Иллюзия обмана

Грядут триумфальные торжества — инаугурация Владимира Путина и День Победы. Вообще, май стал для нынешней российской власти тем же, чем октябрь был для советских коммунистов. Грандиозное историческое событие, случившееся в этом месяце семьдесят три года назад, беззастенчиво используется властью для собственной легитимации. Но, предельно выхолостив и опошлив суть происшедшего, она, как никогда раньше, нуждается в новых подтверждениях своего непреходящего значения. А именно с этим дела обстоят из рук вон плохо.

Очередные «ножи в спину»

Послевыборная эйфория быстро прошла, сменившись чередой громких скандалов. Отравление Скрипаля и новые чувствительные санкции вкупе с беспрецедентной высылкой российских дипломатов, мусорные бунты в Подмосковье и кемеровская трагедия, химические атаки в Сирии и свержение Сержа Саргсяна в Армении — все эти факторы в конечном счете нивелировали эффект от мартовской победы Путина.

Пожалуй, главный удар, сама того не желая, нанесла Армения. Все последствия армянской революции еще только предстоит увидеть и оценить. Между тем совершенно очевидно, что еще в одной стране завершается постсоветский период с присущими ему несменяемыми авторитарными правителями. Это вовсе не означает, что Армения автоматически станет антироссийским государством (если, конечно, Москва не поведет себя так же, как в свое время на Украине). Но это наглядно демонстрирует, что пространство бывшего СССР, сшитое по российским лекалам, трещит по швам.

Россия же, бывшая некогда лидером и новатором постсоветского мира, сегодня старательно копирует все худшее из советского прошлого. Наглядный пример — навязчивое стремление заключить во что бы то ни стало «Большую сделку» с Дональдом Трампом. Гипотетическое соглашение, по задумке кремлевских мечтателей, должно явить миру возрождение великой державы, вернувшей себе былое величие и ставшей вровень с Соединенными Штатами. Безусловно, ничего более духоподъемного для апологетов власти нельзя и придумать. Впрочем, в этих умозрительных построениях, очевидно, больше хотения, чем трезвого расчета.

Закономерные итоги «похабного» мира

В истории СССР можно выделить целый ряд дипломатических соглашений, на десятилетия вперед определивших роль и место этого государства в системе международных отношений. Например, Брест-Литовский мирный договор 1918 года был принят в штыки не только в Советской России, но и за рубежом. Негативная реакция на него современников, разумеется, понятна, ведь он не устраивал практически всех. Одни видели в этом сепаратном акте предательство германской и, как следствие, мировой революции. Другие — измену России и союзническим обязательствам. Да и сам Ленин называл этот мир не иначе как «похабным».

Как бы там ни было, Ленин и Троцкий, отчетливо понимали, что выходить из войны нужно именно сейчас и на предложенных условиях. В противном случае Совнарком постигнет участь Временного правительства. Дальнейшие события показали, что большевистские вожди были по-своему правы. Брестский договор просуществовал немногим более девяти месяцев, зато большевики сохранили власть и в скором времени отвоевали практически все потерянные территории.

В мировой историографии, естественно, нет единой оценки долгосрочных последствий тех событий. Тем не менее можно утверждать, что Брестский мир в значительной мере предопределил прогерманский вектор советской внешней политики в межвоенный период. И нет ничего необычного в том, что все последующие советско-германские соглашения, по существу, были лишь прелюдией к Договору о ненападении 1939 года и секретному дополнительному протоколу к этому документу. СССР и Германия, ставшие в результате Первой мировой войны странами-изгоями, в последующие два десятилетия буквально выпестовали друг друга. Налицо было редкое совпадение как политических практик, так и тактических интересов. Но до полного тождества общих ценностей, которые только и могут быть прочной основой для долговременного сотрудничества, к счастью для всего остального мира, дело не дошло.

Пакт Молотова-Риббентропа, как известно, оказался недолговечным, тогда как плата за него — непозволительно высокой. Последствия «Большой сделки» Сталина с Гитлером Россия ощущает до сих пор. И дело даже не только и не столько в перманентных дипломатических перебранках с бывшими союзными республиками и социалистическими странами. Вся история позднесоветского сепаратизма, приведшего к распаду Союза, в значительной мере была обусловлена практическим наполнением пакта. Западноукраинские земли, присоединенные тогда к СССР, заявили о себе во весь голос уже в начале третьего тысячелетия. В считанные годы галицко-волынские представления о совместной истории стали доминирующими на Украине, отдалив это государство от России. Москва же не только не сумела противопоставить этому влиянию что-либо равноценное, но своими недальновидными действиями загнала себя во внешнеполитический тупик.

Мультфильм «Мир на двоих»

Народы СССР заплатили поистине страшную цену за то, чтобы в 1945 году Сталин и лидеры США и Великобритании собственноручно начертили новую карту мира. Однако биполярная ялтинско-потсдамская система международных отношений, рухнувшая более четверти века назад, снова в чести у российских государственников. При этом они, похоже, не в ладу с логикой. Как правило, эти геополитики утверждают, что современный мир стал многополярным. Но в то же время стремятся договориться обо всем с одной лишь Америкой. И словно в подтверждение своих благих намерений показывают иностранные мультфильмы, живописующие российские ядерные ракеты. Цивилизованный мир недолго недоумевает, но вскоре вспоминает, что внешняя политика современной России, равно как и ее внутренняя политика, носит исключительно имитационный характер.

На самом деле реальных оснований для российско-американских договоренностей, могущих изменить мировой порядок, сегодня меньше, чем когда бы то ни было. Слишком много накопилось взаимных претензий, раздражающих факторов и ценностных противоречий. Одна только высылка десятков российских дипломатов из США, скорее всего, нанесла непоправимый ущерб дипломатическому присутствию России в этой стране. Кроме того, в Москве как-то упускают из виду, что Трамп не может единолично принимать важные внешнеполитические решения. Помимо аппарата советников, который их готовит, есть еще и Конгресс, который их ратифицирует. Нет смысла напоминать о настроениях, распространенных в этой среде, после российского вмешательства в американские выборы. В статье «Конфликт уникальностей. Как будут складываться отношения России и США после послания Путина» директор Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин аргументированно предположил, что «реальная повестка дня между РФ и США на обозримую перспективу сократилась до единственного пункта — предотвращения опасности непредумышленного возникновения войны между ними. Прочее можно оставить будущим поколениям лидеров».

Вполне возможно, что в Кремле не оставляют надежды на некое подобие Мюнхенского соглашения, которому, кстати говоря, в этом сентябре исполняется восемьдесят лет. Но куда важнее, чтобы противостояние с США не закончилось для России чем-то вроде Брестского мира, столетие которого власть, понятное дело, предпочла не заметить.

Роман Трунов