Posted 29 июля 2015,, 16:45
Published 29 июля 2015,, 16:45
Modified 31 марта, 06:59
Updated 31 марта, 06:59
«Остановить шизоидизацию населения планеты»
68-летнюю Тамару Самсонову подозревают в том, что она убила и расчленила нескольких человек. Женщина вполне могла считать себя неким орудием «возмездия», исполнявшим чью-то волю, к примеру, по спасению мира, отмечает ректор Восточно-Европейского Института Психоанализа, профессор, Заслуженный деятель науки РФ Михаил Решетников. О том, зачем пенсионерка вела дневник своих преступлений, осознает ли она тяжесть случившегося и можно ли было заранее диагностировать у нее психические отклонения, он рассуждает в беседе с корреспондентом «Росбалта».
— Пожилая женщина подозревается в том, что убила и расчленила нескольких человек. При этом свои впечатления от происходящего она записывала в дневник. Что могло спровоцировать подобное поведение?
— До 30% населения Европы (по данным ЮНЕСКО и Европарламента) страдают клиническими и субклиническими психическими расстройствами. Мы — тоже Европа, и у нас — не меньше. В обыденной жизни такие расстройства выявляются чаще всего при судебно-психиатрической экспертизе, когда уже совершено преступление, или при направлении к психиатру кем-то другим, например, врачом общей практики, или по требованию родных или соседей. Люди, страдающие тяжелыми психическими расстройствами, не осознают своего страдания и не способны адекватно оценивать реальность. Именно способность оценивать реальность является главным водоразделом между неврозом и психозом.
Психотические пациенты живут своей внутренней реальностью, которая может быть омерзительной и жестокой, но властно побуждающей к определенному поведению или определенным (не обязательно ритуальным) действиям. По официальным данным, до 60% всех преступлений и убийств, в том числе — массовых, совершают люди с нервно-психической неустойчивостью.
— Вполне возможно, но установление такого диагноза требует стационарного обследования и заключения психиатра, в данном случае — психолого-психиатрической судебной экспертизы. Данные о диагнозе можно запросить в той клинике, где она проходила обследование и лечение ранее.
— Возможно ли, что женщина вообще не осознает степень тяжести своих преступлений или не понимает, что их совершила?
— Да, это вполне возможно. Учитывая, что есть данные о ее увлечении оккультизмом, она могла считать себя лишь неким орудием «возмездия», исполнявшим чью-то волю, в том числе — по спасению таким образом мира, уничтожению зла и т. д.
— Чем могла быть вызвана потребность документировать преступления?
— Почти у каждого преступника всегда присутствует надежда на некое особое «признание». И он всегда оставляет некие следы или улики (или демонстрирует свой «особый почерк»), которые могут привести к нему или сделать его злодеяние известным, даже посмертно. Некоторые исходно ориентируются на известность через преступление.
Чаще всего это случается, когда способностей для адекватной самореализации (в профессии, в любви, в семейной жизни, в бизнесе) оказывается недостаточно. И тогда убийство и приобретение хотя бы кратковременной широкой известности становится для патологической личности специфически-омерзительным способом самореализации. Кто бы стал читать 1500-страничную «декларацию» примитивных взглядов Брейвика о том, как нужно переустроить современный мир, если бы он не расстрелял 69 своих же сограждан?
— Можно ли было диагностировать серьезные психические отклонения на ранней стадии, чтобы вовремя применить меры и избежать развития столь трагичного сценария?
— Говоря о психических расстройствах, нужно отметить, что человек долгое время может вести себя вполне социально приемлемым образом, но никто не может прогнозировать, когда у него возникнет декомпенсация или очередное обострение, которое может выражаться или в обычном неадекватном поведении или в преступных действиях.
К сожалению, психиатрической профилактической работы практически не существует, впрочем, как и психологической. У нас в стране это, прежде всего, кадровая проблема. В большинстве зарубежных стран один специалист в области ментального здоровья (включая психиатров, психотерапевтов и психологов) приходится на 700 — 1000 человек населения, у нас — один на 10000. Так что ни о какой психопрофилактике даже речи быть не может. В поле зрения психопатологов попадают не более 3% тех, кто нуждается в их помощи. Эта кадровая проблема давно требует своего решения. Еще 15 лет назад я поднимал вопрос о необходимости открытия психиатрических медицинских институтов, как самостоятельных, наряду с педиатрическими, санитарно-гигиеническими и стоматологическими. Психика устроена намного сложнее любого органа, а изучают психиатрию в медицинских институтах по «остаточному принципу».
По данным американских психиатров, до 90% массовых убийств совершали люди, состоявшие под наблюдением психиатров и получавших психофармакологическое лечение. Можно сделать косвенный вывод, что ни наблюдение, ни лечение самыми современными препаратами не дает никакой гарантии асоциального поведения психотиков.
В рассматриваемом случае пожилая подозреваемая в убийствах также неоднократно обследовалась и лечилась в психиатрической клинике. Возникает вопрос: что мы диагностируем и что мы лечим?
Джеймс Фокс, профессор Северо-восточного университета в Бостоне, констатировал, что в американском обществе существует определенное число людей, которые озлоблены на окружающий мир и разочарованы им, считают свою жизнь разрушенной и не хотят больше жить. Он отмечает, что они «испытывают недостаток эмоциональной поддержки со стороны семьи и друзей и решают жестоко отомстить тем, кто, по их мнению, несет ответственность за их неудачи и не дает им шанса справиться с жизненными проблемами. Выбирая между суицидом и кровавой расправой они, как правило, выбирают и то, и другое».
Беседовала Антонида Пашинина