За Севастополь... За Русский мир!

Заявления Юрия Лужкова на праздновании 225-летия Черноморского флота о принадлежности Севастополя России резко активизировали полемику о будущем Крыма. «Севастополь в 1948 году был выделен как город, который вошёл в подчинение государству. В 1954 году Севастополя не было в числе тех областей и территорий, которые Никита Хрущёв передал Украине. И мы считаем, что этот вопрос остался нерешённым, его надо решать», — заявил тогда Лужков. В ответ Служба безопасности Украины приняла решение запретить Лужкову въезд в страну, а 16 мая Совет национальной безопасности и обороны Украины поручил кабинету министров страны «подготовить в двухмесячный срок и обеспечить внесение в установленном порядке законопроекта о приостановлении с 2017 года действия международных договоров о временном пребывании на территории Украины Черноморского флота Российской Федерации».

Крымский вопрос — русский вопрос

Говоря о крымском вопросе, ни в коем случае нельзя исключать из общего контекста полемики тот факт, что Автономная республика Крым - сегодня единственное в мире образование за пределами России, населённое преимущественно русскими и обладающее суверенитетом. В отличие от Приднестровья, АРК вполне признанное и, с точки зрения международного права, легитимное автономное образование.

Согласно результатам социологического опроса, проведённого Центром этно-социальных исследований Таврического национального университета им. В.И. Вернадского, большинство жителей крымской столицы Симферополя и его пригородов отождествляют себя с социальной группой «крымчане» (24,4%), идентифицируют себя с россиянами (19,7%), несколько меньше — с гражданами Украины (15,6%) и крымскими татарами (11,7%). Также, среди опрошенных нашлись те, кто считают себя гражданами мира, советским народом, европейцами, украинцами и россиянами.

По мнению политолога Анатолия Филатова, такая самоидентификация обнаруживает доминирование пророссийских настроений среди крымчан. «Кумулятивный процент сторонников пророссийской ориентации составляет 50,5% — это сумма признаков «крымчане», «русские», «советский народ», «россияне». К проукраинской ориентации могут быть отнесены 24,7% респондентов, отметивших признаки «граждане Украины», «украинцы». Хотя в последнем случае признак «граждане Украины» может включать в себя не только проукраински настроенных крымчан, но и тех, кто, сохранив российскую социокультурную традицию, по причине политического конформизма признаёт, в первую очередь, статус украинского гражданства. С учётом этого замечания количество пророссийски ориентированных граждан в Крыму составляет абсолютное большинство населения» — считает политолог.

Крымская картина сходна с результатами социологического опроса русскоязычных жителей эстонской столицы, подавляющее большинство которых считают себя «таллинцами» и не желают ассоциироваться с эстонским государством, даже с учётом того, что многие из них имеют эстонское гражданство. Наличие гражданства для этих людей также не является препятствием к тому, чтобы считать себя, в первую очередь, частью русского народа, и только потом гражданином Эстонии.

Таким образом, Крым является как бы концентрированным слепком с других русских общин постсоветского пространства. Народ Крыма, так же как многие общины зарубежных русских, видит свою перспективу в политическом единстве с народом России.

В отличие от других мест постсоветского расселения русских, крымчане, кроме общего мировоззрения, обладают ещё и структурно оформленной элитой. Хотя её представители придерживаются различных политических воззрений, в целом они консолидированы в вопросе национальной самоидентификации. Крымские элиты сохраняют присутствие во власти страны, а на региональном уровне даже удерживают власть и обладают местным административным и правовым ресурсом. С учётом концентрации идентичности Русского мира и легитимности Крымской автономии, наличие русской политической элиты делает Крым не только точкой противостояния Украины и России, но и ключевым пространством, на котором русские нероссияне могут отстоять право на то, чтобы сохранять не просто российские диаспоры и считаться национальными меньшинствами, а быть полноправным народом Европы, имеющим голос в европейском «концерте наций».

Можно допустить, что многие тенденции, которые проявятся в ходе крымских перипетий, будут влиять и на весь процесс интеграции зарубежных русских общин в Русский мир, и на их дальнейшее взаимодействие с Россией. Результаты политических решений по крымскому вопросу скажутся на положении русских в странах постсоветского пространства гораздо сильнее, нежели Косовский прецедент или Орхидские соглашения, ставшие образчиком регулирования прав нетитульных наций в европейских странах.

Примечательно, что сопоставление украинских политических процессов с теми, которые мы наблюдаем в Прибалтике, уже сейчас позволяет рассматривать через прибалтийскую лупу ситуацию в Крыму и обращать внимание на некоторые детали, порой, не очевидные из Севастополя или Москвы. Особенно с учётом того, что происходит явная «балтизация» украинских властей, они всё чаще действуют по кальке, снятой с прибалтийских националистов, а зачастую, при их прямом консультировании. Сопоставление украинских и прибалтийских реалий позволит не только рассмотреть эти детали, но и спрогнозировать некоторые векторы развития событий.

Мифологизация суверенитета

Мифологизация основ украинского суверенитета является главной, экспортированной из Прибалтики, парадигмой противостояния крымчан с центральной властью. При этом, произнося термин «мифологический суверенитет», мы не посягаем на украинскую независимость, а констатируем, что украинская власть производит масштабную реконструкцию истории и ищет иные, не связанные с распадом СССР, источники обоснования своей государственности – как правило, мифические.

Что, собственно говоря, и было реализовано в Прибалтике, когда Латвия, Литва и Эстония отказались от преемственности соответствующим национальным республикам СССР и объявили о восстановлении государств, существовавших до 1940 года. Сделано это было в одностороннем порядке, в нарушение договоров о выходе данных республик из состава СССР. Идеологической основой для подобного радикального разрыва с общей историей стало сомнительное утверждение о якобы имевшей место пятидесятилетней советской оккупации, причём в прибалтийском контексте термин «советская» практически идентичен слову «русская». Во всяком случае, материальные претензии выдвигаются именно России, а не той же Грузии или Украине, которые были «соучредителями» СССР и выдвинули в его высшее руководство своих сынов: Джугашвили, Хрущёва, Берию, Троцкого и многих других.

Основанное на исторических мифах решение вопроса об источниках суверенитета, принесло национальным элитам Прибалтики сверхбарыши, о которых стоит упомянуть особо. В частности, национальные элиты смогли исключить из процесса приватизации не только россиян, но и местное русскоязычное население, большинство которого, на тот момент, было лишено гражданских прав. Лозунгами деколонизации и десоветизации оправдывается ущемление прав нетитульных народов этих стран, исключение их из управления страной, планомерное проведение курса на ассимиляцию, требование «эстоно-», «латыше-» и «литовомыслия», взамен традиционных для русского народа ценностей и обычаев, подразумевающих, в том числе, и интеграцию, построенную на взаимном уважении других культур.

На Украине мифологизация основ суверенитета на прибалтийский манер активизировалась после «оранжевого» бунта. Очевидные симптомы болезни украинской власти перечислил в интервью порталу КМ.RU председатель Русской общины Украины Константин Шуров. Он напомнил, что сегодня «оранжевой» коалицией готовятся законопроекты, в соответствии с которыми людей, критикующих ОУН-УПА и «голодомор», будут привлекать к административной и даже уголовной ответственности.

«Прошла информация, что уже готовятся законопроекты о привлечении к административной, а возможно, и к уголовной ответственности за, скажем так, оскорбление украинской нации. Под это широкое понятие можно подогнать что угодно», — отмечает Шуров и поясняет смысл данного законопроекта. «Например, мне захочется сказать, что с юридической точки зрения вопросы передачи Крыма и Севастополя не были прописаны в своё время. Это можно расценивать как попытку оскорбить украинскую нацию и покуситься на территориальную целостность государства».

Шизоидная демократия

Итогом мифологизации суверенитетов государств Прибалтики стала система, которую можно обозначить как «шизоидно-тоталитарную демократию». Эпитет «шизоидная» к обозначению прибалтийской политической системы применим в связи с тем, что националистические элиты Прибалтики копируют поведение больных этим недугом — действуют целенаправленно, методично, в полном соответствии с внутренней логикой, порождённой больным воображением псевдореальности. Тоталитаризм данной системы очевиден, так как в основе её построения и сохранения лежит идеология маккартизма, закрывающая доступ к общественной и политической сферам всякому инакомыслию. Слово «демократия» к данной системе применимо так же, как и к рабовладельческим демократиям: коллективный тоталитаризм действительно обеспечивает свободу всем находящимся в болезненной парадигме, основанной на исторических мифах.

Подобная эрзац-демократия позволяет безнаказанно и в зародыше искоренять политическое инакомыслие. Это обеспечивает касте националистов исключительную и на данный момент незыблемую власть в Прибалтике, так как сменяются только конкурентные группировки внутри правящей клики. А ворон ворону глаз не выклюет.
Благодаря сравнению с Прибалтикой, можно спрогнозировать дальнейшее углубление шизоидации и тоталитарности украинской власти, и даже некоторые её конкретные действия, но для этого важно понять, почему, более десяти лет балансировавшая между мифами и реальностью, украинская власть сделала выбор в пользу мифологизации себя и своего государства.

Наследие Беловежской пущи

В украинском случае на момент распада СССР варианта мифологизации суверенитета произойти не могло по ряду объективных причин. Во-первых, экономика Украины была взаимосвязана с российской, во-вторых, значительная часть населения, в том числе и Крым, достаточно подозрительно отнеслись бы к провозглашению Украины мононациональным государством, черпающим свою суверенность в борьбе галицийских эсесовцев с «российскими захватчиками». И главное — на тот момент элиты как Украины, так и России и Белоруссии, были повязаны круговой порукой ответственности за решения в Беловежской пуще и могли обеспечивать свою легитимность только при взаимной поддержке в рамках беловежской системы, а значит, прямые конфликты стали бы самоубийством.

Поэтому беловежская система основывалась на признании всеми участниками общей политической истории в рамках СССР и ранее в составе Российской империи. В документах о провозглашении независимости вновь образованных государств подтверждалась их преемственность от союзных республик, а носителем суверенитета признавалось население — бывшие граждане СССР. Сохранялось и административное деление Советского Союза как основы для определения суверенной территории. С точки зрения авторов беловежской системы, эти постулаты обеспечивали взаимную лояльность и интеграцию, так называемые «братские отношения», и синхронность внешнеполитических доктрин стран СНГ.

И хотя эта форма стала давать сбои почти сразу, но и так называемый Большой договор РФ с Украиной, и Союзное государство России и Белоруссии впитали в себя её дух и все недостатки, главный из которых — перенос на отношения между РФ и независимыми государствами тех же, почти колониальных по отношению к России, принципов отношений, что были в СССР.
При этом именно Украина объективно является страной, наиболее заинтересованной в сохранении беловежской системы и как гаранта её территориальной целостности, и как фактора, обеспечивающего её международную роль «преддверья России» и ключевого государства в энергетической системе Европы.

Крах беловежской системы

Движущей силой краха беловежских соглашений стало объективное усиление суверенитета власти во всех постсоветских государствах. Происходило оно в разных формах. В Туркмении, например, в виде азиатской деспотии, в Прибалтике, как упоминалось, в виде шизоидно-тоталитарных демократий. Но повсеместно участники и апологеты беловежского сговора были оттеснены в политическую тень, на смену им устремились более национально ориентированные политические группы. Легитимность этих режимов требовала уже другой, более прочной основы, нежели взаимное признание.

Если в Казахстане, России, Армении и, нужно отдать должное, Белоруссии, власти смогли опереться на поддержку большинства народа, то национальные элиты ряда стран не нашли общий язык со всем своим народом и были вынуждены, так же как и Прибалтика, прибегнуть к внешнему ресурсу обеспечения суверенной власти – НАТО. В этих государствах переформатирование элит происходило под внешним руководством, смена власти была обеспечена революционными действиями, свершёнными руками радикалов. В результате данных процессов распалась главная скрепляющая сила СНГ — круговая порука элит.

Хотя любое усиление реального суверенитета независимых государств ослабляло сложившуюся в Беловежье систему, только движение Украины на самостоятельную интеграцию в НАТО денонсировало основной итог беловежских соглашений о сохранении коллективной системы безопасности стран СНГ. А это означает, что денонсации будут подвергнуты и другие её основополагающие принципы. В частности, Россия уже отказалась от унаследованных от СССР основ экономики СНГ и перестала оплачивать счета своих независимых партнёров.

Вполне можно допустить, что в дальнейшем утратят смысл и соглашения о признании административного деления СССР, ставшие основой установления границ для постсоветских стран. К примеру, не вошедшие в беловежскую систему Эстония и Латвия претендуют на часть территории России. Как же в таком контексте расценить передачу Украине Крыма, совершённую украинским коммунистом Хрущёвым без проведения референдума, с нарушением прав народа на самоопределение?
Таким образом, Украина свершила акт политического самоубийства и отказалась одновременно как от легитимных гарантий своей целостности, так и в среднесрочной перспективе от источников своей значимости для мирового сообщества.

Балтийский путь Украины

Вне беловежской системы спорным становится не только нахождение подаренных Украине в разные годы исторических российских земель Причерноморья. Её русскоязычные регионы тоже получают достаточно оснований для федерализации страны и даже выхода из её состава или присоединения к России на основе права народа на самоопределение.

По мнению российского эксперта, лидера Евразийского движения Александра Дугина, «Украина в НАТО не вступит никогда, по крайней мере в тех границах, которые она имеет сейчас». «Украина — это две цивилизации, там живут два народа с двумя различными ориентациями. Восточные украинцы и крымчане ориентированы на Россию, они чувствуют себя частью нашего народа. Западенцы чувствуют себя отдельной политической силой в составе европейского сообщества наций. Так продолжается уже не одно столетие, и эта Украина в нынешних границах не имеет никаких шансов долго существовать в качестве самостоятельного государства», - уверен Дугин.

Таким образом, украинский режим, приложив максимум усилий для выхода из пространства беловежских соглашений, создал проблему, которую при помощи НАТО уже не решить. Пришедший вследствие революционного захвата к власти режим Ющенко — Тимошенко и связанная с ним националистическая прослойка не обладают полной легитимностью в понимании значительной части населения страны. Так же как в Прибалтике, раскол на национал-патриотов и не разделяющих их идеологию происходит в основном по языковому, религиозному и национальному признаку. В этих условиях украинский режим ищет обретение внутренней легитимности и основ сохранения реального суверенитета на всей территории.

Украинской элитой сделан выбор в пользу прибалтийской модели, позволяющей решить национальный вопрос разработанными эстонским политологом Рейном Таагапера методами «мягкого геноцида». Они дают возможность при видимости сохранения правовых норм исключить «неукраинцев» из притязаний на политическую субъективность и объявить врагами Украины всех её граждан, которые не согласны принять националистическую мифологическую шизоидно-тоталитарную парадигму нового украинского суверенитета: коммунистов, русских, поляков, евреев, крымских татар, антифашистов...

Сегодня, благодаря прибалтийским советникам, действующим под эгидой программы соседств ЕС, украинские власти располагают полным арсеналом юридических, законодательных и пропагандистских уловок, которые позволяют эффективно проводить «прибалтизацию» страны.
Как и в Прибалтике, наиболее действенным становится «языковое оружие». Сужение сферы применения нетитульных языков неминуемо выталкивает из активной общественной жизни и их носителей. Невозможность получения образования на нетитульном языке ведёт к затруднению воспроизводства русскоязычной элиты, а те, кто ещё сохранили собственную идентификацию, либо подвергаются административному прессингу, либо банально покупаются.

В Прибалтике эти методы дали результаты — русские общины там находятся в глубоком кризисе и не могут оказывать серьёзного сопротивления. Опыт защиты русских школ в Латвии и обороны Бронзового солдата в Эстонии показывает, что изнурительная борьба ведёт к усталости и дезорганизации, в итоге маргинализированные русские общины способны только на стихийный и обречённый на поражение протест. Потеря политической субъектности — одна из главных причин поражения русских в Прибалтике, и это же является главной опасностью для русских Крыма. При этом, как ни парадоксально, зачастую косвенным виновником подобного процесса является Россия.

Даже во время трагического противостояния на Тынисмяги российские власти не рассматривали русскую общину Эстонии как субъект. Россия не смогла или побоялась наладить широкое взаимодействие с эстонскими антифашистами. Более того, позиция РФ, в которой конфликт рассматривался только как противостояние Эстонии и России, с вытекающим из данной предпосылки решением перенести «свой» монумент на российскую территорию, глубоко оскорбила эстонских антифашистов. «Когда слышишь такое, руки опускаются», — заявил тогда Герой Советского Союза Арнольд Мери.

Его горькие слова не были услышаны. Вся энергия российского политического и делового истеблишмента оказалась направлена на то, чтобы «порешать» вопрос с эстонскими националистами. И так продолжалось до тех пор, пока русская община Эстонии в «бронзовые ночи» сама не доказала свою политическую субъектность. К сожалению, судя по реакции в России, хотя к эстонским событиям многие отнеслись с глубоким сочувствием и уважением, вопрос о сотрудничестве до сих пор остаётся открытым...

И как с ним бороться...

Прибалтийская трагедия Русского мира вполне может повториться на Украине. Но - как фарс. Объективные причины для этого есть. Русские жители Украины сегодня не одни. Согласно данным всероссийского опроса ВЦИОМ, 68% респондентов заявили, что «по справедливости Севастополь должен принадлежать России». Более того, 31% респондентов считают, что России важнее вернуть Севастополь, чем сохранить хорошие отношения с Украиной (противоположной точки зрения придерживаются лишь 18% опрошенных). Причём спор по этому поводу граждане согласны вести не только для того, чтобы вернуть город русской славы, но и для оказания давления на соседей ради решения тех или иных геополитических задач.

Российские власти, вопреки демократическим штампам, очень чутко прислушиваются к мнению народа. Вполне возможно, что та поддержка, которой не дождались прибалтийские русские, будет вовремя оказана соотечественникам на Украине. Если, конечно, Россия снова не повторит роковую ошибку, допущенную в Прибалтике, отказавшись от прямого политического сотрудничества с русской общиной и открыто поддержит политическую элиту русского населения Крыма.

Поэтому одной из важнейших задач крымских русских является укрепление основ и международное признание русской общины Крыма как суверенного субъекта, имеющего свой собственный политический вектор и волю. Если крымчане смогут выстроить своё партнерство с Россией на этой основе, то маргинализация русских Украины станет для «оранжевого» режима непосильной задачей.

Дмитрий Кондрашов (журнал «Балтийский мир»)