Тирасполь не готов к повороту на 180 градусов

Президент Молдавии Игорь Додон, избранный на этот пост в ноябре прошлого года, заявил, что поддерживает идею проведения референдума о выходе его страны из Соглашения об ассоциации с Евросоюзом. При этом молдавский лидер подчеркнул, что намерен опираться на мнение народа и при решении других вопросов, в частности, чтобы «добиться главного результата — воссоединения страны».

«Я считаю, что по вопросу приднестровского урегулирования у президента, парламента и правительства не должно быть разногласий. Мы должны найти политическое решение, а оно должно быть утверждено в ходе всенародного референдума», — цитирует заявление Додона ТАСС.

О том, насколько вероятен «поворот Молдавии спиной к Европе» и облегчит ли отказ от интеграции с ЕС процесс переговоров о возвращении непризнанной Приднестровской Молдавской республики в состав единого государства, в интервью «Росбалту» рассказал политической аналитик, бывший депутат парламента Молдавии Оазу Нантой.

— Как может выглядеть план объединения Молдавии? Как федерация с правом вето у Приднестровья?

— Для начала о сути этого конфликта. Это противоборство между проектом построения молдавского государства в рамках его международно признанных границ и геополитическими амбициями Российской Федерации, которая хочет использовать противостояние левого и правого берега Днестра для того, чтобы контролировать всю Молдавию. Напомню, что решением Европейского суда по правам человека от 8 июля 2004 года указано на политическую ответственность России за провоцирование и консервацию Приднестровского конфликта. Не говоря уже о том, что РФ, разместив свои войска в Приднестровье, выступает единственной страной, которая игнорирует территориальный суверенитет и целостность Молдавии, равно как и положение ее конституции, запрещающей нахождение иностранных войск на ее территории.

В 2003 году тогдашний президент Молдавии Владимир Воронин уже попросил Владимира Путина, чтобы тот помог разрешить этот конфликт. Тогда же появился известный «меморандум Козака», отражающий видение Российской Федерацией проблем урегулирования отношений между Молдавией и левым берегом Днестра. Согласно этому документу, Молдавия становится федерацией, частью которой будут Приднестровье и Гагаузия. Они получают особый статус и возможность накладывать вето на законопроекты, их не устраивающие. Молдавия при этом должна была взять на себя обязательства соблюдать нейтралитет, демобилизовать армию и предоставить России право на размещение ее войск на своей территории сроком на 20 лет.

То есть, мы получили бы псевдо-государство, контролируемое извне. Но в последний момент под давлением Запада Воронин отказывался подписывать это соглашение.

— Что представляет собой план урегулирования приднестровской проблемы, которого намерен придерживаться Додон?

— Мы ничего не знаем об этом плане кроме того, что, по слухам, в нем сохранены элементы федерализации. Господин Додон не сегодня и не вчера начал позиционировать себя как «агент влияния Москвы» и открытый сторонник федерализации. Эта его позиция была подтверждена и в конце 2016 года на внеочередном съезде Партии социалистов, из которой Додон формально вышел. Там же был подтвержден курс на вхождение Молдавии в Евразийский экономический союз и на расторжение Соглашения об ассоциации с ЕС.

— Насколько реально проведение в Молдавии референдума по объединению с Приднестровьем?

— Несерьезно говорить о проведении референдума, когда мы не знаем, что на него выносится, какая модель объединения страны предлагается. На правом берегу достаточно широко распространены опасения о так называемой «транснистризации» («приднестровизации») Молдавии. То есть распространения тех правил, которые действуют сейчас на левом берегу Днестра, на всю территорию нашей страны.

— А президент Молдавии вообще имеет право инициировать проведение референдума?

— Да, президент имеет полномочия провести консультационный референдум. Однако остается еще и вопрос о левом береге. Ведь процесс зашел достаточно далеко, так что разворачивать оглобли на 180 градусов, декларируя курс на объединение с Молдавией — это психологически будет там достаточно тяжело.

— Вы хотите сказать, что на левом берегу Днестра люди уже не очень хотят этого?

— Чего хотят люди на левом берегу, сказать сложно, по той простой причине, что они, как и на правом берегу, разбегаются из страны. За последние 25 лет население Приднестровья уменьшилось почти в два раза. С другой стороны, люди живут там в атмосфере страха и лишь как мантру повторяют: «мы форпост России». При условии, конечно, что Россия их будет содержать. Поэтому говорить сегодня про референдум об объединении страны — это все равно, что обсуждать виды на урожай 2019 года.

— Можно ли сейчас спрогнозировать результат такого референдума, если он все же будет проведен? Есть какие-то соцопросы на эту тему в Молдавии?

— Соцопросы есть, и они показывают достаточно устойчивую ситуацию в отношении идеи федерализации Молдавии. Около 70% жителей правого берега Днестра против этой идеи. В то же время мы понимаем, что само слово «федерализация» может и не произноситься, но все равно все сведется к праву вето Приднестровья по внешнеполитическим вопросам.

Второй момент, достаточно печальный, состоит в том, что через 25 лет после вооруженного противостояния 1992 года общество в массе своей про него забыло. Те события сегодня на периферии общественного внимания и только 3-5% людей считают, что решение приднестровского конфликта является приоритетным для нашего общества.

Я также хочу обратить внимание, что сама по себе фраза «решение приднестровского конфликта» не значит ничего. Все зависит от того, что под этим подразумевается. Иначе можно прийти к мнению, что гильотина — лучшее средство от головной боли. Нужно видеть, куда мы хотим прийти, к какому объединенному государству, с тем, чтобы это было именно государство, а не недоразумение.

— Какой-то консенсус на эту тему в Молдавии сейчас существует?

— Нет. Во-первых, поскольку эта проблема не вброшена в общественную дискуссию, а во-вторых, потому что нынешние попытки решения этого конфликта не могут устроить и правый, и левый берег Днестра.

Беседовал Александр Желенин