Яков Миркин. Как озирать общественное устройство?

Как озирать общественное устройство?

С циничностью. Вроде бы пришел наш черед не верить никому. Быть обтрепанным и презрительным — похоже на птицу, волочащую перья по песку. Засев с чем-то, подозрительно похожим на папиросу, считать свой мрак — раз, мрачным — два, самым мрачным — три.

Между тем, не все так однозначно, как говорил один тип, когда с него требовали долг. Когда поздним рейсом летишь прямо в ночь, солнце красным клювом долбит темноту. Не все так мрачно, можно жить, хотя тускнеет свет, и то, что угасает, уже не свет.

Да, жить можно. Что делать дальше? Ждать рассвета? Читать, пытаться не заснуть, моргать, подсвечивать страницы, бормотать, не спать? Не быть ни презрительным, ни ржавым, ни измятым, как газета?

И, наконец, дождаться? Допрыгаться — вместе с проживающим свой век самолетом — до ежевичного неба, подведенного красной помадой, до холодноватого еще, кафельного рассвета. Тьма отныне — и присно, во веки веков — отринута, солнце на шесте, чтобы сиять вовеки! Фу-фу-фу. Ночь — оборотень дня. Ночь — это принцип дня. Каждый раз, когда небо ржавеет, мы молимся, чтобы день длился вечно, а ночь зажмурилась и больше не пришла. Но каждый раз мы знаем, что все-таки она придет, придет, собачья шкура.

День, ночь, день, ночь — с этой успокоительной мыслью мы озираем наше общественное устройство, в котором день и ночь расположены так же, как колокольный звон.

Яков Миркин, экономист