Posted 2 мая 2017,, 09:00

Published 2 мая 2017,, 09:00

Modified 31 января, 15:05

Updated 31 января, 15:05

«Театр без провокации не нужен»

2 мая 2017, 09:00
О том, чем уникален творческий процесс в независимых театральных проектах, что роднит выбор спектакля с заполнением холодильника и почему у актеров формируется ироничное отношение к режиссерам, рассказал режиссер Илья Мощицкий.

Илья Мощицкий окончил РГИСИ по специальности «режиссура музыкального театра». Работал в музыкальных и драматических театрах России, на экспериментальных площадках и даже в передвижном цирковом шатре. Долгое время ставил спектакли в театре «Мюзик-Хол». В 2016-м создал кроссжанровый спектакль «Клоп» в Театре эстрады им. Райкина. Возглавляет киевский Независимый театр «Мизантроп», где выпустил спектакли «Приглашение на казнь» и «Три сестры», уже побывавшие на гастролях в Петербурге. Участник лаборатории режиссеров музыкального театра под руководством Кирилла Стрежнева. Член Союза театральных деятелей и Гильдии театральных режиссеров России.

— Работа в ТЮЗе для вас — это судьба или стечение обстоятельств? Как произошла творческая встреча с Адольфом Шапиро?

— С Адольфом Яковлевлевичем мы встретились в аэропорту — вопрос о судьбе всегда возникает в таких случаях. Я верю в божественный хаос, в котором происходят знаковые эпизоды и судьбоносные встречи. Важно понять, что эта встреча будет иметь какие-то глобальные последствия в твоей судьбе.

К любой работе, которая возникает, отношусь самым что ни на есть амбициозным образом. Каждый раз считаю, что это будет самый лучший спектакль в моей жизни, у меня будут самые лучшие артисты, самая лучшая площадка. Вот сейчас-то все и произойдет! И уже 28 раз именно с таким запалом, замахом и заходом я начинаю заниматься постановкой.

— Каков смысловой вектор вашего нового спектакля «Летний день» (по пьесе польского драматурга Славомира Мрожека)?

— Мы сейчас находимся в начале пути, но уже усугубили ситуацию на тысячу процентов. Основной вопрос этой пьесы — устройство вселенной и наше место в ней. Можем ли мы что-то поменять? Я достаточно часто задаю себе этот вопрос. Ведь на нашей земле многое возникает случайно, а многое — неслучайно. Все хотят знать, предрешено ли наше существование, можем ли мы менять исход событий и до какой степени можем. Я мог родиться в Нью-Йорке или Норильске — у меня могут быть разные исходные данные. Но я родился в Петербурге, и дальше возникают одни вопросы: если я буду колотить руками в стену, лежать на диване и ничего не делать — поменяется ли от этого исход моей жизни? И как я буду к этому относиться? Вопросов — миллиард. Эти вопросы человек задает не только себе, но и обществу. Нравится ли тебе ситуация, в которой ты находишься, готов ли ты жертвовать своим комфортом?

Все режиссеры задают одни и те же вопросы, но важен тот угол зрения, с которым ты подходишь к постановке вопроса. Товстоногов говорил, что «спектакль-ответ» — всегда неправда, гораздо ценнее «спектакль-вопрос». Грамотное формулирование вопроса — это главная задача режиссера. Необходимо ставить вопросы, которые вызывают тревогу в твоей душе.

— Вы работаете в молодом для ТЮЗа пространстве — на Новой сцене, которая недавно открылась премьерой «Розенкранц и Гильденстерн» Дмитрия Волкострелова. Комфортно ли вам на этой площадке?

— Новая сцена изначально задумана как экспериментальная, поэтому никаких смысловых противоречий у нас не возникает. Мне кажется, каждый спектакль должен быть экспериментальным: ты должен выбивать из зоны комфорта себя, своих соавторов, артистов и вступать со зрителем в откровенный диалог. Если театр не провоцирует, не идет со зрителем на резкий контакт, то зачем он нужен? Конечно, театр может быть развлекательным, но тогда пусть это будет Cirque du Soleil — требования должны быть очень высокими. Нужно определиться, каким видом театра ты занимаешься, и применять к себе, к своим коллегами и к зрителю самые высокие требования. Тогда спектакль будет заряжен маленьким шансом на успех. Приходя в ТЮЗ, я понимал, что пространство будет камерное, свободное, открытое. Сложно, когда на площадку сформирован особый взгляд, — все время приходится вступать с ним в конфликт. Сейчас уже не работаю с театрами, в которых есть изначальные противоречия.

— Что вы цените в артистах?

— Готовность к эксперименту. Артист XXI века — человек, который максимально гибок. Он работает с разными режиссерами, сегодня его просят одно, а завтра приходит другой режиссер и говорит: «Забудь, о чем говорили вчера». Думаю, при таком подходе у актера вырабатывается определенная ирония по отношению к режиссерам, но это даже хорошо. Артисту надо быть максимально гибким и пытаться объединиться с режиссером для достижения общей цели.

На мой взгляд, задача режиссера в том, чтобы заинтересовать, заинтриговать артистов. Многих людей заинтриговать не получается, и ты ищешь другие пути.

— А какими качествами, на ваш взгляд, не должен обладать режиссер?

— Ни с той, ни с другой стороны не приветствуется инфантильность. Мы все дети XXI века, где царят жесткие правила. Во-первых, должна быть очень высокая скорость реакции. Во-вторых, в творческих профессиях не сформулирован четкий критерий. Театр — это не точная дисциплина. Режиссер — это человек, который слышит, воспринимает действительность, пропускает ее через себя, вступает в разговор со вселенной.

Сама идея, что профессии режиссера можно научить, порочна. В ней уже заложена ошибка — это то же самое, что научить человека быть поэтом. В театральном институте есть набор определенных дисциплин, но множество режиссеров работают без специального образования. Если человек гуманитарно образован, читает хорошие книги, то за полгода может самостоятельно познать необходимые дисциплины. А дальше важна практика: чем больше ты сталкиваешься с новым, тем быстрее развиваешься.

— С 30 мая по 5 июня в ТЮЗе пройдет традиционный фестиваль «Радуга». Вы планируете его посетить?

— Знаю точно, что буду там каждый день — мне интересны все спектакли афиши. Я поражен перечнем имен на фестивале «Радуга». Уверен, что ТЮЗ будет заполнен всем цветом нашей театральной общественности.

Всегда советую зрителям провести минимальную работу перед походом в театр: посмотреть, кто режиссер, что за материал, прочитать анонс. В противном случае зритель приходит на спектакль и начинает удивляться: это не театр, это не Чехов, верните мне классику! В театре надо быть разборчивей, как и в жизни, ведь холодильник тоже можно заполнить по-разному.

Продолжение интервью читайте на сайте «Петербургский авангард».

Беседовала Елизавета Ронгинская