Яков Миркин. Нас сжимают, а мы упорно принимаем старую форму

Cветило солнце, дело было на улице Неглинной в Москве, у подножья Госбанка СССР, в 1980 году, когда многие из нас не были еще даже задуманы, и существовали только в небесных проектах.

Я шел решительным шагом и думал:

— Ну, какие же они все старье, и какие идиоты, и когда наше поколение придет к власти, мы — в джинсах и поролоновых куртках — мы все устроим так, как должно быть«.

Каждый из нас владеет законами арифметики, и может легко подсчитать, что это давно уже случилось, и те, кому первым лился в уши „Иисус Христос — суперзвезда“, давно сидят у руля, кто поджарый, кто бодрый, а кто из последних сил выворачивая большое колесо.

И что же?

Светит солнце, мой бодрый авто весело рулит мимо Кремля, и я думаю: „Ну какие же они старье! И как все скучно и предсказуемо! Но когда-нибудь придут юные, те, кто быстро сегодня шныряют в Москве или в Питере, или еще где-нибудь. И выйдут они из пустыни, и будут думать о благе народном, и завалят идеями, и будут ясными, точными, хитрыми и нетривиальными, как китайцы!“.

Светит солнце в мое окошко, я читаю юных, и это чтение обещает, что все может повториться в следующих поколениях. И снова будут те, кто готов поклониться, и те, кто готов вознестись, и те, кто готов изображать из себя просто старье, и те, кто повторяет заезженные пластинки, неважно на левой или правой стороне, и даже те, кто умен, даже очень умен, но только по слухам, не подтверждаемым реальностью, данной нам в ощущениях.

„Модель коллективного поведения“ или „коллективного управления“, какой она сложилась на постсоветском пространстве», должна быть когда-то разобрана, потому что она не сулит счастья на несколько поколений вперед. Как это случится и случится ли вообще — не знаю.

Пока мы общество — резиновый мяч. Нас сжимают, а мы упорно принимаем старую форму. XIX век, перемешанный с первой половиной XX-го.

Яков Миркин, экономист