«Временщики не смогут эффективно управлять Петербургом»

«Росбалт» продолжает серию интервью с общественными и политическими деятелями Петербурга о том, как они видят развитие Северной столицы. Почему в городе на Неве большинство вопросов до сих пор решается в ручном режиме, нужно ли строить мусоросжигательный завод и как избежать градостроительных ошибок, навсегда меняющих исторический центр, рассказал глава фракции «Яблоко» в петербургском ЗакСе Борис Вишневский.

— Как вы охарактеризуете сегодняшнее состояние Петербурга?

— Как совершенно неудовлетворительное. В первую очередь с точки зрения управления городом. И эта ситуация мало менялась за последние годы и даже десятилетия. Мы имеем власть, которой на людей наплевать, которая общественным мнением не интересуется и не слышит его, не меняет своих решений за редчайшим исключением.

И люди это чувствуют. Потому что на любой их протест или возмущение им сквозь губу отвечают: «У нас все законно», «Уже согласовано», «Как мы решили, так и будет», «Город должен развиваться, к нам должны приходить инвестиции» и далее по списку.

Все это началось еще с времен Валентины Матвиенко, которая рассказывала нам, что нельзя жить в музее, продолжилось при Георгии Полтавченко и усугубилось при Александре Беглове, который, на мой взгляд, города вообще не понимает.

Он 15 лет просидел в структуре, где люди ни за что не отвечают. Полпредство — абсолютно бесполезная, искусственная организация. Как элемент государственного управления оно давно напоминает пятое колесо в телеге. Я вижу, что происходит с тех пор, как Беглов пришел управлять городом: ни к одному совету он не прислушивается, не хочет слышать иного мнения и видимо считает, что безудержный пиар из каждого утюга — лучший способ к обретению популярности в народе.

— Вы сказали, что власть не слышит людей. Но разве это проблема только Петербурга, а не всей России? Или у нас есть какие-то регионы, где власть действительно прислушивается к населению?

— В разные времена происходит по-разному. Есть ситуации, когда власть вынуждена это делать. Но подобной абсолютной глухоты к общественному мнению, как в последнее время, я, честно говоря, не припомню. На мой взгляд, стало даже хуже, чем при Полтавченко. Я это вижу по стилю ответов на запросы, которые получаю.

— К моменту назначения Беглова врио губернатора у нас уже были приняты и Генплан, и стратегия развития города…

— Нет у нас никакой стратегии. Документы, которые утверждаются, — это детский лепет. Мы тратим десятки миллионов рублей, а взамен получаем бумагу, которую в качестве курсовой написали бы студенты — причем за значительно меньшую сумму. Какие-то общие слова, фантастические логические ошибки…

Например, в стратегии развития в качестве инвестиционно привлекательной территории объявлена зона, где хотят построить мусоросжигательный завод. Хотя люди грудью стоят против сжигания, потому что в радиусе нескольких километров потом можно будет селить только приговоренных к смертной казни за преступления против человечества. Там существование высших форм жизни исключается. И это привлекательная зона?

Понятно, что на таких стратегиях были освоены деньги, но это не имеет отношения к развитию города. Да, проблема появилась не при Беглове, но он ничего не делает для ее решения.

У нас нет четкой градостроительной политики. Есть Генплан, но он, как и правила землепользования и застройки, часто формируется под лоббистским давлением различных групп инвесторов. Этому надо строить здесь, тому — тут, и каждый раз повыше, побольше. В итоге нет никакого четкого видения того, как все должно быть. Гораздо проще принимать конкретные градостроительные решения по конкретным просьбам застройщиков. Понятно же, что Пулковскую обсерваторию надо сохранить, но администрация тупо дает разрешение на строительство рядом с ней. И таких примеров полно.

— О примерах: сегодня вы спасаете обсерваторию, завтра — какой-то исторический дом, послезавтра — стоите в пикете против вырубки парка. Речь все время идет о срочном тушении каких-то маленьких пожаров, но система-то не меняется…

— У меня в мессенджере только сейчас штук пять сигналов SOS с разных концов города. Шестой был только что — сказали, что опять собираются снести историческое здание. И каждый день по два-три новых «пожара», я уж не говорю о просьбах помочь получить необходимое лечение или пристроить ребенка детский сад.

Я стараюсь решать часть таких проблем, но понимаю, что раз все происходит только в ручном режиме — это доказательство неработоспособности системы. Так быть не должно.

Да, я могу кому-то помочь сейчас, но на самом деле работать должны не столько люди, сколько институты. Чтобы нельзя было выдать разрешение на строительство рядом с обсерваторией. Чтобы не давали ломать историческое здание. Чтобы в принципе не рассматривался вопрос о застройке парков и скверов. Чтобы не пытались в тех же парках выделять участки под храмы, когда есть пустые территории, где их можно строить, никому не мешая.

Я не успеваю всюду, но не могу же сказать людям: «Вот когда систему наладим, тогда все будет хорошо, а пока — потерпите». Пытаюсь помочь, но думаю: а дальше что, с «Прямой линии» с Путиным ко мне будут отправлять? Это могло бы быть смешно, но грустно на самом деле.

— Ситуация с домами Тележной или Пулковской обсерваторией все-таки большинство петербуржцев не волнует. Наверное, 90% из них просто не в курсе, так как у них полно собственных проблем. Вот для этих обычных горожан является ли наш город удобным для жизни?

— Не очень, к сожалению. Огромная проблема — строительство метро. Она уж точно волнует всех. И здесь тоже все упирается в неэффективность управления. С чего начал Беглов? Сказал, что поедет в Москву и попросит деньги на метро. Проходит месяц, врио вносит поправку ко второму чтению бюджета и срезает со строительства подземки 10 млрд. Якобы мы и эти деньги осваивать не успеваем — проектная документация не готова, участки не готовы, «Метрострой» плохо работает.

Для строительства метро нужно выделять средства, заказывать проектную документацию для новых станций. А выясняется, что происходит это в крайне ограниченном количестве. На Юго-Западе полная катастрофа с метрополитеном, на Северо-Востоке — тоже.

Вторая проблема — коммуналки. У нас около 10% людей в городе до сих пор в них живет. Такими темпами, как сейчас, они будут расселяться еще 30-40 лет. Ежегодно соответствующую возможность получают только 2500 семей. Потому что на это не выделяют деньги. Я вношу поправки, чтобы увеличить финансирование, но они отклоняются.

Кроме того, в Петербурге нет нормального городского транспорта. Посмотрите, как ходят автобусы и трамваи, их можно ждать минут по 40. Я не говорю про уборку снега, обычный ремонт домов и благоустройство дворов. Это то, что городская власть может и должна делать. Понимаю, ей сложно повлиять на инфляцию и рост цен, но уверен, что можно наладить работу общественного транспорта.

Но этого не происходит, потому что мы не первое десятилетие живем при временщиках. Может Валентина Ивановна еще чувствовала себя таковой в меньше степени, но Георгий Сергеевич все время был именно солдатом партии, который сегодня на одном участке, а завтра ему прикажут уехать на другое место работы — и он уедет.

Временщики никогда не смогут эффективно управлять городом, потому что не чувствуют своей с ним связи. Они себя рассматривают как наместников, которых поставили до тех пор, пока самому главному начальнику это надо.

— Вы упоминали о строительстве мусоросжигательного завода в Петербурге. Это вообще нормально — в XXI веке в принципе начинать подобные проекты?

— На Западе есть отдельные примеры сравнительно небольших мусоросжигательных заводов, которые не представляют значительной угрозы для экологии. Но при этом огромные средства — от 60% и больше от общей стоимости проекта — вкладываются в систему очистки выбросов. Однако при нашей известной безалаберности и стремлении на всем экономить нет ни малейшей уверенности в том, что состояние окружающей среды вблизи завода останется удовлетворительным.

Точнее, есть уверенность в противоположном. Естественно, я за мусоропереработку. Давайте налаживать раздельный сбор отходов, но так, чтобы все собранное не сваливали в одну кучу на заводе. Этим тоже надо заниматься. Сжигание — давно устаревшая и опасная для людей технология.

Некоторые мои коллеги сейчас говорят, что она не насколько плоха, они же видели мусоросжигательные заводы в Вене и в Финляндии. Но когда у нас будут работать так же все институты власти, невозможно будет сэкономить на системах очистки, нельзя будет дать взятку и заводы будут закрывать за малейшие нарушения, тогда можно что-то обсуждать.

Я вижу общественные настроения. «Мусорная» проблема становится очень острой в последние месяцы. Никто не хочет свалок рядом с домом, и нужно вкладывать в эту отрасль деньги, если мы не хотим задохнуться.

— В Петербурге много исторических зданий, часть из них в ужасном состоянии, часть была разрушена. Но попытки вписать в эту среду что-то современное, как было с новым корпусом музея Достоевского, воспринимается неоднозначно. Хотя в других больших европейских города — в Лондоне, Берлине — давно сочетают историческую архитектуру и новоделы…

— Ответ на ваш вопрос очень прост: ни центр Лондона, ни центр Берлина не являются объектами всемирного наследия ЮНЕСКО. Там уже давно сплошная эклектика. Но у нас всегда было очень бережное отношение к исторической среде. Есть же понятие «Петербург Достоевского». Мы что, будем его уродовать, впихивая здание из стекла и бетона, как предлагают сделать с новым корпусом музея?

На мой взгляд, нужно идти по пути выкупа жилых квартир в доме, где музей находится сейчас. А пока такое ощущение, что люди просто хотят получить участок без торгов и под видом музейного здания построить нечто вроде бизнес-центра, частью которого милостиво разрешат пользоваться музею. Это никуда не годится.

Мы проводили общественное обсуждение проекта, и все участники единогласно высказались за сохранение сквера на этом месте. Все-таки к нам в город едут смотреть не на Лахта-центр, Мурино, Кудрово и Шушары, а на исторический Петербург. Именно это привлекает туристов и деньги, повышает интерес к городу. Поэтому задача состоит в том, чтобы его сохранить. Да, есть здания не в лучшем состоянии, но если уж искать инвесторов, то тех, которые умеют вписывать свои проекты в историческую среду, а не пытаются вставлять чужеродные конструкции.

У нас и так куча градостроительных ошибок. Достаточно выйти на Владимирскую площадь и посмотреть на Владимирский пассаж - это же чудовищно. Те же дома на Тележной не настолько аварийные, чтобы их просто сносить и строить что-то другое. Центр — не место, где город развивается. Здесь он сохраняется. Так, например, происходит в Праге. Попытайся там в центре что-нибудь новое возвести — близко даже не дадут.

— У губернаторов есть разные амплуа: хозяйственники старой школы, молодые технократы, местные «царьки». Полтавченко, например, ругали за то, что он был слишком непубличным, Беглова теперь критикуют за излишний пиар. Так каким должен быть глава Петербурга в идеале?

— Губернатор должен любить город и относиться к нему почти как к живому существу. Он должен по возможности быть всеми корнями отсюда, быть тут своим. Он должен уважать людей и понимать, что он не хозяин, не царь и не наместник. Не подчиненный президента, а человек, которого жители наняли, чтобы решать их проблемы. Это его единственная задача.

Я лично таких губернаторов пока не видел. Все, кто правил нашим городом, считали себя большими начальниками, а граждан — подданными. Но власть должна быть для людей. Нормальному губернатору, которого я бы хотел видеть в Петербурге, необходимо рассматривать каждый свой шаг с точки зрения того, способствует ли он реализации прав граждан или нет.

Но если губернатор держит в кабинете портрет президента и чувствует себя подчиненным верховного главнокомандующего, то это плохой губернатор. У меня на рабочем месте нет портретов Путина, Беглова или Явлинского. И у губернатора Вишневского в будущем будет висеть только портрет братьев Стругацких.

— Нет ли у вас ощущения, что, участвуя в губернаторских выборах, вы принимаете правила игры и выступаете в качестве удобного фона для главного кандидата, которого будут продвигать всеми силами?

— Фоном я никогда ни для кого не был. Понимаю, сложно будет пройти через муниципальный фильтр и в принципе зарегистрироваться, но буду стараться. Для начала мне нужно получить право выдвигаться от партии, у нас только начинаются внутренние праймериз. Надеюсь, «Яблоко» окажет мне доверие и выдвинет кандидатом. А дальше я считаю себя крайне неудобным конкурентом для Беглова. И меня, скорее всего, постараются не пустить на выборы. Потому что иначе я обойду на них главного кандидата. Но решение о том, кто окажется в бюллетене, будет приниматься не Бегловым и не в Петербурге.

Беседовала Софья Мохова