Posted 14 февраля 2019,, 13:21

Published 14 февраля 2019,, 13:21

Modified 31 января, 22:06

Updated 31 января, 22:06

«По идее, говорить с Японией больше не о чем»

14 февраля 2019, 13:21
Есть версия, что жесткими заявлениями Москва и Токио маскируют переговоры, о сути которых еще не известно, отмечает востоковед Валерий Кистанов.

В преддверии Мюнхенской конференции по безопасности, где, помимо прочего должен состояться и очередной этап российско-японских переговоров о подписании мирного договора между двумя государствами, министр иностранных дел Японии Таро Коно, комментируя условия его заключения, сделал достаточно неожиданное заявление. По его словам, «в теории, заключение мирного договора включает в себя прекращение состояния войны, решение территориальной проблемы, а также вопросов, связанных с военными компенсациями».

То, что официальный Токио увязывает подписание мирного договора с Москвой возвращением под свой контроль островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и гряды Хабомаи, считающихся в Японии «северными территориями», присоединенными к СССР в результате военной операции Советской армии в 1945 году, достаточно хорошо известно. Эту позицию вновь подтвердил недавно и глава японского кабинета Синдзо Абэ. Выступая перед парламентариями, он подчеркнул, что «предметом переговоров (с Москвой) являются все четыре северных острова», добавив, что «в этой позиции нет никаких изменений».

Однако намек министра Коно на возможность предъявления еще и требований о военных компенсациях говорит о намеренном ужесточении позиции японской стороны. Дело в том, что до этого председатель правительства Японии заявлял, что его страна готова отказаться от компенсаций, и вот это требование появилось вновь, несмотря на то, что в России оно считается категорически неприемлемым, о чем в Токио, конечно, хорошо осведомлены.

Между тем, заявление Абэ о претензиях на все четыре южно-курильских острова также надо рассматривать как ужесточение позиции японской стороны. Дело в том, что до этого японский премьер совершенно определенно дал понять, что его правительство может ограничить свои претензии лишь двумя, самыми южными и самыми маленькими из четырех спорных территорий — Шикотаном и Хабомаи. Тем более, что это вполне укладывалось в логику советско-японской Декларации 1956 года, согласно которой СССР «в качестве жеста доброй воли» был готов уступить эти острова после подписания мирного договора между двумя государствами.

Эта позиция японского премьера находилась также и в русле заявления Владимира Путина, который осенью 2018 говорил о том, что РФ готова действовать на основе Декларации 1956 года.

Однако теперь мы видим демонстративное ужесточение позиции японской стороны по обоим вопросам. В связи с этим обращает на себя внимание и недавнее заявление российского посла в Токио Михаила Галузина, который в довольно категоричной для дипломата форме заявил, что «тема передачи островов на переговорах с Японией не обсуждается».

Складывается впечатление, что нынешний этап переговорного процесса окончательно зашел в тупик. О том, так ли это, и чем грозит срыв переговоров по заключению мирного договора премьеру Абэ, обозревателю «Росбалта» рассказал руководитель Центра японских исследований Института Дальнего Востока РАН Валерий Кистанов.

— Вам не кажется, что Россия и Япония серией последних резких и априори неприемлемых друг для друга заявлений просто решили обозначить свой выход из переговоров по заключению мирного договора?

— В принципе, да. Если судить по официальным заявлениям российских и японских представителей, то позиции никак не сближаются. В начале года произошел определенный откат. Японский посол в Москве был вызван в наш МИД, где ему сделали представление, потом были суровые заявления нашего МИДа, в том числе и главы ведомства Сергея Лаврова о том, что первым шагом на пути к заключению мирного договора должно быть полное признание итогов Второй мировой войны, включая российский суверенитет над спорными островами. Это было вызвано рядом заявлений японской стороны, который создавал впечатление, что мирный договор будет вот-вот заключен и будет решена территориальная проблема.

Можно упомянуть в этой связи заявление самого премьера Японии Синдзо Абэ, сделанное им на могиле отца, в котором он обещал приложить все усилия для продвижения по пути мирного договора. Можно вспомнить его же заявление о том, что при решении территориального вопроса будут учтены мнения жителей спорных островов. Кроме того, в начале текущего года в крупнейшей японской газете «Ёмиури симбун» была организована утечка о том, что при заключении мирного договора Токио предложит дополнительное соглашение о взаимном отказе сторон о компенсациях. Имелось в виду, что Япония не будет выдвигать требования о компенсациях бывшим японским жителям этих островов за период оккупации.

Все это вкупе и породило ощущение, что Япония прессингует. Однако пауза в переговорах все-таки не наступила. К нам вновь приехал министр иностранных дел Японии, который встречался со своим российским коллегой. Стороны опять разошлись, Лавров устроил пресс-конференцию в гордом одиночестве, где опять сделал однозначные и малоприятные для Японии заявления. Глава японского МИД Коно, в свою очередь, тоже провел отдельную от Лаврова пресс-конференцию, где делал заявления для японских журналистов. Затем в Москву приезжал Синдзо Абэ. Судя по всему, главным результатом этой встречи была договоренность о дальнейших контактах.

Действительно, такое ощущение, что стороны не могут договориться. Хотя если судить по японской прессе, то создавалось впечатление, что все шло к какому-то компромиссу, что Москва сделает какое-то движение навстречу Токио по части передачи островов.

— Что послужило основанием для таких предположений?

— В частности, встреча Абэ и Путина 14 ноября 2018 года в Сингапуре, где они договорились, что в основу дальнейших переговоров будет положена совместная советско-японская Декларация 1956 года, которая предусматривала готовность Советского Союза передать Японии после заключения мирного договора острова Хабомаи и Шикотан. В Японии это, в частности, породило подозрение, что Абэ готов ограничиться двумя островами.

— А это возможно?

— На мой взгляд, это безосновательное предположение. Синдзо Абэ никогда не откажется от всех четырех островов, о чем он, собственно недавно и заявил и в парламенте, и на митинге, посвященном возвращению «северных территорий», как они называют четыре южно-курильских острова.

— Что дальше?

— Пока договорились продолжить переговоры. Например, министры иностранных дел двух стран встретятся на предстоящей Мюнхенской конференции по безопасности. Потом в июне этого года ожидается визит Владимира Путина в Осаку, где должен состояться саммит G20. Японская сторона ожидала, что все нюансы к этому времени будут уже обсуждены и чуть ли не будет подписан мирный договор, в котором будет сказано о решении территориальной проблемы. Но российская сторона никаких комментариев по этому поводу пока не дает, что наводит на мысль о том, что японские ожидания тут завышены.

На самом деле, позиции сторон не изменились: Япония будет настаивать на передаче ей всех четырех территорий, российская позиция, которая была многократно озвучена, тоже известна и состоит в том, что Токио должен признать российский суверенитет над этими островами. Вот и судите.

По идее, больше разговаривать с Японией нам не о чем. В лучшем случае надо делать паузу в переговорном процессе или просто отложить их в долгий ящик. Но никто этого не делает, намеченные встречи и визиты не отменяются. Значит, будут дальнейшие переговоры. Из этого можно сделать вывод, что за этими громкими непримиримыми заявлениями ведутся переговоры, о содержании которых нам просто не известно. Это, в свою очередь, порождает надежды японцев на то, что не мытьем так катаньем они получат эти четыре острова. Потому что им нужен не мирный договор, а острова. Хотя бы два на первом этапе — Шикотан и Хабомаи.

— Но Москва не готова пойти на это?

— Если судить по официальным заявлениям, то нет. А как там на самом деле — трудно сказать, потому что большая часть переговоров Путина и Абэ ведется тет-а-тет. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что когда японская оппозиция или СМИ требуют от премьера или главы МИД Японии разъяснить ситуацию с переговорами с Россией, они уходят от прямого ответа, мотивируя это тем, что не хотели бы ставить в трудное положение российскую сторону.

— Правильно ли я понимаю, что в случае завершения ничем нынешних российско-японских переговоров после тех высокопарных заявлений, которые сделал Абэ на могиле своего отца, его политической карьере придет конец?

— Во-первых, Абэ на могиле отца не клялся решить эту проблему. Так драматично и надрывно это подают некоторые наши СМИ. Нет, он обещал там «приложить все усилия» ее решить. В случае неудачи он может сказать, что, как и обещал, приложил все усилия, но не получилось…

Да, это его главная розовая мечта, главный внешнеполитический приоритет — сделать то, что никому до него не удавалось. Но отставка ему не грозит. Он в любом случае будет сидеть в своем кресле до конца своего нынешнего рекордного третьего премьерского срока, который завершится в 2021 году, и покинет его, скорее всего, так и не решив эту проблему.

Беседовал Александр Желенин