Posted 20 апреля 2018,, 16:35

Published 20 апреля 2018,, 16:35

Modified 31 января, 19:12

Updated 31 января, 19:12

Зачем школьников проверяют на патриотизм

20 апреля 2018, 16:35
Ученикам в Петербурге раздали анкеты с вопросами о любви к родине и об экстремизме. Эксперты объясняют, кому и для чего это нужно.

Странное тестирование на патриотичность и тягу к экстремизму вызвало недоумение и у родителей, и у специалистов.

Например, в анкетах предлагается продолжить фразу «Я не считаю человека патриотом, если...» Среди вариантов — «не испытывает никаких чувств к своей стране»; «считает, что интересы простых людей более значимы, чем государственные»; «вызывает чувство стыда историческое прошлое своего народа»; «политика нашего государства в отношении собственных граждан упраздняет патриотические чувства»; «желание уехать из России».

Также участников опроса просят указать, с каким из следующих утверждений они согласны: «интересы России важнее моих собственных»; «я готов встать на защиту своей родины и своего народа»; «у меня вызывает чувство гордости современное политическое влияние народа; «я горжусь культурой и традициями России»; «я живу в России и не собираюсь никуда уезжать».

А еще — рассказать о случаях экстремизма в школе, об отношении к представителям других религий и национальностей и многое другое.

Фотографии анкеты появились в соцсетях.

В комитете по образованию «Росбалту» пояснили, что опрос разработала Санкт-Петербургсая академия постдипломного педагогического образования еще в 2015 году. В апреле этого года использовать его решили в школах Московского района. То есть на весь город анкетирование не распространилось. А цель опроса — выявить учеников, которые проявляют агрессию на межнациональной почве.

В Смольном также сообщили, что анкетирование не связано акцией сторонников Алексея Навального, запланированной на начало мая.

Кроме того, в пресс-службе комитета выразили сомнение, что для опроса детей нужно разрешение родителей. Но эксперты «Росбалта» думают иначе.

Журналист, историк Даниил Коцюбинский:

«Вторжение власти в школьный процесс с политическими целями — это не сегодня появившаяся тенденция. В магазинах уже давно продаются тетрадки с портретами Владимира Путина. Первого сентября на уроках рассказывают, какая замечательная у нас родина, с уклоном на ныне действующую власть. „Единая Россия“ проводит мероприятия в школах с партийной символикой.

Власть сама еще не осознала, что находится в процессе объявления войны молодежи. Когда запретили Telegram, значительная часть молодых людей получила сигнал, что власть против нее. Теперь такой же сигнал — что система видит их потенциальными врагами — поступает школьникам.

Какие могут быть последствия? Молодежь станет более запуганной. Но лояльнее и патриотичнее не будет. Потому что мы не находимся внутри советской капсулы, из которой никуда не деться. Да и в советское время уроки школьного патриотизма, воспитания, милитаризма не помогали любить родину, а, скорее, мешали.

Если недавно молодежь исходила из того, что может жить вне политики, то сейчас политика до нее стала добираться. Любая принудиловка для детей — сигнал к тому, что надо этому сопротивляться, а если нет возможности — ускользать. Современная молодежь не будет совершать революцию, а постарается уехать (пока у нас еще не закрыты границы).

Но я не думаю, что эмиграция молодежи — это сверхзадача власти. А с кем они тогда останутся? Будет еще больше пенсионеров, которым нужно платить пенсию. А не платить пенсию они не могут, потому что пенсионеры и ОМОН — единственные, благодаря кому эта система существует. Пенсионеров кто-то должен кормить, а как это делать, если работающее поколение начнет убегать из страны…»

Директор классической гимназии № 610 Сергей Бурячко:

«Если поставлена цель по профилактике экстремизма, агрессии и т. д., то специалисты должны разработать анкету, которая способна выявить эту информацию. Но никто не может заставить детей ее заполнять. Если это делается насильно, то это произвол на местах администрации школы. Школа не может заставить учеников делать что-то еще, кроме учебы. У нее нет другого назначения, а у детей — других обязанностей.

Помните анкетирование о наркотиках? Без согласия родителей его провести невозможно, поскольку школьники — несовершеннолетние. Такая же ситуация и здесь. Любая деятельность, не связанная с образовательным процессом, должна вестись с разрешения родителей и быть добровольной.

А так — в школу присылают кучу всякого барахла, но это не значит, что на него надо отвечать».

Социолог, политический консультант Роман Романов:

«В последние годы растет интерес к прикладным исследованиям экстремизма в молодежной среде со стороны заказчиков, связанных с государством. Ничего удивительного в этом нет: тут и правда существует обширное поле для академических и прикладных исследований.

Но анкета, фотографии которой гуляют сейчас по Facebook, плоха в первую очередь методически. Качество крайне низкое. Даже очень нетребовательный исследователь не выпустил бы такую анкету в поле. Информация, полученная при помощи такого инструмента, будет полностью неадекватна. Ее, как и саму анкету, можно смело отправлять в мусорное ведро.

Я не стал бы искать никакого „заговора спецслужб“, на который намекают в Сети. Думаю, дело в другом: перед нами или „казус исполнителя“, или „казус заказчика“. Если исполнитель исследования некомпетентен, я бы посоветовал заказчику оштрафовать исследователя и не пользоваться больше его услугами. Второй вариант — если исполнитель знал, что заказчику будет наплевать на результат, и исследование делается „для галочки“. В таком случае имеет смысл выяснить, кто заказал это исследование, тратятся ли на него государственные деньги. Если этот подрядчик выполнял и другие исследования, я рекомендовал бы сделать их подробный независимый аудит.

К сожалению, качественная работа стоит дорого, часто заказчик отказывается от нее и ищет ребят за три копейки, которые „нарисуют анкету“. Вот и итог.

Столь топорный и грубый подход, который мы видим на представленных фото (а если люди запустили в поле такую анкету — от них и в других вопросах не стоит ждать высокого уровня), дискредитирует сам принцип социологических исследований. Не стоит исключать и потенциальный вред для респондентов. Если исследование делается с такими очевидными нарушениями, можно также сомневаться в конфиденциальности собранной информации».

Кандидат педагогических наук Ирина Писаренко:

«Судя по снимкам в соцсетях, анкета составлена крайне неграмотно. Первое, что бросается в глаза — ошибки в орфографии и пунктуации. Ощущение, что это писал дипломник, которого не поправил научный руководитель. Сама процедура опроса тоже оставляет желать лучшего. Непонятно, на какой возраст рассчитана эта анкета. А ведь для каждой возрастной группы нужно разрабатывать свои инструменты диагностики.

Мне кажется, что анкетирование — это не тот способ, с помощью которого мы можем выявить экстремизм. А почему школьников спрашивают про патриотизм — понятно. Федеральные государственные образовательные стандарты охватывают не только обучение по предметам, но и требования к качеству личности — патриотизм, гражданская позиция. Поэтому школы вынуждены предъявлять эти результаты: вот у нас столько патриотов, духовно и нравственно развитых.

С помощью этой анкеты пытаются еще и выявить потенциальные риски выхода детей на митинги, участия в разных экстремистских группировках (это проблема, поскольку дети расходятся по не вполне здоровым сообществам).

Меня волнует вопрос, давали ли родители разрешение на участие в этом детей, поскольку в анкете затрагиваются очень тонкие вещи. Учителю хочется, чтобы все были патриотичными, неэкстремистами. А дети, которые проявляют не те установки, которых ждут взрослые, могут оказаться в конфликте с педагогами и другими учениками».

Антонида Пашинина