит в основном старшее поколение, а вот у молодежи не развит интерес к классической музыке.

- Молодые люди действительно хотят понять, разобраться, что такое классическая музыка?

- Главное — они хотят научиться ее слушать. Популярную музыку, состоящую из трех аккордов, слушать очень просто. Психологами давно доказано, что это простейшая форма восприятия. В классической музыке все иначе: там нужно знать и понимать, из чего она состоит. Это и форма музыкального сочинения, и его идея, это сопряжение музыкальных тем, гармонических последовательностей, ритмов... Этого, к сожалению, никто не объясняет.

- Получается, нам явно не хватает музыкального образования в школе, в результате которого пропущен целый пласт духовного, культурного воспитания?

- Я вспоминаю слова Валерия Гергиева, у которого в одном из интервью спросили, чего бы он попросил у бога, встретившись с ним лицом к лицу. Валерий Абисалович тогда сказал, что попросил бы у бога вернуть уроки музыки в школы. И здесь я бы с Гергиевым согласился на 100%. Но другое дело, как возвращать эти уроки. Например, возвращать хоровое пение на основе старых советских программ нельзя, ведь они были заточены под другую идеологию. Однако в нашей многонациональной и многоконфессиональной стране воспитывать в детях чувство гордости и патриотизма необходимо. И коллективное пение к этому располагает. Выстраивание системы знакомства детей с музыкой — это очень серьезная глобальная задача. Но, безусловно, это нужно делать.

- Как вы можете оценить культурный уровень современной молодежи, в том числе петербургской? В большинстве своем они ведь являются главными потребителями поп- и рок-музыки.

- Сейчас молодежь в первую очередь стремится к обретению выгодной специальности и увеличению своего материального благосостояния. В основном людьми движут какие-то очень материалистические идеи. Но, тем не менее, музыку невозможно выбросить из жизни простого человека. То, что на сегодняшний день большую часть времени занимает поп- или рок-музыка, — это, скорее, недочет работников сферы классической музыки. Наша вина в том, что мы не смогли привлечь к ней молодежь. Если ребята познакомятся с современными тенденциями в классической музыке, то они поймут, что и в роке, и в популярной музыке есть многое от классики. Только это гораздо интереснее и глубже.

- В Европе Швейцария является лидером в области музыкальных фестивалей, причем большая доля этих фестивалей приходится на классическую музыку. Почему Россия — родина великих композиторов — сильно уступает в этом Европе?

- История развития классической музыки, ее менеджмента в Европе совсем иная, нежели в России. За рубежом эта сфера всегда была призвана удовлетворять потребности элитарного общества, и, соответственно жила за его счет. Да и просто классическая музыка там хорошо продается. Благодаря этому много фестивалей — они привлекают хорошую элитную публику и крупных спонсоров. Кстати, я вас немного поправлю: Швейцария — один из лидеров, но, на мой взгляд, лидер по фестивалям — это Франция. Там проводится в районе 250 фестивалей за один сезон, а за год - больше 500 фестивалей. Я в очень многих из них принимал участие, и, конечно, размах этих фестивалей невообразимый. Но сейчас ситуация очень сильно ухудшилась. Упала экономика, уходит из жизни тот класс возрастной интеллигенции, который был основным потребителем классической музыки. И, к сожалению, на смену не приходит молодое поколение. Молодежь и во Франции, и в Швейцарии очень далека от классической музыки.

У России был совершенно другой путь. Начиная с царствования последнего российского императора, классическая музыка была ориентирована на широкие слои населения. В советские времена наша страна славилась большим количеством крупных фестивалей: это были певческие поля в Прибалтике, огромные фестивали инструментальной музыки, на пике своей знаменитости находились симфонические оркестры... Все это есть и сейчас, просто не в таком масштабе. В 90-е годы, придя к новым экономическим реалиям, мы встали на европейский путь развития классической музыки. Стало создаваться элитарное общество слушателей, его начали делать дорогим и престижным, чтобы зарабатывать. Менеджмент начал диктовать свои условия.

Есть несколько причин того, почему мы не можем сегодня пойти по правильному курсу и вернуть масштабную пропаганду классической музыки. Но все это находится в руках государства. Если будут развиваться фестивали для студентов, программы для детей, если будут создаваться просветительские центры, мы очень быстро перегоним Европу. Потенциал восприятия музыки в нашей стране гораздо более велик, чем в Европе на сегодняшний день.

- У нас в России не развито спонсорство и меценатство в области искусства и культуры, поэтому поддержкой этой отрасли приходится заниматься государству. Насколько на ваш взгляд, успешна эта поддержка? Если с финансированием крупных учреждений культуры все понятно, то как чувствуют себя небольшие коллективы? На зарплату в провинциальной филармонии выжить явно довольно сложно...

- Проблема, безусловно, есть. Она состоит в дичайшей социальной несправедливости даже внутри сферы классической музыки. Не нужно ехать в глубинку, достаточно сравнить уровень доходов музыкантов в пределах Петербурга. Зарплаты основных работников Мариинского театра или Филармонии имени Шостаковича превышают 100 тысяч рублей. Да, конечно, они много работают, и я считаю, что это достойная оплата их сумасшедшего труда, помноженного на потраченное на учебу время. Однако их талантливые коллеги, работающие в той же сфере, но в маленьких театрах, получают зарплату в 12 тысяч рублей. Что в 10, а иногда даже в 15 раз меньше, чем зарабатывают их коллеги, с которыми они встречаются на улице, с которыми они вместе учились. И эта дикая социальная несправедливость - большая беда нашей страны.

Государство выделяет средства, но вопрос в том, как они распределяются, когда спускаются ниже по этажам чиновничьей машины.

Кстати, проблема финансирования напрямую связана и с проблемой развития сферы классической музыки и сферы культуры в целом. Если государство содержит эту культуру, значит, оно обязано четко определить те планы и нормативы, по которым ей нужно действовать. И сколько бы не кричали о том, что если культуру заткнуть, она станет несвободной, это все риторика. Есть основы государственной политики в сфере культуры. Конечно, эта концепция на сегодняшний день довольно хромоногая, но все-таки государство имеет право требовать действий согласно этой концепции.

- А вам не кажется, что тогда мы вернемся в Советский Союз, когда снимались фильмы о Ленине? Вот, скажем, вы, согласно государственной политике, должны будете исполнять произведения только российских композиторов.

- Мне кажется, такого не случится. Нет сейчас Ленина.

- Но определенная государственная политика же есть...

- Русофильство? Во-первых, в этом нет ничего плохого, и если будет подниматься пласт русской музыки — это хорошо. Но в итоге он будет исчерпан. Ведь классическая музыка — неотъемлемая часть европейской культуры. При этом мы имеем достаточно плотное общение с Азией. Поэтому невозможно замкнуться в собственном вакууме, как это было в Советском Союзе. Я абсолютно уверен, что в этом нет никакой опасности. Такое могло случиться только на Украине, к сожалению.

- И все-таки политическая ситуация имеет влияние даже на классическую музыку. Свежий пример: оркестр Торонто исключил пианистку из концерта за ее позицию по Украине. По вашему мнению, в нашей стране невозможны такие перегибы?

- Думаю, с нашей стороны таких перегибов не будет. Вообще, Торонто, Канада, Америка слишком далеко находятся от реальности. Я не первый раз читаю такие новости, знаю от наших коллег, что кому-то за границей запретили выступать. И сам столько раз слышал от своих зарубежных партнеров, что они готовы приостановить отношения из-за того, что «моя страна напала на Украину». Я искренне жалею этих людей, но что делать - это их уровень восприятия. Однако с нашей стороны перегиб этот невозможен, потому что у нас есть свои основы музыкального образования, музыкального воспитания. Без европейской музыки не было бы русской музыки. Хотя, безусловно, найдутся такие «патриоты», которые постараются подбить тут свою националистическую базу. Это есть, и ваши опасения я понимаю. Но у нас страна большая, а народ очень добродушный и гостеприимный, поэтому отвернуться от других стран не получится.

И еще по этой теме: на следующий день после исторического референдума мы с оркестром были в Севастополе с большим концертом. Музыканты оркестра крымской филармонии рассказали страшные вещи о том, как на протяжении последних 20 лет пребывания Крыма в составе Украины политика в сфере культуры была сформирована так, что оркестрам было практически запрещено играть русскую музыку. Составлялся пул, в котором русской музыке отводилось от 5 до 7 процентов основного времени. А остальное время делилось пополам между украинскими композиторами и европейскими. Для справки: есть лишь два или три украинских композитора, о которых можно серьезно говорить. Таким образом 20 лет формировался взгляд слушателей: есть европейская музыка и украинская, а русской музыки нет. И если смотреть по произошедшим в результате событиям, это возымело огромный успех.

- Вот видите, вы сами привели пример. Если сформирована национальная идея, если государство, платя учреждениям культуры деньги, требует определенную программу, определенные спектакли...

- Но есть Украина, и есть Россия - масштабы стран разные. Я ровно за год до Майдана ставил в Киеве оперу «Евгений Онегин». Я уже тогда заметил некие тенденции: украинские певицы отказывались разговаривать со мной на русском языке, утверждая, что не знают его, хоть и пели оперу русского композитора, написанную на русском языке. Но как только случился Майдан, я пригласил сюда на фестиваль музыкантов из Киева, и они все отказались ехать. В письме они мне написали: твоя страна напала на мою страну, и сейчас нам больше не о чем разговаривать. Тогда я понял, что революцию действительно можно совершить через культуру, если определенное время с ней правильно работать. Вот вам, пожалуйста, Украина.

- А есть ли, на ваш взгляд, в нашей стране предпосылки того, что культурой пытаются манипулировать?

- Манипулирование, безусловно, происходит. Но эта манипуляция для тех, кто читает новости и смотрит телевизор. Это отвлечение внимание от других дел — от распределения денег, выделения грантов. Но мне не хочется это обсуждать. Мы занимаемся свой просветительской работой с коллективом, который не поддерживается ни одной государственной структурой. Коллектив существует шесть лет, дал более 600 концертов по всему миру, из них большую часть — благотворительных, не получая ни копейки из бюджета. Это исключительно благодаря ответственности каких-то отдельных людей, меценатов, и благодаря нашей собственной активности. И что бы мне не говорили о том, как государство манипулирует культурой в стране, я отвечу своим личным примером. Смотрите и учитесь. И без государственной помощи музыкой заниматься можно.

- Михаил, насколько сейчас тяжело пробиться молодому дирижеру? Мы видим на фестивалях, в СМИ, одних и тех же людей. Да, великих, но одних и тех же.

- Да, мы все знаем эти имена: Гергиев, Башмет, Мацуев. Это замечательные музыканты, я очень горжусь, что живу в одну эпоху с ними. Но молодому музыканту сейчас тяжело. Настоящий музыкант никогда не захочет работать в кабаке, но только так можно выжить. У меня есть знакомые, которые работают в ресторанах, они стесняются этого, они молчат об этом. Они просто ходят туда два раза в неделю, чтобы иметь финансовую возможность развиваться. И тут еще включается политика СМИ: мы живем в век, когда чтобы то хорошее, что ты сделал, было действительно хоть кем-то признано, о тебе должны что-то сказать или написать. Если меня бы спросили, что бы я сейчас попросил у бога, я бы пожелал поговорить со всеми редакторами наших СМИ и обратить внимание на молодое поколение музыкантов, художников, писателей и поэтов.

Беседовала Мария Бочко

Полную версию интервью читайте на сайте "Петербургского авангарда"