Михаил Орлов: Большинство заведений умирают из-за владельца-самодура

В квартире Орлова на Петровской набережной французские окна в пол, за ними – домик Петра и панорама Невы. Абажур с бахромой, ковер пастельных тонов, нарочито облупленный журнальный столик – отличная обстановка для беседы с дизайнером.

- Миша, Вам насколько я помню, еще нет 40…

- 39 с половиной.

- И когда Вы делали Ваш первый проект, Вам было…

- 21. Первым был «Конюшенный Двор». Всего их было около 40. Часть из них я делал как промоутер – до того, как мне исполнилось 33 – а потом стал пробовать заниматься дизайном. Первым проектом стал SpoonCafé на Большой Морской.

- Но по образованию Вы музыкант.

- Да, джазовый саксофонист, но до того занимался скрипкой. Учился в Мусоргского – потом, не закончив, ушел в шоу-бизнес, играть на саксофоне. Работал у Титомира, у Варум. В 21 год, когда мне это наскучило, стал промоутером. Тогда эта профессия только зарождалась. Поэтому мне, как первопроходцу, с одной стороны было сложно, а с другой – просто, ведь конкурентов почти не было. И мои первые проекты были очень популярны.

- Что интересней – сделать только интерьер, или вести проект полностью – от концепции до интерьера?

- Полностью интересно, но достаточно тяжело, потому что, когда ты открываешь место, ты должен в нем практически жить: следить за кухней, рекламой, сервисом, обживать интерьер… А у меня параллельно есть другие проекты… За 2011 год я их сделал семь: «Алые паруса», «Руставели», «Лимончелло», «Парккинг», «Ля Шапель», «Калифорния» на Крестовском, «Чипполино», «Магнолия»…

К сожалению, так и не открылся «Сен-Мишель» на Троицкой площади - из-за наших абсурдных законов, по которым все жильцы дома должны дать согласие на ресторан, даже если там 1000 квартир.

И демонстрации были, и главы администраций приезжали. Доходило до абсурда. Там, например, стекла в окнах на уровне тротуара были разбитые, можно было легко порезаться. А рядом дети гуляют, детский сад. Мы заменили стекла на новые. Назавтра приехала вся администрация Петроградского района, милиция, депутат Белоусов с камерами: «Как вы посмели?!» Мы говорим: «Так ведь тут дети, могут порезаться». А они в ответ: «Нужно было сначала согласовать с районом». Это ужасно бесит.

Чиновники чинят массу препятствий, и в этом месяце, кстати, снова все ужесточили. Боюсь, в ближайшее время закроется большая часть кафе и ресторанов…

- А вообще, интересно ли сейчас вкладываться в ресторанный бизнес?

- Надо знать, как и с кем открывать. Просто так, не обдумав все до мелочей, не надо - потеряешь деньги. Нужно найти ресторатора.
Кто-то идет в «Гинзу», думая, что это панацея. Но у «Гинзы» и так слишком много проектов. Уже нет прежнего подхода: например, испортилась кухня – ну и испортилась, никто теперь с этим не борется.

Нужно четко понимать, что ты хочешь сделать. Иначе очень легко потерять даже самый роскошный проект - так когда-то случилось с «Онегиным», а сейчас с клубом «Ля Шапель».

- Жаль, потрясающий был проект, все о нем говорили...

- Да, все говорили о возрождении клубной жизни Петербурга. А оказалось, что это было место одной ночи, одной вечеринки. Причем, все было отлично, хорошая публика, касса, но владелец решил, что кассу надо сделать побольше…

К сожалению, частенько приходится иметь дело с так называемыми силовыми коммерсантами. У них обычно нет ни вкуса, ни совести - зато куча денег и связей в администрации.

- А Вы не пытались убедить владельца, ведь столько было вложено сил…

- А зачем? Хозяин – барин. Конечно, жалко. Четыре месяца работы. Для меня не очень сложно открыть классное место - большой опыт все-таки. Но надо доверять, надо понимать. И нельзя строить клуб на последние деньги. Часто думают: «Вот у меня есть $300 тыс., я их вложу и заработаю». Возможно, что придется вложить еще $50-100 тыс. в его раскрутку.

- И хорошо бы Вас там подольше подержать…

- Да уж. А то, как только я ухожу… Сколько уже заведений так умирало – и ресторан «Академия», и тот же «Конюшенный двор», «Онегин».

- Но ведь им хватало ума пригласить Мишу Орлова, и они доверяли Вам проект…

- Они просто зовут того, кто больше на слуху. Того, у кого больше всего проектов. Большинство заведений умирают не потому, что перестают быть популярными, а потому, что тот, кто вкладывает деньги – самодур.

– Какие чужие проекты вас восхитили?

- Первый «Эскобар» и первый «Декаданс»… «Пробка» нравится.

- Как Вы сами можете охарактеризовать свой интерьерный стиль?

- У меня европейский подход к интерьеру: стараюсь не замечать местных тенденций. Я стараюсь не ориентироваться на местный вкус, что нравится в России или не нравится. Я всегда ориентировался на собственный вкус, хотя он тоже меняется.

Одно время я часто бывал в Париже – нравился французский прованс. Пожил в Нью-Йорке – другое. В Азии, в Гонконге – третье. И в мире тоже все меняется.

Я все время вижу новые вещи, которые меня вдохновляют. И по-разному их интерпретирую.

- Что главное в ресторане?

- Еда, атмосфера. Первое – еда. А атмосфера – это и музыка, и обслуживание, и интерьер.

Место расположения очень важно. Парковка, удобный подъезд, вид из окна, «фишка». И когда все это собралось воедино, можно открываться.

Как в «Пробке» - там все есть: обслуживание, атмосфера, отличная еда. У Арама (Мнацаканова – Т.И.) просто супер-талант, он как будто вообще не здесь вырос…

- Сейчас город ищет свой гастрономический символ…

- Конечно, это корюшка - чисто питерский продукт!

- Вы как-то следите за последними политическими событиями?

Я несколько лет вообще политикой не интересовался: дескать, как идет, так идет, и вообще от меня ничего не зависит.

А сейчас на своих страничках в Фейсбуке, В Контакте, в Твиттере я выкладываю все самое интересное, новости, видео, все, что люди не видят по ТВ, но должны знать.

Конечно, это лишь малая доля того, что я могу сделать.

Беседовала Тамара Иванова-Исаева