Posted 18 февраля 2017,, 07:00

Published 18 февраля 2017,, 07:00

Modified 31 января, 14:02

Updated 31 января, 14:02

Эксперимент над Шукшиным

18 февраля 2017, 07:00
Режиссер Роман Смирнов, нацелившись на создание спектакля об «оттепели», в итоге сделал из него нечто ирреальное.

Режиссер Роман Смирнов, известный петербургской публике по эксцентричной трилогии «Квартирник», «Тень города», «Жар», пошел на эксперимент в постановке по произведениям Василия Шукшина «Охота жить».

То, что в пьесе связаны линии и действующие лица из разных рассказов, само по себе не ново, ведь и Шукшин в фильме «Живет такой парень» объединил рассказы «Коленчатые валы», «Классный водитель», «Гринька Малюгин» и «Внутреннее содержание». Но Смирнов решил охватить еще больше сюжетов, при этом не найдя в них ни главного героя, ни начала, ни конца в привычном смысле. Премьерные показы состоялись в мае и июне 2016 года на сцене Театра сатиры на Васильевском.

Несмотря на общее веселое настроение в зале, зрители воспринимают пьесу неоднозначно, и первое, что вызывает вопросы, — это продолжительность (более 4 часов). Здесь сразу на ум приходят афоризмы «Лучше скажи мало, но хорошо» и «Много говорить и много сказать не одно и то же».

Второе — то, что автор, нацелившись на создание спектакля об «оттепели», в итоге сделал из него нечто ирреальное. Мы видим много атрибутов советского быта, слышим разговоры о советской современности, но все время остается чувство искусственной перенесенности актеров и зрителей в параллельный мир. Просится на ум слово «пасторальность». Ведь советская действительность, тем более сельская, была разной, порой она была окрашена в очень мрачные тона. Здесь же настолько сглажены острые углы, что злодеев среди героев нет, а в конфликтах и трагедиях они все время будто винят не кого-то и не себя, а нечто свыше. Видимо, задумка была в том, что такое мировоззрение дает силы выдерживать испытания, но современного человека оно порой только раздражает.

Драматург явно симпатизирует непутевым персонажам, которые в душе остаются детьми, но при этом то и дело озадачиваются глобальными вопросами: существованием бога, своим местом во Вселенной, причиной супружеских измен, микробами, рефлексами Павлова, судьбой героя соцреалистической пьесы. Можно сказать, что они знают жизнь и в той или иной мере обладают житейской мудростью. Например, участковый, который так комичен в сцене с уколами, совсем по-другому, драматично раскрывается в разговоре со сбежавшим заключенным. Или местный священник — это не фанатик, мыслящий в пределах догм и ничего другого не признающий, а живой и глубокий мыслитель, понимающий, что еще многого не постиг, стремящийся к этому и открытый к общению. Но в то же время всем им не хватает внутреннего стержня, без которого они так никогда и не повзрослеют. Такие люди трогательны на сцене, в жизни же они весьма проблемны.

Очень удачно обыграны забавные моменты — это показ мод, попытки ленинградской журналистки взять интервью, нелепые сиреневые сапоги, которыми герой хотел порадовать супругу. Есть и совсем душераздирающие, один из ярких примеров — разговор старика с покойной женой о его страшном сне.

В спектакле хорошо показаны родственные узы: все любят своих близких, хотя есть и конфликт поколений, и трения между супругами, и неприятие свекром невестки. Но над всем главенствует истина, высказанная еще Львом Толстым: не нас любят за то, что мы хороши, а хороши те, кто нас любит.

Но в то же время на протяжении всего спектакля ощущается нотка щемящей тоски, видимо от того, что все глубокие вопросы, которыми задаются герои, по сути, так и повисают в пустоте. Автор пьесы все-таки не может оставить героев без вознаграждения в конце — этим становится встреча с Гагариным, приобщение к великому событию в истории страны и всего мира. Но если вспомнить, что русский народ и поныне склонен оправдывать абсурдность и трагичность своего быта тем, что «зато мы первыми были в космосе…», то становится уже не по себе.

И особенно усиливает иллюзорность происходящего тот момент, когда актеры вступают в контакт с залом: задают вопросы, а в конце даже придвигают к первому ряду свадебный стол, делая зрителей участниками застолья с настоящей картошкой, кислой капустой и солеными огурцами. Ведь принято считать, что актеры не изображают действие, а живут в нем, и зрителей для них как бы не должно существовать. Здесь же мы видим именно игру, в которую авторы и исполнители предлагают поиграть и нам, а не жизнь. Таким образом они окончательно утверждают, что все, что мы увидели, — не настоящее, не было такого ни тогда, ни сейчас.

В целом, «Охота жить» — противоречивая постановка, которая непременно найдет и яростных критиков, и воодушевленных поклонников, но посмотреть ее в любом случае стоит.

Ближайшие спектакли состоятся 16 и 17 марта.

Людмила Семенова

О других интересных событиях в культурной жизни Северной столицы читайте на сайте «Петербургский авангард».