О чем говорит и чем живет Киев

"Мне раз в три дня звонят родственники из Санкт-Петербурга и требуют, чтобы я хотя бы детей вывезла к ним от беды подальше, - рассказывает 34-летняя киевлянка Ирина, работающая менеджером в частной компании на Крещатике. - И ведь не объяснишь же, что у нас все спокойно. Активно зазываю их приехать к нам, посмотреть на все своими глазами, но они боятся".

Многим россиянам кажется, что в Киеве в разных районах города свободно прогуливаются автоматчики в камуфляже, которые то и дело открывают стрельбу по прохожим или "москалям". Но на деле жизнь города, если не смотреть телевизор (в том числе и украинские каналы, которые нагнетают страсти не хуже российских), течет примерно также, что и год назад.

В Киеве тепло. В центре города и днем, и вечером гуляют влюбленные парочки, на детских площадках во дворах спальных районов наблюдается традиционное весеннее оживление. Если не бывать на Майдане, не видеть обгоревшее здание Дома Профсоюзов, не прогуливаться по Институтской и другим прилегающим к Крещатику улицам (здесь все еще стоят баррикады и разливают чай активистам), то можно и вовсе не заметить, что революция случилась.

22 марта в украинской столице проходил субботник. Исполняющий обязанности мэра Владимир Бондаренко призывал выйти на уборку города всех киевлян, и - все не все - но тысячи людей откликнулись на этот призыв. Они убирали улицы от мусора, разбирали часть баррикад, отмывали обгоревшие памятники там, где еще недавно велись уличные бои между демонстрантами и милицией. Но часть баррикад осталась: митингующие хотят дождаться президентских выборов, назначенных на 25 мая, чтобы проследить за их результатами из укрытия.

В остальном Киев все так же, как и прежде, мил, беззаботен, задумчив и неспешен. Пожалуй, постреволюционный город отличается от дореволюционного разве что чуть-чуть.

Во-первых, в городе стали намного чаще говорить о политике. "Да какой с Кличко президент? Ему, когда говорит, надо капу надевать, чтобы слюни не текли"; "А кто такой Порошенко? Еще один олигарх, который будет подминать под себя всю власть, лишь бы его обслуживала"; "Нет, Юля - это катастрофа. При ней будет еще хуже, чем при Яныке. Мы же с тобой - малый бизнес, ты что, не помнишь, как она нас давила пять лет назад?"; "Садовый (мэр Львова) - отличный мужик, все время правильные вещи говорит. Но он вряд ли будет баллотироваться" - такие и им подобные высказывания в Киеве сегодня доносятся отовсюду: из магазинов, из офисов, из ресторанов. Их можно услышать во время прогулки по Набережной, или даже во время похода в стоматологию в центре города. При Януковиче люди были гораздо более апатичными и на темы политики предпочитали не высказываться.

А вот о ситуации вокруг Крыма киевляне на удивление говорят редко. Большинство горожан предпочитает отмахиваться от темы: мол, о чем тут можно говорить? “Политики, конечно, будут перед выборами рассуждать о том, что Крым еще можно вернуть. Тимошенко вот об этом часто говорит. Но это тезисы для идиотов. Крым так и не стал частью Украины за 20 лет, и вернуть его никому не удастся”, - рассуждает 29-летний киевский дизайнер Алексей Панов.

Во-вторых, в городе появилось много тех приезжих, кого принято называть "гопниками". Измерений количества "понаехавших" никто не проводил, но людей в спортивных штанах, кроссовках, обладающих "характерной наружностью", в Киеве стало намного больше. Правда, ведут они себя в основном сдержанно - конфликтов с "титушками" и "ребятами в камуфляже" практически нет - но раздражают они уже многих. Киевлянам не слишком нравится встречаться на ночных улицах с людьми в военной форме и с битами в руках, утверждающими, что они патрулируют город. Многие попросту боятся быть ограбленными этими молодчиками, поэтому ночью за сигаретами в ларек киевляне лишний раз не спускаются. Впрочем, справедливости ради, - ни об одном реальном конфликте жителей с этими "солдатами" слышать не приходилось.

В-третьих, в Киеве сейчас совсем другие милиционеры. Гаишники если и останавливают проезжающие автомобили, то не для проверки документов, а для того, чтобы сказать, например, водителю, что у него не включен ближний свет. Это чудо, но киевские милиционеры сейчас почти никого не штрафуют (разве что какой-нибудь таксист внаглую разворачивается через двойную сплошную прямо на глазах у наряда), и совсем не берут взяток. Даже не просят. Эти истории киевляне пересказывают друг другу и считают едва ли не главным достижением революции.

И, наконец, в-четвертых: город захлестнула финансовая паника. Курс доллара в стране меняется каждый день, причем не обязательно в большую сторону. Погоня за долларами - ежедневное занятие тысяч киевлян. Кто-то рассказывает о том, что заробитчанам в России стало тяжелее отправлять денежные переводы домой: местные банки уже отказываются выдавать рубли, отправленные Western Union из России. Банкоматы пока работают исправно, но на руки за сутки выдают не больше 300-500 грн. Те, кто нуждается в бОльшем количестве наличности, вынуждены приходить в банк с паспортом и изымать средства. Пока ощутимых проблем с этим нет. Карты, выданные российскими банками, в Киеве пока работают, но ограничения на выдаваемую наличность в случае с ними такие же, как и с украинскими банковскими картами.

Еще многие рассказывают, что работодатели урезали им зарплату на 30-40%, причем сделали это задним числом. Недовольство таким положением дел растет, особенно, если учесть, что в долларовом эквиваленте зарплаты большой части наемных работников упали за март фактически в два раза. Тысячи киевских работодателей решили “пересчитать зарплаты” не в пользу своих сотрудников именно в марте. Все сходятся во мнении, что ближайшие год-два будут очень тяжелыми, но киевляне готовы потерпеть. Даже шутят: "Зато гопники уедут, которые впятером однушку снимали. Останутся нормальные люди, город очистится".

Разумеется, киевляне стали больше смотреть телевизор. Местные тележурналисты рассказывают о подвигах тех военных в Крыму, которые все еще не перешли на сторону РФ (таких, признают сами журналисты, не более 20% от общего состава дислоцированных на полуострове военных); рассказывают о распрях в парламенте между новыми властью и оппозицией, а также не без воодушевления прогнозируют скорый экономический крах России. Зрители, правда, в большинстве своем к таким прогнозам относятся скептически. Но в целом, журналистам на Украине пока доверяют даже больше, чем новым властям. Кстати, подобно самим горожанам, о возможности “возвращения Крыма” на телевидении говорят все реже и реже. Складывается впечатление, что вскоре перестанут говорить вовсе.

В остальном революционный Киев ничем не отличается от предреволюционного. Кто не верит - пусть приедет и убедится. И, кстати: русофобии на бытовом уровне здесь как не было, так и нет. Случаев, когда кто-то набрасывался на “москаля”, услышав московский говор, пока еще не наблюдалось.

Максим Швейц