Posted 12 мая 2017,, 16:07

Published 12 мая 2017,, 16:07

Modified 31 января, 15:14

Updated 31 января, 15:14

Сеул идет к самостоятельности

12 мая 2017, 16:07
После избрания нового президента Южную Корею ждет кардинальное изменение внутренней и внешней политики, полагает востоковед Александр Воронцов.

Президентская кампания во Франции заслонила выборы президента на другом конце Евразии — в Южной Корее. Между тем, по мнению экспертов, не исключено, что, с учетом остроты ситуации в регионе, выборы главы государства в этой стране будут иметь в ближайшее время не меньшее значение.

После недавнего импичмента предыдущего президента Южной Кореи Пак Кын Хе, к власти в результате досрочных выборов 9 мая пришел леволиберальный президент Мун Чжэ Ин, заявивший, что первым делом после своего избрания нанесет визит в Пхеньян, а также «возьмется» за гигантские южнокорейские финансово-промышленные группы — чеболи.

В числе первых шагов Мун Чжэ Ина можно также отметить указ, отменяющий план по внедрению в школах учебников истории, одобренных государством. Новый южнокорейский лидер при этом отметил, что изучение истории не должно быть политизированным.

О том, насколько серьезно может измениться политика Южной Кореи с приходом нового президента, а также военно-политическая ситуация на Дальнем Востоке в целом, обозревателю «Росбалта» рассказал заведующий отделом Кореи и Монголии, член ученого совета Института востоковедения РАН Александр Воронцов.

— Что означает для Южной Кореи и для всего Дальнего Востока избрание президентом Мун Чжэ Ина, участвовавшего в свое время в студенческих волнениях и, как уверяют, человека достаточно левых взглядов?

— Избрание Мун Чжэ Ина означает кардинальное изменение внутренней и внешней политики этой страны, которое будет проявляться постепенно. Мун Чжэ Ин представляет собой реально оппозиционную силу. Оппозиционную той право-консервативной партии (Партия великой страны — Партия новых рубежей), которая господствовала в Сеуле последние 10 лет в лице двух президентов: Ли Мен Бака и отстраненной недавно в результате процедуры импичмента Пак Кын Хе.

Они проводили курс на свертывание отношений с Северной Кореей. Их философия состояла в том, что КНДР дышит на ладан, она на краю краха, поэтому надо только усилить давление и санкции (в том числе, и международные) против нее, продолжать военно-политический нажим на Пхеньян в виде непрекращающихся маневров по периметру границ Северной Кореи.

Они были уверены, что коллапс правящего режима в КНДР произойдет буквально в течение года-двух и объединение Кореи пройдет по германскому варианту. Раз так, то межкорейские переговоры ни к чему, нужно лишь наращивание санкций и изоляции.

В результате все межкорейское сотрудничество, которое до этого было создано двумя предшествующими руководителями Южной Кореи, было разрушено. При том, что политика, которую проводили в течение предыдущих десяти лет президенты Ким Дэ Чжун, разработавший так называемую «политику солнечного тепла», а затем Но Му Хен, провозгласивший идею «примирения и сотрудничества», сумела растопить ледяные горы недоверия с Северной Кореей.

Два корейских государства приступили к реальному и очень широкому экономическому, гуманитарному, политическому сотрудничеству. Состоялось два государственных визита президентов Южной Кореи в Пхеньян — Ким Дэч Жуна и Но Му Хена. В результате последнего визита в ноябре 2007 года был подписан очень широкий спектр документов по крупномасштабным экономическим проектам. То есть эти президенты придерживались идеи постепенного объединения с Северной Кореей через экономическое сближение и сотрудничество.

— Что же разрушило этот процесс?

— В Сеуле к власти пришла другая партия, которая заявила, что все это было неправильно, что это была игра в одни ворота, потому что экономическая помощь Южной Кореи северянам шла на создание ядерного оружия. В конце концов, все экономическое сотрудничество между двумя корейскими государствами было разрушено полностью. И это при том, что Южная Корея была тогда главным экономическим партнером Севера. На территории КНДР, в 10 километрах от демилитаризованной зоны, невзирая на противодействие американцев, был создан крупный район экономического сотрудничества, где работало порядка 130 совместных предприятий. Южнокорейские бизнесмены были тогда очень довольны, и их можно было понять — общий язык, географическая близость, дешевизна…

Однако президент Пак Кын Хе своим последним указом закрыла и этот район, последний очаг межкорейского взаимодействия, и сейчас оба государства находятся на грани войны.

— Насколько популярны в Южной Корее леволиберальные взгляды, которые выражает новый президент этой страны?

— Правые пытаются представить Мун Чжэ Ина чуть ли не коммунистом, чучхеистом и агентом Пхеньяна, демонизируют его так же, как в свое время в Америке правые пытались демонизировать Билла Клинтона. Что, естественно не соответствует действительности. У него сейчас первоочередная задача приступить к восстановлению диалога с Пхеньяном, чтобы начать хотя бы слышать друг друга, и, конечно, наладить отношения с США, поскольку любой президент Южной Кореи — союзник Соединенных Штатов и это не подвергается сомнению.

Сейчас у Сеула еще одна проблема — размещение на ее территории американского противоракетного комплекса (THAAD). Для президента США Дональда Трампа этот комплекс, против размещения которого в Южной Корее выступают и Китай, и Россия — важнейший объект, в том числе с репутационной точки зрения. Но, с точки зрения военных России, Китая, да и, возможно, многих самих южнокорейцев, эта система не столько прикрывает Южную Корею, сколько необходима против ракетных систем КНР и Российской Федерации.

Так вот, Мун Чжэ Ин, еще до включения в президентскую гонку, высказывал сомнения в том, насколько его стране нужна система THAAD и насколько она эффективна против ракет Северной Кореи. По его словам, прежде чем размещать эту противоракетную систему, Южная Корея должна провести независимое расследование, основанное не только на разведданных США, но и на других военных источниках.

— Мун Чжэ Ин заявил: «Я проамерикански настроен, но теперь Южная Корея должна принять дипломатию, в которой она может и отказывать американцам». Что имеется в виду? Что Сеул готов отказаться от американской военной помощи, от американских войск на своей территории?

— Нет, он не это имел в виду. Основы южнокорейско-американского союза незыблемы. Отказываться от американских войск он, естественно, не собирается. Мун Чжэ Ин подразумевает, что в рамках этого союза голос южных корейцев должен зазвучать громче, а Сеул намерен приобрести больше автономности.

— А насколько в Южной Корее популярны предложения Мун Чжэ Ина об ограничении всевластия чеболей?

— Южнокорейское общество как по вопросу о сотрудничестве с КНДР, так и по чеболям расколото примерно пополам. Одна половина южнокорейцев за развитие сотрудничества с Северной Кореей, другая — за ее удушение. Одна — за сохранение чеболей, поскольку они «тянут» за собой экономику страны, другая половина — лузеры, которые находятся за рамками этих крупнейших южнокорейских корпораций и очень плохо себя чувствуют из-за того, что чеболи их зажимают.

Эта борьба была и раньше, она продолжается и сегодня, но реально чеболи — локомотивы южнокорейской экономики. Кого-то новый президент прижмет, возможно, накажет какую-то конкретную из имеющихся в стране тридцати финансово-промышленных групп. Не исключено, что попадет, например, корпорации Lotte, которая продала землю под американский ракетный комплекс.

Возможно, будет развернута кампания с тем, чтобы сделать руководство и администрацию хотя бы некоторых компаний более прозрачными. Но полностью систему этих крупнейших финансово-промышленных групп Южной Кореи новый президент ломать не станет, потому что это было бы самоубийством для национальной экономики.

Беседовал Александр Желенин