Флотский тупик

Украина и Россия не договорились о замене корабельного состава ЧФ. Ничего удивительного: Киев воспринимает ЧФ в Крыму как временное явление, а Москва точно так же смотрит на всю украинскую независимость.

Старые фантомные имперские боли дают о себе знать – ЧФ так и не стал внеполитическим фактором взаимоотношений Украины и России. Главной причиной, по которой министр обороны Сердюков не подписал в Киеве соглашение о замене старых кораблей ЧФ на новые, стали условия, выдвинутые Киевом. По данным российских СМИ, Украина хочет, чтобы Россия предоставила ей полный перечень вооружения новых кораблей, наземной техники, береговых артсистем и авиации. Попутно Киев хочет обезопасить себя от возможности базирования в Севастополе тактического ядерного оружия. В свою очередь, Россия стремится обеспечить автономное существование военно-морской группировки, выведя ее из-под какого-либо контроля принимающей стороны.

За последние двадцать лет ЧФ не раз выступал в качестве нарушителя чиновного спокойствия в киевских и севастопольских кабинетах. Речь не идет даже о периодических нарушениях украинского законодательства подразделениями ЧФ. Все прозаичнее – Киев продолжает воспринимать российский флот как чужака на своей территории, в то время, как Москва точно так же воспринимает украинский суверенитет над Севастополем.

В прежние годы украинские власти неоднократно требовали от командования ЧФ согласовывать с ними перемещения ракет и боеприпасов по Севастополю. Их можно понять – возить без уведомления по центру крупного города ракеты, способные рыть воронки размером со стадион – это действительно риск. С другой – Киеву нужно понять, чем именно собирается Кремль вооружить ЧФ, ведь класс и тип перемещаемых кораблей напрямую дает представление о том, как видит будущее флота российское военное ведомство.

Условно говоря, если в состав ЧФ войдут корветы – корабли прибрежной зоны – то, значит, флот будет решать оборонительные задачи исключительно в Черноморском регионе. Если черноморцы пересядут на океанические фрегаты – то доктрина ЧФ вполне может переключиться на решение наступательных задач в самых разных уголках мира. И класс судов, которые хочет привести Москва в Севастополь взамен устаревшего физически и морально корабельного состава – это, так или иначе, проекция ее геополитической стратегии. А Киев, который тщится согласовать свою внешнюю политику с интересами остальных соседей, не может согласиться на одностороннее нарушение военно-морского паритета в регионе.

Нужно понимать, что степень лояльности Киева напрямую зависит от его оценки экономической выгоды базирования ЧФ в Крыму. А вот с этим есть серьезные проблемы. Даже «харьковские» соглашения, принесшие Украине скидку на газ, не отменяют того, что Киев продолжает платить за российские энергоносители дороже многих европейских стран. Наверняка, украинское руководство ощущает, что просчиталось во время заключения «газофлотских» договоров – и теперь не чувствует себя связанным обязательствами по отношению к России. Если бы Украина получала более ощутимую выгоду от базирования ЧФ в Крыму – можно допустить, что позиция Киева отличалась бы большей лояльностью по отношению к черноморцам.

С другой стороны, в прежние годы Киев неоднократно оставался «в дураках» по итогам очередного обновления военного потенциала ЧФ. Так было и при вводе в состав флота корабля на воздушной подушке «Самум», в обмен на который Украине пообещали передать Матросский клуб в Севастополе, а после – благополучно забыли. Потом ситуация повторилась и с фронтовыми истребителями СУ-24, когда в состав эскадрильи были задним числом включены два самолета-разведчика СУ-24МР, к которым сегодня заказан допуск украинских верификационных комиссий.

Причем, в отличие от кораблей, авиации и наземных боевых машин, о составе вооружения той же бригады морской пехоты официальный Киев не знает вообще ничего. Хотя, с точки зрения контроля, военный потенциал того, что стоит на берегу - для Украины не менее важен, чем огневая мощь того, что пришвартовано к причалам.

Поэтому на переговорах по перевооружению копья были сломаны благополучно – и безрезультатно. Хотя, если отбросить всю пропагандистскую риторику, то придется признать, что даже благополучный исход переговоров отнюдь не означает быстрого переоснащения самого южного из российских флотов. Фактически (если не учитывать то немногое, что можно перевести с других флотов), сегодня в России нет готовых кораблей для ЧФ. То, что строится на верфях – будет введено в составы Северного и Тихоокеанского флотов. А Черноморский флот – объективно – заперт в акватории Черного моря и не способен сравниться по важности со своими «старшими братьями».

Даже если представить, что Москва бросила бы все силы на перевооружение флотов – ее судостроительных мощностей не хватило бы, чтобы обеспечить нужное количество боевых кораблей. И в этом случае ей могли бы потребоваться украинские корабелы, заводы которых в Николаеве и Феодосии способны создавать вполне конкурентоспособные газотурбинные двигатели и корабли на воздушной подушке. Но пока в самой России простаивают судоверфи, надеяться на подобный подарок судьбы Украине не приходится.

Другим аспектом возможного военно-технического сотрудничества Киева и Москвы мог бы стать судоремонт. Последние шесть кораблей ЧФ ремонтировала Болгария, а подлодку «Алроса» и вовсе перегнали на стапели Санкт-Петербургских верфей. Хотя с необходимым ремонтом вполне могли бы справиться севастопольский, феодосийский или николаевский морзаводы. Россияне объясняют свое решение завышенными расценками украинских корабелов, Киев такие обвинения отчаянно опровергает. Кто из них лукавит – сказать сложно, но не исключено, что главной причиной отказа от услуг украинских верфей служит пресловутый политический фактор.

Именно политика остается главной переменной в формуле двухсторонних переговоров. Взаимоотношения Киева и Москвы далеки от политико-экономического прагматизма, которым могут похвастаться лишь страны, которым нечего делить. Лояльность Украины по вопросу перевооружения ЧФ, равно как и вопрос самого базирования российского флота в Севастополе – это лишь политические козыри, при решении которых экономика уступает место политике. Наверняка, украинское руководство готово монетизировать свою лояльность, но Кремль, дипломатически переигравший Киев во время «газофлотских» договоренностей, не готов идти на компромиссы. Остается ждать, пока у какой-то из сторон не сдадут нервы, либо пока новый фактор не перемешает фигуры на дипломатической шахматной доске.

Глеб Плотников