Posted 19 июля 2018,, 09:05

Published 19 июля 2018,, 09:05

Modified 31 января, 20:11

Updated 31 января, 20:11

В Киргизии наконец-то женщину признают «другом человека»?

19 июля 2018, 09:05
До сих пор в среднеазиатской республике за кражу коровы дают до 11 лет, а «расплата» за похищение невесты и покушение на ее невинность — обычно штраф в $200.

В Киргизии мало кто всерьез задумывался над тем, что «похищение невест», принуждение девушки к браку не есть невинная местная традиция, слегка наказуемая лишь периодически и символически, да и то, если родственники «по женской линии» поднимают большой шум. Но времена меняются — министерство внутренних дел республики инициировало увеличить штрафы и сроки наказания за похищение невест и принудительный брак. Максимальная кара за эти преступления может потянуть на десять лет лишения свободы.

Согласно действующему законодательству, посягнувший на свободу и невинность девушки, не достигшей 17 лет, против ее воли, хоть и с намерением жениться, сейчас отделывается штрафом в среднем в 200 долларов или исправительными работами. Самое тяжкое, что ему грозит — это принудительный труд, но не изоляция от общества. Сущая безделица, которую и обойти было легко, и вообще — практиковалась она редко. Чаще всего заявителю, то есть жертве, вообще отказывали в возбуждении уголовного дела против «жениха». Зато за кражу скота спокойно можно схлопотать 11 лет «отдыха» на нарах.

Отчего так? Почему похищение девушки в массовом сознании вообще не считается преступлением, и почему для общества и правосудия присвоение чужого имущества в виде коровы возмутительнее присвоения женщины и насилия над ней? И почему спохватились только сейчас — уж не потому ли, что в Киргизию стала просачиваться информация о гендерном равноправии? В некотором роде это так, однако толчком к ожидаемому ужесточению законодательства за похищение невест послужила трагедия, получившая широкий резонанс: похититель 19-летней девушки Бурулай Турдалиевой, которая уже была помолвлена с тем, за кого хотела выйти замуж, зарезал ее прямо в здании отделения милиции.

Это была уже вторая попытка похищения Бурулай 30-летним Марсом Бодошевым. В первый раз его успел остановить отец девушки и вернуть дочь, во второй — милиция, тормознувшая машину «жениха» в 70 километрах от Бишкека. Но, доставив преступника и его жертву в ОВД, милиция не доглядела: Бодошев ворвался в никем не охраняемую комнату, в которой находилась Бурулай, и зверски ее зарезал. Себе он тоже нанес ножевые ранения, однако выжил.

Пару дней назад замначальника ГУВД Чуйской области Жыпара Исакбаев сообщил журналистам, что Бодошев частично признал свою вину — подтвердил, что девушку похитил. А вот что убил, не припоминает — провал в памяти. Психиатрическая экспертиза признала его вменяемым.

В общем, сейчас на уши встали все — правительство, парламент, президент, гражданский сектор. Начальника ГУВД Чуйской области уволили. Более двадцати милиционеров понесли наказание. Все заговорили о том, что «женщина — не товар», и порочные «философия» и практика должны окончательно уйти в прошлое. Работающие в республике международные организации тоже крайне возмутились и указали киргизским властям на вопиющие нарушения фундаментальных прав человека, не имеющих отношения к национальной культуре и традициям. Но «традиция» именно такова, и тем глубже она укоренена, чем ниже уровень образования и культуры в различных слоях населения Киргизии. Точной статистики браков, заключенных в результате похищения невесты, не существует, но, как говорят даже в местном правительстве, речь идет процентах о 70-80-ти. И увлекаются таким способом «привести жену» преимущественно этнические киргизы. Причем почему-то «в наш просвещенный век» похищать девушек стали чаще, чем в конце прошлого столетия. Это говорит в пользу того, что синдром безнаказанности в киргизском обществе пустил очень глубокие корни, и такое многоплановое преступление, как похищение невесты, не воспринимается адекватно.

Между тем речь идет не только о факте насильственного ограничения свободы, но и оскорблении чести и достоинства, праве на сексуальную неприкосновенность. В уголовном кодексе найдутся и другие статьи, проистекающие из факта похищения невесты и принуждения к браку.

Особенно тяжело приходится несовершеннолетним, которых закон вообще не защищает. Достаточно ознакомиться с официальной статистикой министерства здравоохранения Киргизии, в соответствии с которой в республике ежегодно регистрируется от одной до полутора тысяч беременных девочек в возрасте от 13 до 17 лет. И рождаемые ими дети в большинстве своем — не «нагулянные», а «законные», если считать похищение невесты и заключение брака (устное или официальное) против воли девушки легитимным актом. Тот есть, помимо всего прочего, грубо нарушаются права подростков, и никто за это не в ответе.

Отчего девушки, как правило, редко обращаются в силовые структуры с жалобой на похитителя? Да оттого, что этому очень мешают ложные понятия и представления, стыд, упреки родителей, проклятья семьи «жениха», наклеиваемый на девушку такой гадкий ярлык, как «испорченный товар», который никто уже не захочет принять в свою семью, и т.д. И если учесть, что похищают, по сути, совсем еще детей, их особенно легко запугать, сломить психологически и подчинить чужой воле. Причем необязательно воле одного только «жениха», но и его многочисленной родни, которая, как правило, прямо или косвенно участвует в похищении, ну, а потом коллективно оказывает на «невесту поневоле» мощнейшее психологическое давление.

Вину за прочное укоренение практики похищения невест и безнаказанности «жениха» следует возложить и на родителей девушки. Многие считают ее возвращение домой позором для семьи, иные вообще не принимают обратно «испорченную». Итог — достаточно частые случаи суицида среди похищенных девушек. Разорвет ли этот замкнутый круг трагедия, произошедшая с Бурулай? О ней пока не забыли, молодежь активничает, выступает против похищения невест и ранних браков. Но что она сможет сделать, если традиция окажется сильнее закона — грозного на бумаге и ничего не значащего на практике.

Только одно способно переломить ситуацию — изменение менталитета людей. И в смысле самой практики похищения, и с точки зрения исполнения ужесточенного законодательства. Над этим придется работать долго и упорно. В Киргизии достаточно много неправительственных организаций, значительная часть которых работает на «оранжевые» программы смены власти. «Перекрасить» их невозможно. Но воспользоваться опытом международных организаций, работающих в гендерной сфере, в области защиты прав женщин и смежных с ней секторах — можно и должно.

На избранного осенью прошлого года президента Киргизии Сооронбая Жээнбекова многие в республике возлагают определенные надежды. Мало кто верит в то, что социально-экономическая ситуация претерпит значительные и положительные изменения, но надежды в, так сказать, просвещенных слоях населения на сдвиг в сторону цивилизованных норм поведения киргизов, переоценки национальных «ценностей» и традиций все же есть. Говорят, новый президент республики — человек не дремучий.

Ирина Джорбенадзе