Как убивали и сжигали омоновцев

Санкт-Петербургский городской суд во вторник, 3 октября, начал рассматривать одно из самых резонансных дел последних лет — о расстреле омоновцев, перевозивших «черный нал». На скамье подсудимых трое: гражданин Израиля и России Аркадий Нусимович, мастер спорта по каратэ Геннадий Левинский и Алексей Геворкян, самый молодой из компании. Объединяет их, по версии обвинения, два момента. Первый — любовь к деньгам, которые могут удовлетворить «самые взыскательные вкусы». Второй — желание во что бы то ни стало заполучить богатство, даже если это станет причиной чьей-то смерти.

По совокупности преступлений каждому из подсудимых теперь грозит пожизненное заключение. Поэтому адвокаты перед заседанием как могли подбадривали своих подзащитных: «Ну что, готовы к труду и обороне?»

4 декабря 2015 года на окраине Петербурга было совершено вооруженное нападение на сотрудников ОМОНа, перевозивших деньги для рабочих стройки. На перекрестке улицы Маршака и Муринской дороги украшенная граффити «ГАЗель» протаранила служебный УАЗ, после чего неизвестные открыли стрельбу. Затем они вытащили сумку с деньгами и подожгли автомобили. Омоновцы Анатолий Яблоков и Станислав Барканов пытались отразить нападение. У сотрудников полиции с собой были травматические пистолеты, злоумышленники же оказались вооружены автоматами. Яблоков от огнестрельных ранений погиб на месте, Барканова ранили — его увезли в больницу. Не пострадала лишь находившаяся на заднем сиденье Дарья Щербакова. На тот момент она была бухгалтером компании «ЦДС».

В апреле 2016 года силовики объявили о задержании предполагаемых преступников — Нусимовича, Левинского и Геворкяна.

До суда дело дошло год спустя. Обвиняемые затребовали присяжных, их ходатайство было удовлетворено. Убедить народный суд в вине троицы предстоит прокурору Ларисе Сынковой, она на первом заседании изложила историю предполагаемой банды.

«Хреновая жизнь» и скрутки из спичек

Если верить версии следствия, еще в 2014 году Нусимович узнал о том, что сотрудники полиции на служебном транспорте перевозят значительные денежные средства. Суммы предназначались для известной в городе строительной компании «ЦДС».

«Это толкает его на создание вооруженной банды для нападения на этих сотрудников, он предполагал при этом, что полученный куш в результате нападения удовлетворит самые взыскательные запросы. Даже несмотря на то, что в ходе нападения могут пострадать как сотрудники полиции, так и окружающие ни в чем неповинные люди», — излагала версию обвинения Сынкова.

В группу привлекли Левинского и Геворкяна. У каждого была своя роль. Так, Нусимович якобы приобрел оружие и боеприпасы: автомат Калашникова, пулемет и патроны. Обвиняемые, как утверждает Сынкова, неоднократно выезжали на место будущего нападения — разведывали обстановку. Они купили два строительных плаща, три маски с изображением мужских лиц и ту самую «ГАЗель». Для поджога омоновцев было изготовлено и простое, но смертоносное оружие — из лейкопластыря и скрутки из спичек.

«Тщательно подготовившись к нападению 4 декабря 2015 года в утреннее время обвиняемые прибывают на место, где надевают маски, берут две радиостанции, а Нусимович и Левинский надевают плащи. Геворкян пересаживается в „ГАЗель“, а Левинский и Нусимович — в автомобиль Hyundai, где они вооружаются автоматом и пистолетом. После чего направляются на перекресток», — утверждает сторона обвинения.

Когда Нусимович увидел двигавшийся к месту нападения автомобиль сотрудников полиции, он якобы по рации сообщил об этом своим подельникам. Дальнейшее произошло молниеносно. «ГАЗель» протаранила полицейский УАЗ с проблесковыми маячками, по стражам порядка открыли шквальный огонь. Затем подожгли машину омоновцев.

Добычей преступников стали около 24 млн рублей. Злоумышленники скрылись на Hyundai. Позднее стражи порядка найдут сгоревшую иномарку в деревне Беляевка.

«В ходе судебного процесса вы увидите и услышите свидетельства выживших потерпевших, а также версии подсудимых, когда они будут готовы дать показания. И, я надеюсь, что вы также согласитесь со мной в виновности подсудимых», — заключила прокурор Сынкова.

Затем последовал ответ подсудимых. Нусимович, Геворкян и Левинский отказались признавать вину. При том, что полтора года назад по крайней мере двое согласились с обвинением. Тренер Левинский так и вовсе объяснил журналистам, что его толкнуло на преступление: «хреновая жизнь». Категорически отнекивался лишь Нусимович. Сегодня он сознался лишь в хранении оружия. Его адвокат Инесса Фролова утверждает: Нусимович знать не знал о том, что полицейские перевозят деньги для выплаты зарплаты рабочим на стройке.

«Вы сейчас прослушали версию обвинителя, и на первый взгляд она выглядит стройной и логичной. Но возникает вопрос — а зачем суд присяжных вообще понадобился подсудимым? А ответ в том, что если бы это все было так просто и очевидно, то последней надеждой, а именно судом присяжных, подсудимые не стали бы пользоваться. Вы не увидите и не услышите ни одного доказательства, из которого следует, что мой подзащитный хотя бы что-то знал о тех деньгах, которые переводятся сотрудниками полиции для оплаты работы гастарбайтеров», — отметила Фролова.

Защита выразила удивление тому факту, что находившаяся в момент нападения в машине Дарья Щербакова не получила никаких повреждений. На слове «никаких» Фролова даже ушла в высокое сопрано.

Адвокаты Левинского в свою очередь заявили, что «в этом деле не все так однозначно», очевидно, намекая на незаконность действий полицейских, помогавших в перевозке денег для «ЦДС». Однако их отчитал судья Вадим Шидловский.

«Здесь, в этом зале суда, не будут исследоваться вопросы о каких-то возможных противоправных действиях потерпевших или свидетелей. Вопрос о том, имели право потерпевшие перевозить деньги или нет, не имеет никакого отношения к предъявленному обвинению. Все подобные попытки будут мною решительно пресекаться», — отрезал тот.

«Треть отряда знала о перевозке денег»

Первым в суде допросили потерпевшего — раненного в перестрелке водителя-омоновца Станислава Барканова. После нападения он провел в больнице несколько месяцев. Говорит, что до сих пор не оправился от случившегося. Профессия отложила отпечаток на характер — в суде отвечает односложно и практически без эмоций.

«(Работаю в ОМОН) с 2008 года. С 2009 стал водителем», — холодным басом рассказывал Барканов.

По словам потерпевшего, в его обязанности входила перевозка личного состава и исполнение указаний руководства. Некоторые указания были, скорее, предложениями. От которых, как известно, нельзя отказаться. Так, примерно весной 2015 года заместитель командира ОМОН Северо-Западного МВД на транспорте, подполковник Анатолий Яблоков предложил Барканову помочь в перевозке денег на стройку.

— Вы могли отказаться от этого предложения? — уточнила прокурор.

— Мог, но руководителям не отказывают. Не очень, — замялся потерпевший.

Это самое «не очень», по его словам, могло вылиться в проблемы по службе. Деталей «перевозок», утверждает Барканов, они с Яблоковым не обговаривали.

— А что он у вас попросил? — поинтересовался судья Шидловский.

— Попросил съездить водителем, управлять машиной, чтобы на стройке выдать зарплату рабочим, — после некоторой паузы ответил омоновец.

— А как часто это надо было делать?

— Конец месяца, приблизительно пять-шесть дней. И иногда с захватом первых чисел следующего месяца.

Если верить словам Барканова, часть его коллег знали об этих «рейдах». Потерпевший назвал цифру — это ни много, ни мало треть отряда или 30 человек. Сомнительные перевозки проводились следующим образом: Барканов приходил на службу, получал ключи от транспорта, расписывался в постовой, проверял машину. Затем ему поступал звонок от Яблокова, который предупреждал о скором визите бухгалтера «ЦДС» Дарьи Щербаковой. Руководству транспортного ОМОНа это наверняка не понравится, но у женщины даже был ключ от верхнего ящика сейфа Яблокова. Там он хранил спортивную сумку, предназначавшуюся для налички.

— Затем мы садились в машину. Я был за рулем, справа Яблоков, сзади Щербакова. Ей звонили и говорили, на какой объект ехать. Перед стройкой ей говорили, где остановиться, приезжал джип Land Cruiser Prado, молодой человек по имени Андрей там был. Она пересаживалась к нему, потом выходила с сумкой. Я так понимаю, там были денежные средства, — вспоминал Барканов.

Применялась и конспирация — если на месте встречи находились посторонние люди, полиция и ЦДС уезжали оттуда. Деньги передавались в другом месте.

На самой стройке происходила встреча с одним из прорабов, вся компания заходила в строительный вагончик. Затем рабочим выдавалась зарплата, причем записи о полученных деньгах вносились в толстую тетрадь.

— То, что вы являетесь сотрудниками полиции, удивляло кого-то? — перешла к главному Сынкова. Барканов отрицательно покачал головой.

4 декабря 2015 года всей троице предстояло ехать на самый крупный объект в городе. За два километра до перекрестка Щербакова получила деньги. Затем команда отправилась в путь. Дальнейшее известно.

— Когда мы доехали до поворота на саму стройку, а ехать там быстро нереально, навстречу выехал грузовик, который резко вырулил и врезался в нас. Как водитель я первым делом посмотрел на того водителя. А он — типичный кавказец, с бородой. Но глаза были абсолютно спокойные — не как во время ДТП. Затем начались выстрелы, — рассказал Барканов. Невозмутимые лица разбойников дали мужчине основания полагать, что те были в масках. Как, собственно, и говорила сторона обвинения. Других примет потерпевший не запомнил.

— Что вы слышали, когда на вас началось нападение? Может, крики какие-то? — взял слово подсудимый Нусимович.

— Я слышал только выстрелы. И с учетом нахождения в медикаментозной коме две недели у меня до сих пор память плохо работает! — возмутился полицейский.

— Но вы только что сказали, что какие-то отдельные вещи слышали, — удивился обвиняемый.

— Нусимович, замечание вам за искажение показаний! — пригвоздил судья.

— Но он же говорил, что… — обиделся Нусимович.

— Замечание вам за пререкания с судьей! — оборвал его Шидловский.

— Я же не могу так защищаться, — окончательно поник тот.

— Еще замечание!

— А сколько человек было в «ГАЗели» в момент нападения?

— Я не могу в процентном отношении сказать. Точно был один человек — это водитель. Я еще подумал — где нашелся такой дебилоид, извиняюсь, который устроил это.

— Так, все понятно, хватит, — махнул рукой судья.

Процесс отложен на 16 октября.

Илья Давлятчин