Posted 13 октября 2017,, 07:50

Published 13 октября 2017,, 07:50

Modified 31 января, 17:07

Updated 31 января, 17:07

«Парадигма заговора» Эрдогана

13 октября 2017, 07:50
Президент Турции «дремал» в Киеве, но ловил каждое слово лидеров ИРИ в Тегеране. Значит ли это, что Крым для него вопрос второстепенный, а Иран, Россия и курды — главное?

Российское ТВ с удовольствием смаковало кадры, на которых президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган зевал и клевал носом на совместной пресс-конференции с Петром Порошенко. Какой хороший символ: мол, нашему турецкому «другу» вся эта Украина и весь этот Порошенко совсем не интересны! Однако в нужный момент Эрдоган «проснулся», бодро-внятно осудил «аннексию» Крыма Россией и выразил поддержку территориальной целостности Украины, на что в РФ уже «не обратили внимания».

Впрочем, скорее, он был вынужден это сделать, имея в виду угрозу территориальных притязаний курдов на автономию в Ираке, Турции и Сирии, а также стремление Анкары привлечь Украину к борьбе с организацией FETO. Напомним, руководит ею проживающий в США оппозиционный Эрдогану исламский проповедник Фетхуллах Гюлен — считается, что его последователи пытались устроить государственный переворот в Турции и пустили корни едва ли не по всему миру. В Турции и в союзническом Азербайджане «гюленистов» преследуют и увольняют с работы всех, подозреваемого в связях с FETO. Масштабы арестов в Турции наводят на мысль, что дело здесь не только в FETO, но в подавлении любого инакомыслия.

«Мы с моим другом господином Порошенко обсудили шаги, которые можем предпринять в борьбе с этой организацией», — сказал Эрдоган. Ну, а Порошенко еще раз пригласил Турцию присоединиться к международной группе по «деоккупации Крыма».

Никаких сенсационных документов стороны в Киеве не подписали — принят план действий по развитию двусторонних отношений на ближайшие два года и несколько еще менее значимых документов. В аналитических кругах даже не гадают о содержании плана, априори считая его «беззубым» и ни к чему не обязывающим ни одну из сторон.

В общем, помирившийся с Россией Эрдоган и во многом сейчас от нее зависящий как в глобальной политике, так и локально в сирийском и курдском направлении, вряд ли станет серьезно включаться в военно-техническое сотрудничество с Киевом.

Оба президента также приняли участие в заседании Стратегического совета Турция — Украина. Но, учитывая текущий, связанный с Россией конъюнктурный момент и испорченные отношения Эрдогана с Западом, то есть разные внешнеполитические векторы Киева и Анкары, полноценного политического партнерства у них не получится. Правда, существует еще проблема крымских татар, вроде как беспокоящая Турцию, но Эрдоган вряд ли положит ее на «алтарь» российско-турецких отношений и прибережет эту тему в пассивном состоянии на всякий случай.

Таким образом, активной борьбы Турции за изменение политического статуса Крыма пока не ожидается, хотя на вербальном уровне она возможна — в угоду Украине, ее нынешним лидерам и «международному сообществу». По большому счету, Эрдогану было бы негоже «петь» другие «песни» о Крыме, поскольку за плечами у него (да и впереди — тоже) проблема создания Иракского Курдистана и Турецкого Курдистана. Так может ли он поддержать сепаратизм на Украине? Вопрос риторический. Скорее, он склонен заручиться поддержкой по проблеме турецких сепаратистских регионов даже такого слабого игрока, как Порошенко.

С другой стороны, Киев, активно продвигающий интересы Запада, нуждается в Анкаре в контексте интересов России на Черном море, и ему приходится закрывать глаза на сближение РФ с Турцией, «дружить» с ней и, по мере сил, контролировать ее сближение с Москвой. Но есть и третий аспект: «дружить» с Анкарой Киеву придется с натянутой улыбкой — ведь «Турецкий поток» в итоге может прекратить поставки российского природного газа в Европу через Украину, и последняя останется при пиковом интересе. Словом, различных аспектов в турецко-украинских отношениях много, но их абрис весьма размыт и надеяться на то, что он примет четкие очертания, вряд ли стоит.

Другое дело — Иран и его лидеры. Визит Эрдогана в Тегеран, имевший место до его приезда в Киев, ко сну не располагал. Здесь президент Турции был бодр, внимателен и активен, и сопровождал его целый шлейф турецких министров. Он встретился с верховным лидером Ирана аятоллой Хаменеи и с президентом страны Хасаном Роухани.

Первое, что бросилось в глаза в ходе визита — это сближение двух антагонистичных государств, наступавших на пятки друг другу в Сирии, но в то же время пристегнутых один к другому и сирийской проблематикой, и курдской. Напомним, и Тегеран, и Анкара выступили против референдума о независимости Иракского Курдистана — она послужит плохим примером для иранских и турецких курдов.

Разумеется, это повлияло на настроения сторон, тем более, что обе они находятся сейчас под политическим «обстрелом» Запада. Соответственно, нынешний визит Эрдогана сильно отличался от его предыдущих поездок в Иран и способен серьезно повлиять на ситуацию на Ближнем Востоке, поскольку позиции двух стран стали сближаться на почве «общего несчастья».

По данным иранских СМИ, аятолла Хаменеи заявил в беседе с Эрдоганом, что курдский референдум в Ираке является «заговором США» и других держав с целью создания «нового Израиля» на Ближнем Востоке. Расширение сотрудничества между Ираном и Турцией духовный лидер назвал крайне важным для исламского мира. Он также одобрил согласование позиций Тегерана и Анкары по ситуации в Сирии.

Эрдоган в свою очередь высказался за создание «мощного союза» между Турцией и Ираном, а в контексте собственно курдского референдума выразил мнение, что обе страны, плюс Ирак, должны предпринять совместные шаги против образования курдского государства.

В общем, ни Тегеран, ни Анкара результаты референдума не признали и намерены наращивать военное сотрудничество — об этом заявил начальник генштаба Вооруженных сил Ирана Мохаммад Хосейн Бакири по результатам встречи со своим турецким коллегой Хулуси Акаром.

Словом, сейчас Иран и Турция поладили на почве «курдского сепаратизма», защиты границ государств региона, борьбы с терроризмом, что было невозможно еще совсем недавно. Теперь же, объединившись по принципу — не было счастья, да несчастье помогло — они могут серьезно повлиять на расклад сил в регионе. Если, конечно, в отношениях между этими двумя странами не пробежит новая, более «упитанная», чем прежде, черная кошка. И если отношения между ними вновь не выльются в ожесточенное соперничество на Ближнем Востоке, Южном Кавказе и в Центральной Азии.

Впрочем, выраженное лидерство одной из них в двух последних столкнется с аналогичными амбиции России (а в ЦА — еще и с Китаем), поэтому в этих регионах бывшего СССР, скорее всего, пока будет сохранено имеющееся статус-кво.

Заметим также, что в контексте курдского вопроса Турция сейчас находится в более тяжелой ситуации, чем Иран, поскольку последний подходит к проблеме курдского национального движения более осторожно, чем Анкара, дабы не вызвать окончательного развала Ирака. То есть Иран более привержен политике мирных переговоров, нежели Турция с ее импульсивным Эрдоганом, которому есть чему поучиться у иранской дипломатии. Но в любом случае, ситуация упирается в вопрос безопасности и Ирана, и Турции. Особенно последней, так как турецкая политика не отличается логической последовательностью и предсказуемостью, и Эрдоган нажил себе едва ли не больше внешних врагов, чем Иран.

Как видим, от сирийского вопроса Иран и Турция плавно, но вынужденно перешли к курдскому, как к новому вызову в регионе. В одном они сошлись безоговорочно: курдский референдум в Ираке есть ни что иное, как «сектантский заговор зарубежных стран» (по Эрдогану, имевшему в виду, как минимум, США и Израиль), и «заговор США» с целью создания «нового Израиля» (по Хаменеи).

Сейчас, надо думать, настал период введения санкций против Иракского Курдистана и Турцией, и Ираном, но они будут разными. Эрдоган, скорее всего, станет настаивать на радикальности соответствующих запретов, в то время как Иран оставит курдам пространство для маневра.

Но в Тегеране Эрдоган обсуждал не только вопросы курдов и Сирии: речь шла и об ирано-турецком экономическом и энергетическом сотрудничестве, о значительном увеличении товарооборота между двумя странами — до 30 миллиардов долларов в год. Уже известно, что Иран будет поставлять Турции дополнительные объемы нефти и газа; турецкие банки откроют свои филиалы в Иране, иранские — в Турции. А в экономических связях двух стран будут использованы национальные валюты.

Кроме того, известная турецкая компания LC Waikiki наладит в Иране экспортное производство одежды на сумму 20 миллионов евро — по предварительным данным, это создаст дополнительно 5 тысяч рабочих мест в ИРИ. Всего же турки планируют открыть в Иране более 70 предприятий по пошиву одежды.

Но вернемся к курдскому вопросу. Некоторые аналитики прогнозируют войну на Ближнем Востоке из-за ситуации с Иракским Курдистаном — то есть фактически распад Ирака, перераспределение нефтяных интересов, угрозу территориальной целостности Турции, Ирана и Сирии. Надо надеяться, что визит Эрдогана в Иран все же был направлен на недопущение войны, а не на возведение наказания курдов в идею-фикс. Желательно, чтобы Багдад решил этот вопрос самостоятельно.

Насколько это возможно, станет ясно в ближайшее время. Равно и на какие шаги пойдет Россия, которой есть что терять от военных действий — «Роснефть» договорилась с Курдистаном о весьма внушительных инвестициях для прокладки нефтепровода по его территории. И это только часть тех денег, которые Россия в случае войны может потерять в Курдистане.

Пока Москва весьма сдержанно комментирует референдум в Иракском Курдистане — так сказать, наблюдает за обстановкой и намерениями своих «союзников» — Ирана и Турции. Сильно подводить Россию им сейчас не с руки.

Ирина Джорбенадзе