Евгений Ихлов. Почему тотальная слежка перестала быть тайной

В СССР все студенты и старшеклассники знали, что за всеми следят: где не КГБ — там «смежный» комсомольский оперотряд университета, где не оперотряд — там просто стукачи от комсорга или ректора. И родители, и порядочные учителя, и преподаватели шепотом предупреждали: поймают на анекдотах или, тем более, ксерокс найдут (безобидный — йога, тибетские гуру) — крах карьеры — исключат, армия, только в дворники… Но такая слежка и такие репрессии (включая лишение прописки в Москве, Ленинграде, Киеве, Тбилиси) были тайной, как Холокост в Рейхе.

Сейчас, напротив, такой (формально — антиконституционной) слежкой запугивают открыто, даже печатно. Но ведь и сталинские процессы и лагеря не скрывались!

То, что в СССР было «эзотерической» тайной (повсеместная слежка), при путинизме стало экзотерической доктриной. Таким образом еще раз проявилась генеральная социокультурная закономерность смены высшего на низшее и тайного — на общедоступное и общеобязательное.

То же самое с идеологией. В СССР знали, что общеобязательная псевдомарксистская советская идеология необходима для управления социумом, но этот утилитарный подход не афишировался. Зато сейчас все подряд твердят о необходимости государственной идеологии и государственных мифов для упорядочивания государства и контроля за обществом.

Но вот по конкретному наполнению оных мифов не только непонимание, но и периодически вскипает острая и нелицеприятная дискуссия. Например, этический монотеизм был тайной доктриной египетских жрецов и Элевсинских мистерий, а сейчас его постулаты мечтают преподавать в детсадах…

Поэтому выдвину гипотезу, что путинизм — это такая экзотерическая профанная советская власть, перевернутая так, что ранее расстреливаемые и презираемые валютные спекулянты оказались на вершине социальной пирамиды.

Евгений Ихлов, правозащитник