Posted 15 января 2018,, 12:27

Published 15 января 2018,, 12:27

Modified 31 января, 18:08

Updated 31 января, 18:08

Членство в Евросоюзе подорожает

15 января 2018, 12:27
Назревшая реформа ЕС неприятно для его обитателей совпала с финансовой турбулентностью из-за Brexit.

В Евросоюзе вовсю идет подготовка так называемых финансовых рамок ЕС, на которых должен основываться его бюджет с 2020 г. Это будет первый после Brexit общий финансовый документ, который долго обсуждали представители остающихся в Евросоюзе государств.

Попытки понять, где страны ЕС находятся в новом геополитическом измерении и как реформировать сообщество, были описаны в так называемой «Белой книге» о будущем Европы, презентация которой прошла в марте прошлого года. В ней было представлено пять гипотетических сценариев развития Евросоюза до 2025 г. Авторы предлагают такое «меню» на выбор: сохранить ЕС в нынешнем виде, т. е. ничего принципиально не менять; целью объединения сделать исключительно единый рынок; сконцентрироваться на глубокой интеграции в сферах общего интереса; странам, которые хотят большей кооперации, дать такую возможность взаимодействовать теснее в определенных сферах; перейти к более глубокой интеграции по всем направлениям. В общем, как видно, единого плана для Союза после Brexit европейские интеллектуалы так и не смогли предложить. Скорее всего, потому что почти каждая из вступивших в ЕС стран очень чувствительно относится к своим нуждам, считая их главными в Союзе.

Масла в огонь подлили и респектабельные «старожили» Союза Германия и Франция, выложив «новичкам» в прошлом году на стол политический пасьянс с так называемой разноскоростной Европой, вызвав этим истерику у самых «продвинутых» восточноевропейских членов. Дошло до того, что на саммите ЕС 25 марта 2017 г. Польша отказалась подписывать совместную декларацию, выступив против идеи многоскоростной Европы. Впрочем, милые бранятся — только тешатся. Чтобы не разругаться вдрызг, «старшие» пошли навстречу «младшим», смягчив важные нюансы финальной декларации саммита, но сохранив основные идеи будущего Европы. В принятом документе указано, что страны будут двигаться с разными темпами и интенсивностью, но придерживаться единой политики.

Однако приятные во всех отношениях общие фразы на прошлой неделе разбились о суровую действительность. Как отметил комиссар по вопросам бюджета Гюнтер Оттингер, из-за британского выхода из ЕС бюджетные поступления становятся меньше. В переводе на доступный язык это значит, что ЕС придется сокращать расходы и искать возможности увеличения доходов. То есть назревшая реформа европейского дома неприятно для его обитателей совпала с финансовой турбулентностью. Очевидно, что на первый план сегодня выходит именно бюджет, который и будет являться «скрепой» Союза.

В этом смысле первым эхом на прошлой неделе стало заявление президента Франции Эммануэля Макрона о готовности урезать расходы на сельское хозяйство, сделав при этом акцент на образовании и обороне. Пока это только ломающее стереотипы старых подходов смелое предложение. Несложно представить, как оно будет встречено в штыки аграриями, которые и так по всей Европе устраивают протесты из-за сложностей в этом секторе, в том числе, из-за российских антисанкций. Оборона же — в частности задумки ЕС о создании общей армии — вполне может ударить и по статье «образование», которую Макрон предлагает усилить.

В центре внимания будущего бюджета ЕС — реформирование системы НДС. Из-за ее недостатков Союз, по некоторым данным, теряет ежегодно около полумиллиарда евро. Новые правила планируются для ввода в 2022 году. Однако писком всех новаций выступает новая дефиниция — так называемая добавленная стоимость бюджета ЕС, которая была введена в обиход несколько лет назад бюджетной комиссией. Квинтэссенция ее в том, что при верстке нового бюджета Союза любая страна, предлагая что-то получить для себя, должна доказать, что именно эти расходы дадут в будущем большие доходы, то есть так называемую добавленную стоимость. Видимо, именно здесь и зарыта отчаянная смелость Макрона, когда он покусился на самое святое в ЕС — сельское хозяйство.

Еще одна неприятность европейской семье от комиссара ЕС по вопросам бюджета Оттингера — взносы каждой страны в этих условиях должны вырасти. Вена сразу же дала отпор, высказавшись категорически против. Однако главная дискуссия об этом пройдет в ЕС в феврале — тогда станут яснее позиции каждой страны. Хотя и сейчас понятно, что выбора у государств-членов ЕС в этом вопросе нет, если они хотят оставаться вместе. Замечу, что еще семь лет назад, до неприятностей из-за выхода Британии, Евросоюз, обсуждая свое будущее, говорил не о повышении взносов в общую копилку, а наоборот — об их снижении.

Интересна позиция в этом щекотливом вопросе двух восточноевропейских столиц — Варшавы и Будапешта. Польша и Венгрия неожиданно для всех заявили о поддержке позиции по увеличению взносов. Более того, Венгрия пошла еще дальше, заявив, что готова платить в бюджет ЕС больше, чем получать из него. Это заявление уже стало сенсацией. Впрочем, европейские аналитики не спешат с выводами о крайнем альтруизме этих стран в тяжкую годину Евросоюза. Скорее — наоборот. Варшава и Будапешт умело пользуются сложной ситуацией для получения собственных политических преференций.

Речь о том, что в скором времени эти страны по классификации ЕС перейдут на другой, более высокий уровень — достаточно состоятельных. И объемы и условия финансирования из различных фондов Евросоюза для них изменятся. Возможно, именно таким ходом на шахматной доске европейских интересов эти страны обеспечивают себе некое реноме. Как отмечают специалисты, здесь есть еще одна «загогулина»: если Венгрия и Польша станут платить больше, то так же больше должны платить Германия и Франция, выступающие основными донорами Союза. Больше денег в фондах ЕС значит и то, что они попадут также польским и венгерским предприятиям и регионам. Такая вот хитрая восточноевропейская арифметика.

Кроме того, на слуху у всех сегодня и дискуссии, чтобы не сказать резче, Варшавы и Будапешта с Брюсселем о том, как им жить и работать. Польша заявляет о статусе-кво в вопросах верховенства своего права и политических свобод, включая свободу печати, в стране. А также отказывается принимать беженцев с Востока и из Африки по квоте ЕС, лукаво заявляя, что уже приняла полтора миллиона человек с Украины. Против беженцев резко выступает и Венгрия. Видимо, этот негатив и призваны смягчить заявления лидеров обеих стран об их готовности платить больше, а Будапешта — еще и брать меньше.

Впрочем, если говорить о переходе новых стран-членов ЕС из низшего разряда в высший, а значит, и к повышающему коэффициенту платежей, то никто в ЕС спрашивать мнения руководителей этих государств не будет. Есть показатели ВВП на душу населения, другие «маяки», и если они достигают в стране ЕС определенного уровня, то ее взнос в общую кассу автоматически возрастает. Все остальное — чистая политика.

Пока открытым остается вопрос о порядке финансовой помощи через европейский бюджет таким странам, как Украина. То есть подписавшим соглашение об ассоциации (для Украины — с оговорками, убивающими надежды). Судя по дискуссии в европейских СМИ и социуме, об этом в ЕС подумают в последнюю очередь. Как говорится, не до жиру, самим быть бы живу.

Алла Ярошинская