Posted 8 августа 2018,, 11:13

Published 8 августа 2018,, 11:13

Modified 31 января, 20:23

Updated 31 января, 20:23

«Для России секретные службы — основа основ»

8 августа 2018, 11:13
Писатель Дмитрий Миропольский — о времени, приключениях, литературе и кино.

Дмитрий Миропольский уже заслужил прозвище Петербургский Дюма. В августе выходит его новая книга — роман «Americanʼец», посвященный приключениям и кругосветному путешествию, пожалуй, самого знаменитого русского авантюриста начала XIX века графа Федора Толстого. Захватывающее повествование об этом ярком и противоречивом персонаже российской истории написал автор бестселлеров последних лет, названный «Медиаперсоной 2017 года», лауреат Национальной литературной премии «Золотое перо Руси» Дмитрий Миропольский. Его роман «1916/Война и Мир» вошел в лонг-лист премии «Национальный бестселлер», а по книге «1814/Восемнадцать-четырнадцать» были сняты одноименный фильм и сериал. Роман «Тайна трех государей» победил в литературном конкурсе «Книга года: Сибирь — Евразия», и только за первые месяцы после выхода в свет эта книга разошлась тиражом более 160 тыс. экземпляров.

Корреспондент «Росбалта» побеседовал с Дмитрием Миропольским о времени, приключениях, литературе, кино и творческих планах.

— Дмитрий Владимирович, как на данный момент обстоят дела с историко-приключенческим литературным жанром в России? Появляются ли новые авторы?

— В моем представлении ниша историко-приключенческого романа сейчас пустует. Даже издатели жалуются. Это странно, особенно если вспомнить, насколько популярным был жанр во все времена. Авторы появляются, конечно. Например, я. Чем не автор?

— Насколько для вас важно детальное описание антуража в романе, соответствие реальной эпохе, визуальная точность? Можно ли иногда пренебрегать достоверностью ради эффекта?

— Точность и сочность, с которыми передана атмосфера эпохи, для исторического романа, по-моему, играют первостепенную роль. И важно это не только для меня. Современные читатели — народ искушенный; они многое читали и видели, а потому не без оснований считают себя специалистами по части исторической достоверности. Некоторые не ленятся использовать поисковики. Чуть что — заглядывают в Интернет: «Поздравляем вас, гражданин, соврамши!»

Автор, откровенно слабее среднестатистического читателя знающий эпоху, о которой пишет, практически обречен. В то же время историко-приключенческий роман — это не докторская диссертация и не доскональная реконструкция биографий и событий. Во главе угла — приключения! Если динамика рассказа, полет фантазии или другие соображения литературного свойства требуют анахронизмов — почему нет? В моем понимании, недостоверность неприемлема, только если происходит от безграмотности автора. Вряд ли кто-то упрекнет Вальтера Скотта, у которого герцог Ланкастер — здоровенный бородатый дядька в доспехах — перед битвой посвящает в рыцари героя романа, хотя исторически герцогу было тогда лет восемь. Рассказ от этого сильно выиграл, а ход истории не нарушился.

— В ваших книгах, в частности, в бестселлере 2017 года «Тайна трех государей», важное место занимают секретные службы, мистические ордена, мировая закулиса. Насколько эта тема сейчас популярна на массовом литературном рынке и как читателю отличить качественные интриги от «диванной» конспирологии, которой переполнен Интернет?

— Я не исследую подробно существующие тренды, хотя наверняка подсознательно учитываю их в своей работе. Тайны мировой истории всегда были интересны: с одной стороны, политики с их помощью традиционно отвлекают массовую аудиторию от насущных проблем, с другой — когда проблемы немного отпускают, высвобождается время для столоверчения и поиска смысла жизни. А для России секретные службы — основа основ, и мировая закулиса — то, что с незапамятных времен и во все времена мешает русскому человеку жить хорошо. Эти темы навсегда.

Что же касается различий, которые должен чувствовать читатель… Есть такая штука — литературный вкус и вообще вкус. Это как деньги или чувство юмора: либо есть, либо нет. Вкус напрямую связан и с уровнем интеллекта, и с уровнем личной культуры. Один книжный герой говорил: «Кому и кобыла невеста». В общественном питании ведь большинство по многим причинам довольствуются фастфудом. Всем известно, насколько далека эта пища от человеческой еды; у всех перед глазами миллионы ожиревших и насквозь больных жертв перекуса на бегу. Это проблемы государственного уровня. И что? А ничего. Предприятия быстрого питания не знают отбоя от покупателей. Хотя и приличные рестораны вроде не бедствуют, просто несопоставимы объемы бизнеса. В писательстве — то же самое, как и в читательстве: вводные у всех одни и те же, но уровень интеллекта и культуры разный, и в конце концов каждый сам делает для себя выбор.

— Вы много лет занимаетесь литературой, журналистикой, рекламой и политтехнологиями. Как изменения жизни в стране отражаются на облике прессы и беллетристики и какую вообще эволюцию прошла российская масс-культура с того времени, когда вы работали на радио «Балтика»?

— Могу только повторить за Столыпиным: «В России за десять лет меняется все, а за двести лет — ничего». Различия между девяносто первым годом и, например, девяносто шестым были разительными — в любой области, куда ни копни. А сейчас, по прошествии больше чем четверти века, видно, что на фоне множества тактических изменений — стратегически все по-прежнему. Разве что в технологиях произошли несколько революций подряд. Скорость передачи информации возросла неимоверно, объем информации сделался колоссальным, доставить информацию от источника к потребителю теперь не проблема, источников стало на порядки больше, оборудование в наших руках фантастическое… Но люди-то прежние! Мозги, у кого они есть, работают так же, как и десять, и сто, и тысячу лет назад. Удельный вес интеллекта не изменился. Культуры больше не стало.

— Как вы относитесь к столь долгой популярности сериала «Улицы разбитых фонарей»? Ожидали ли вы такого, когда были у истоков этого проекта?

— Не стоит преувеличивать мою роль: в четверке организаторов «Улиц» я был именно четвертым и оценивал перспективы окупаемости, то есть ту самую вероятную популярность; я занимался маркетингом и рекламой, а к творческой составляющей отношения особенного не имел. «Улицы» обязаны всеми своими достоинствами гению Дмитрия Дмитриевича Рождественского, который на предложение взять знаменитого режиссера и знаменитых актеров сказал: «Чушь собачья. Нам нужны десять режиссеров и пять мушкетеров».

Дальше трудолюбие продюсера Александра Петровича Капицы закрепило эту мысль в практическом отношении. А потом миллионы россиян увидели на своих экранах себя самих, своих соседей, ментов из отделения за углом и собственную несуразную жизнь, показанную с некоторым юмором. Похождения капитана Ларина и его друзей стали откровением на фоне зарубежных сериалов, никак не связанных с российскими реалиями и выхолощенных индустриальным производством.

Мы начали проект в 1993 году, прошло четверть века, с тех пор выросло целое поколение, у которого уже свои дети. Начиная любой проект, на такой долгий срок никто не загадывает; просто профессионалы профессионально делают свое дело. А о причинах сохранившейся популярности «Улиц», зачастую невеселых, рассуждать можно долго.

— Удачными ли вы находите экранизации ваших сценариев — «Суженый-ряженый», «Гостиница «Россия», «1814»?

— Я считаю большой удачей-то, что по моим сценариям снимаются фильмы, а потом эти фильмы смотрит огромная аудитория. Сейчас во всем, что происходит в кино и телевидении, роль случайного стечения обстоятельств настолько высока, что я не перестаю относиться к появлению своей красивой фамилии в титрах как к чуду. И когда мне попадается на глаза тот или иной фильм, снятый по моему сценарию, я традиционно отмечаю, что актеры с каждым годом играют все лучше и лучше. В особенности это относится к фильму «1814»: там актерские работы просто замечательные.

— В романе «Americanʼец» есть много авантюрных моментов, противоречащих морали и социальным нормам, но украшающих эпоху, — дуэли, интриги, салонные сплетни и обманы, амурные дела. Вместе с тем происходят такие масштабные события, как кругосветное плавание. Как вы считаете, было ли это время счастливым для России?

— Все, что вы перечислили, не только не противоречило тогдашней морали или нормам, но и составляло их основу. Впрочем, за исключением дуэлей в их тогдашнем виде, все благополучно сохранилось по сей день. Вспомним Столыпина еще раз: за двести лет ничего не меняется.

Что же касается счастливого времени… Времени в физическом отношении не существует; если бы мы обсуждали «Тайну трех государей», можно было бы развить эту мысль. Время — это промежуток между двумя событиями, отмеренный специальным прибором. Как время может быть счастливым или несчастным? Какие эмоции могут испытывать стрелки часов, песчинки в песочных часах, вода в клепсидре, тень гномона? Как может быть счастлива страна, если это просто много лесов, полей и рек? Как может быть счастливо государство, если это всего лишь общественный договор, форма существования общества? Счастливыми или несчастными бывают только люди. А люди живут без оглядки на эпоху. Живут здесь и сейчас. Им хорошо — они радуются, им плохо — они грустят. Согласитесь, что для счастья 99,99% сограждан совершенно не важно, обошел их соотечественник вокруг света или нет; большинство современников Крузенштерна об этом даже не узнали. А вот если ваш ребенок поправился после тяжелой болезни, вы счастливы, и это куда важнее любого флага на любой вершине. Все остальное — из области психиатрии и политтехнологий.

— Хотелось бы вам стать непосредственным участником событий какой-либо иной легендарной эпохи, и если да, то какой?

— При всем уважении — вопрос для школьника, который впервые читает про дʼАртаньяна, или Робинзона Крузо, про королеву Марго или Жанну дʼАрк, про доисторического мальчика Крека или красных дьяволят. Я стараюсь в меру сил и энергии участвовать в событиях своей собственной эпохи. По-моему, Джон Леннон сказал: жизнь проходит, пока вы строите планы. К тому же благодаря своей писательской деятельности я проживаю вместе со своими героями каждую из их жизней в нескольких вариантах. Вы говорите про легендарную эпоху, но легенды не родятся сами — их придумывают, и я — один из не последних таких придумщиков. Судя по читательскому интересу, у меня неплохо получается.

— Над какими проектами вы работаете в данный момент?

— Я не работаю над проектами, я книжки пишу. Один за другим выходят романы в авторской серии «Петербургский Дюма», и серия обещает быть длинной. Одновременно собираюсь выпускать книги в других жанрах: в большей или меньшей степени готово много интересного и разного. Так что готовьте место на книжных полках.

Беседовала Людмила Семенова

Глобальные вызовы, с которыми столкнулась в последние десятилетия человеческая цивилизация, заставляют общество все больше прислушиваться к мнению ученых, мыслителей, философов, деятелей общественных наук. Проект «Квартирник» представляет петербургских интеллектуалов, которые ищут объяснения проблемам XXI века.

Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.