Украинская таможня и русская цивилизация

Мне часто приходится пересекать российско-украинскую таможню на машине. Таможня вещь полезная, она учит мыслить творчески. Именно таможня научила меня понимать жесты, мимику, междометья и просто молчание другого человека. Именно на таможне я научился торговаться. Именно там я научился не обижаться на обстоятельства и благодарить судьбу за все хорошее и плохое. Именно там – в Гоптевке, Новоазовске и на «Трех сестрах» - я на своей шкуре ощутил, насколько заметно различается аура человеческих отношений в России и на Украине.

Чтобы лучше объяснить, о чем идет речь, позволю себе небольшое отступление.

Что такое наши страны с точки зрения ландшафта, который, как известно, формирует менталитет? Россия – это лес. А Украина – это степь. В степи удрать некуда. Вспомним нашу историю: всадник все равно тебя догонит и ногайкой огреет. Значит надо не убегать, а приспосабливаться и налаживать отношения. В лесу же, напротив, от всадника удрать легко. А если он один, то можно его поглубже в лес заманить, с седла стащить, убить и коня забрать. Чувствуете разницу? Иван Сусанин – он ведь не случайно русский персонаж, а не украинский.

Соответственно, мы имеем дело с двумя различными стратегиями выживания, выработанными исторически. «Степной» человек выживает в первую очередь за счет умения выстраивать отношения. «Лесной» - за счет использования ландшафта и ситуации.

Отсюда и разница в наших менталитетах. Украинец добродушен, мягок, хитер и общителен. Русский молчалив и непредсказуем. Украинец надеется на себя. Русский – на систему (ландшафт – это ведь система). Украинец – индивидуалист. Русский – патерналист (родина – это ведь тоже система).

Но главное – это отношение к людям. Чтобы выжить, украинец вынужден их, людей, любить. Иначе – ногайкой по спине. А русский склонен их воспринимать в штыки, ибо врага надо заманивать и убивать. И это очень хорошо чувствуется, когда ты начинаешь иметь дело с любой государственной службой.

В России государственный чиновник вас чуть ли не открыто ненавидит. На Украине от чиновника исходит совсем другая эмоция. Он может вам отказать или обмануть – но при этом он, как правило, апеллирует к вам как к человеку, проявляет эмпатию. Вы ему интересны как личность, с которой можно что-то поиметь - уже сейчас или, на худой конец, потом. И будьте уверены: он все что сможет - поимеет. Оставив вас в сравнительно хорошем расположении духа.

А теперь внимание, вопрос: в чем фундаментальное отличие украинского таможенника от таможенника российского? Первый обставит все так, как будто благодарите его деньгами за «дружескую» услугу. Второй не скрывает, что он – как и в целом государство российское - ваш враг, и вы платите ему дань как захватчику.

Есть и более детальные отличия. Украинский таможенник смотрит вам в глаза. Российский таможенник смотрит на ваши документы. Украинский таможенник сам активно налаживает с вами отношения. Российский ждет, когда вы первым начнете делать какие-то телодвижения. Украинский таможенник внешне как бы прост и доступен, и вы чувствуете себя рядом с ним «нормальным парнем». Российский – непрост, недоступен, высокомерен, и вы чувствуете себя рядом с ним червяком. Бывает и наоборот, но я говорю о правилах, а не об исключениях.

Еще отличие. Когда вам надо провезти что-то через российскую таможню, вы чувствуете и понимаете, что имеете дело именно с системой. Когда вы что-то провозите через украинскую таможню, у вас складывается ощущение, что вы имеете дело с конкретным человеком и его хорошими знакомыми. Но это только ощущение - там тоже система по «разводу на деньги», и еще какая.

Прошлым летом вывозили в Россию маленькую собачку без документов. Я уже много раз проходил эту процедуру и поэтому сразу по-дружески в зоне входного контроля заявил украинской стороне, что помощь нужна, ибо псинка без документов.

- Да без проблем. Денежек немного оставь тут, а я на таможне хлопцам скажу.

В конечном итоге вся таможня, транспортный контроль и погранслужба вышли на ушастую собачку посмотреть.

На российской стороне ситуация была уже иная: «Собаку без документов не пропустим». Лица отутюженные. Оформляют протокол.

- А с кем здесь можно договориться? – спрашиваю.

- Ни с кем. Вы в России, а не на Украине. Конфискацию на животное готовить будем.

Казалось бы, можно порадоваться: коррупции меньше. Но когда я позвонил знакомым таможенникам, подождал несколько часов, передал деньги через специальных людей – все сделали. Просто потеряли полдня, кучу нервов и в четыре раза больше денег. Так работает российская коррупционная система. Она тебя обезличивает, унижает и ставит в положение, когда ты «ее» буквально должен упрашиваешь взять твои грязные деньги. А «она» снисходительно, из милости к тебе, соглашается.

Таможенники, не берущие взяток, составляют вообще отдельную категорию. Таковых почему-то больше в России. Поскольку сомнений в тотальности нашей коррупции у меня нет, думаю, это тоже как-то связано с нежеланием русских людей вступать в деликатные формы общения. Ибо раскрутить человека на взятку – это, в первую очередь, означает наладить неформальную коммуникацию, подтолкнуть к ней, спровоцировать ее. «Лесному» человеку, привыкшему молча арканить всадника с дерева, проделать все эти операции – все равно, что себе на горло наступить. Именно поэтому с древних времен и по настоящее время в России больше ограблений, а на Украине больше мошенничества на доверии. Менталитет не переделаешь.

За долгие годы у меня сложились свои приемы провоза грузов коммерческого и личного назначения. Несколько лет назад перевозил целую машину всякого домашнего хлама, включая старый компьютер с электронно-лучевым монитором и швейную машинку «Зингер», из которой все платиновые детали, естественно, были вытащены и надежно перепрятаны.

Я, как всегда, отказываюсь неофициально платить за «зеленый коридор», и украинский стоп-контроль направляет меня соответственно в красный, с досмотром. А поскольку драгметал у меня все-таки в машине есть, то я включаю главное правило контрабандного прохождения таможни: «Волнуйся официально».

Подходит румяный таможенник: «Отравляющие, колюще-режущие?» Признаюсь, что где-то у меня была разделочная «финка». Трофей, от деда достался. А дед в финскую еще воевал. Жалко такую вещь на конфискацию отдавать.

Далее мы очень долго ищем несуществующий финский нож в багажнике. И тут нет. И здесь нет. Наверное, дома забыл.

- А может он в большом чемодане? – наконец догадываюсь я. - Сейчас открою.

Рожа у таможенника делается скучной. Мне отдают документы, и я проезжаю.

Если таможенник цепляется к какой-то вещи и требует на нее чек из магазина (чтобы денег выманить за якобы незаконный провоз), то делаю так. Махаю рукой и говорю:

- Если детки у вас есть, то забирайте для них так, без оформления. Мне все равно его подарили, так что не жалко для хорошего человека.

Как правило, начинают улыбаться и пропускают. Но это на Украине. На российской стороне такие номера не проходят. Там таких вещей не понимают. Там нужно долго и нудно через кого-то договариваться. Уговаривать, чтоб не составляли протокол. Продираться сквозь кущи. Маневрировать между сосен. Долго и муторно сидеть в засаде. Кто-то готов все это терпеливо проделывать. Лично я – нет.

Памятуя, что тезис о наших различиях – своего рода табу в российских медиа и вызывает стойкое неприятие комментаторов, поясню: я горячий сторонник нашего воссоединения. Но уже 20 лет мы продолжаем только отдаляться друг от друга, это факт. Глубина отличий, увы, тоже увеличивается. И, как мне кажется, не в пользу РФ.

Игорь Коровин