Posted 26 октября 2016,, 13:17

Published 26 октября 2016,, 13:17

Modified 31 января, 12:29

Updated 31 января, 12:29

«Война на Украине уже никому не выгодна»

26 октября 2016, 13:17
Стратегия продавливания своей повестки до тех пор, пока оппонент не отступит, может привести мир к новой катастрофе, уверен политолог Андраш Рац.

— За последние несколько недель отношения России и Запада усложнились еще больше. При этом на международных конференциях, которые, к счастью, продолжают собирать представителей разных стран, эксперты не теряют надежды найти ответ на вопрос, как в сложившейся ситуации минимизировать политическую напряженность и угрозы для европейской безопасности. Какой вы видите путь к решению этого вопроса?

— В первую очередь, надо четко понять, насколько серьезен кризис, возникший в наших отношениях.

— А разве обе стороны не признают этого?

— Просто признать — недостаточно. Чтобы найти какие-то решения, мы должны этот кризис правильно оценивать. Надо осознать, что теперь он уже настолько глубок, что его преодоление займет много времени. Произошла полная утрата доверия по отношению друг к другу, а это так просто не исправить. Не надо, например, рассчитывать, что если в результате выборов в той или иной стране сменится власть, то все вдруг станет хорошо. Поэтому сейчас просто надо действовать крайне осмысленно, выверяя каждый шаг, чтобы хотя бы избежать усиления противостояния.

— В теории, конечно, это звучит как нечто выполнимое. Но на практике-то получается, что чем дальше, тем больше мы отходим от этого сценария…

— Естественно, какого-то универсального решения для всех наших проблем я не предложу. Это невозможно, потому что мы не знаем очень многих деталей. Значительная часть информации попросту недоступна общественности.

Но вот какой путь точно опасен — это пытаться проталкивать свою повестку до конца, пока оппонент не отступит. Это однозначно приведет к дальнейшей эскалации.

Совсем недавно академик Алексей Арбатов совершенно правильно указал, что именно по такому сценарию началась Первая мировая война. В 1914 году стратегия каждой великой державы состояла в том, чтобы продавливать свою точку зрения, пока другие не пойдут на попятную. Но, как выяснилось, ни одна из сторон не была намерена уступать. Очень важно понять, что такая политика ошибочна, и она снова приведет к катастрофе.

— И вы видите возможность того, что одна из сторон может сделать хотя бы небольшой шаг назад?

— Я думаю, это возможно. Сложность ситуации в том, что в нынешний кризис вовлечено очень много сторон. Например, нужно понимать, что конфликт на Украине — это ведь не «украинский конфликт». Термин «украинский конфликт» подразумевает, что это конфликт внутренний. А с Сирией еще более сложная ситуация.

В «конфликте Запада и России» слишком много игроков. И даже если кто-то имеет влияние на одного из участников противостояния, это не означает, что он его контролирует. В этом отношении во времена холодной войны, когда речь шла о «двусторонней игре», было проще. По-настоящему тогда все решали только две державы. И им было гораздо легче договориться. Сейчас все по-другому и намного сложнее.

Поэтому сегодня так важно придерживаться существующих форматов урегулирования, например, Нормандской четверки.

— На ваш взгляд, насколько сегодня велико влияние экспертного сообщества на принятие политических решений? Слышат ли слова экспертов и прислушиваются ли к ним?

— Я в этом отношении оптимист. Конечно, такие категории, как «воздействие» и «влияние», очень сложно измерить.

Но, во-первых, существуют формальные и менее формальные форматы общения экспертов и лиц, ответственных за политические решения. Личные контакты могут сыграть очень большую роль.

Во-вторых, существует ротация. Кто-то сегодня выступает как эксперт, а на следующий год уже работает в правительстве. Положение людей меняется, но их контакты, соцсети, адреса остаются прежними.

Ну и, наконец, любое экспертное сообщество влияет на принятие решений через общественное мнение. Причем этот процесс характерен почти для любой страны. В том числе — для России. Исключения составляют лишь страны с очень жесткими тоталитарными режимами, такие как Северная Корея. Многие эксперты выступают по телевидению, преподают в университетах. Да, их слова могут не оказать мгновенного действия. Это не обязательно настольно прямая связь. Но эффект рано или поздно все равно будет.

— Если вернуться к вопросу отношений России с ЕС и НАТО, какова должна быть краткосрочная задача, чтобы не допустить дальнейшего усиления конфронтации?

— Если говорить о конкретных шагах, то сейчас очень важно разработать механизмы урегулирования потенциальных инцидентов. Они могут произойти как на границе России и НАТО в Балтийском регионе, так и в Сирии. Несколько острых моментов уже было. И нам необходимо выработать механизм на тот случай, если что-то пойдет не так, притом абсолютно непреднамеренно. Ведь могут произойти самая обычная человеческая ошибка или техническая неполадка, которые будут стоить очень дорого.

Представители России и НАТО должны иметь возможность мгновенно связаться друг с другом. Я говорю о налаженных контактах не только на самом высоком, но и на более низовом уровне. У меня нет опасений, что кто-то захочет начать войну преднамеренно. Но надо быть уверенными, что в случае непредвиденного развития событий ситуацию можно будет уладить.

Во-вторых, надо при любых раскладах стремиться к полному выполнению Минских соглашений. Это единственная схема, которая у нас есть. Да, стороны замедляют их выполнение. Но нужно двигаться вперед. Война на Украине достигла той точки, когда уже никому не приносит выгод. Она больше никому не нужна. В этом регионе достичь согласия, на самом деле, проще, чем в Сирии. По крайней мере, пока.

Еще один очень важный момент — нам нужны истории успеха. Необходимы примеры того, что мы можем успешно сотрудничать.

— А много ли сейчас таких примеров?

— Да, у нас есть маленькие истории успеха, но о них почти никто не знает. А замалчивать их — это большая ошибка. Я говорю, например, о сотрудничестве полицейских служб. По ряду вопросов российская и западная полиция очень плотно и крайне эффективно сотрудничают. Никто не говорит о таких вещах, хотя именно они показывают, что сотрудничество возможно. Но если мы будем говорить только о конфликте и негативных вариантах, то это будет только дополнительно нагнетать обстановку.

Ну и, наконец, нам надо как-то добиться эмпатии в отношениях друг с другом. При этом не следует путать эмпатию и симпатию. Симпатия хороша для человеческих отношений и означала бы принятие повестки друг друга. Этого не произойдет, и стремиться к этому бесполезно.

Эмпатия помогает понять то, как другая сторона думает, какими мотивами руководствуется. Это требует ресурсов — и человеческих, и финансовых. Мы должны приложить усилия, чтобы понять друг друга. И такой эмпатии в наших отношениях добиться сейчас очень сложно. Несколько лет назад было намного проще. Тогда все были настроены гораздо оптимистичнее. Но это необходимо сделать. Другой альтернативы просто нет.

Беседовала Татьяна Хрулева

Материал подготовлен в рамках совместного проекта с Фондом поддержки публичной дипломатии им. Горчакова.

Беседа состоялась на международной конференции «Отношения России с ЕС и НАТО: от стратегического партнерства к стратегическому вызову?»