Бекетов, Тэтчер и мы

Когда два известных человека умирают в один день, это всегда принуждает их сравнивать – сколь бы далеки они ни были друг от друга. Истории было угодно, чтобы 8 апреля отошли в мир иной Марагрет Тэтчер и Михаил Бекетов. В этом смысле, они «приговорены друг к другу» в глазах российской читающей публики.

Масштаб – кстати сказать, не такой уж разный. Тэтчер – историческая фигура мирового класса, но она «была давно» - по обывательской мерке, даже четверть века назад, это уже «давно» - и тихо скончалась в 87 лет на заслуженном отдыхе. Бекетов был, можно сказать, «из малых сих» - хоть и главный редактор, и владелец газеты, но газеты низового, районного масштаба. Однако он был «здесь и теперь» - и умер в 55 лет, когда и поскольку его здоровье было непоправимо разрушено в результате жестокого избиения. Это – очень близко ко всем нам. К журналистам в первую голову, но и ко всем остальным (к артистам балета, например, но не только).

И сходство некоторое между этими двумя людьми есть. Они оба любили свободу и оба были бойцами по складу личности, шли в бой за свое дело до конца. Можно с горькой иронией добавить: и еще оба любили природу – по крайней мере, Тэтчер голосовала за запрет заячьей охоты с борзыми. А Бекетов защищал Химкинский лес и этим вошел в историю, хотя поводов обидеться на себя он сильным мира сего надавал много и разных.

Но если природа, при всем ее многообразии – вещь понятная, то свобода – вещь загадочная, и у нее много лиц. Для Тэтчер, борьба за свободу означала борьбу с социализмом. Нам, российским обывателям, отсюда плохо видно, в какой степени привлекательным был английский лейбористский социализм образца 1970-х, и насколько этот социализм обанкротился. Но и поверить, что банкротства не было, невозможно – иначе бы такая привлекательная система не рухнула. Без крайней нужды – Тэтчер бы не выбрали.

Зато мы все видели и на своей шкуре ощутили банкротство социализма советского. И наблюдали действия реформаторов, для которых Тэтчер была в очень большой степени образцом. По отношению к тем годам, российское общество расколото до сих пор и еще очень долго будет расколото – как и британское общество по отношению к Тэтчер.

На чьей стороне был бы Михаил Бекетов, живи он в Англии 1980-х? Судя по тому, что Бекетов выступал «за народную правду» вообще и за экологию в частности, и был доверителем адвоката Станислава Маркелова – яркой и еще меньше прожившей звезды «левого фланга» современного российского общества - весьма вероятно, что на стороне протестующих против неоконсервативной политики сокращения социальных благ. И если вспомнить документальные кадры разгона демонстрантов (например, из недавнего художественного фильма с Мэрил Стрип в роли Тэтчер и богатыми вкраплениями хроники), в том числе с применением конной полиции – вполне возможно представить себе такого народного заступника под конскими копытами.

А в общем, как знать… Бекетов ведь был и бизнесменом – газета принадлежала лично ему и была его детищем, несмотря на свое название «Химкинская правда» в старосоветском стиле. И боролся он против бюрократии, против авторитарно-патерналистской властной модели, когда народ любят и кое-что дают ему, но «лучше знают, что ему надо», а лесами и прочими угодьями распоряжаются по-свойски.

Нам сегодня близки оба ушедших от нас. Мы очень по-разному – с гигантским «разлетом» мнений и эмоций - относимся к Тэтчер. Но все мы сегодня беззащитны перед лицом мирового экономического кризиса, и – столь же по-разному относясь к нашей собственной власти - мы не знаем, сколь, на самом деле, прочно или хрупко то относительное благополучие, в котором живем. Насколько хватит тех скромных социальных благ, что обеспечены высокими ценами на нефть, и что будет, когда (если) «великая энергетическая держава» обанкротится? Какие тогда придут реформаторы, и сколько при них будет стоить бутылка молока, и какие будут пенсии, и кто из нас сможет открыть хоть какое-нибудь «малое предприятие» ради хлеба насущного?

Бекетов тем более близок нам, потому что, при всех определенных успехах нашего государства последних лет, мы по-прежнему не защищены от произвола. И многие из нас живут в той или иной степени в страхе: кто перед местными властями, кто перед полицией и прочими «силовиками», кто перед прибывающими мигрантами, а кто, как и в 1990-е, перед наркомафией и прочей гопотой. И все мы знаем, что нас могут убить или искалечить – или за просто так, или, чтобы завладеть нашей, средней паршивости, собственностью – или, в том случае, если у нас зачешутся руки и прорежется голос выступить против той или иной несправедливости.

Мы и к вопросам экологии относимся по-разному: есть немало аргументов в пользу того, что новая автодорога на Санкт-Петербург нужна, да и экологических активистов далеко не все любят, иные подозревают в них «новых большевиков». Но в роли беззащитного, как и в роли пострадавшего за правду, мы себя ощущаем очень «хорошо». Вот эта, с позволения сказать, «бейсбольная бита» висит над нашими головами.

Дело о зверском избиении Михаил Бекетова в ноябре 2008 года по сию пору не раскрыто, и обвинения в адрес (теперь уже бывшей) местной химкинской власти могут лишь висеть в воздухе. Мы не знаем подробностей борьбы за власть и прочие блага в ближайшем северном пригороде столицы, «тайн Химкинского двора», и нам не к лицу судить о них понаслышке. Но память о человеке, который защищал природу и лес, и так жестоко пострадал за это, должна оставаться и быть доброй, даже если выяснится, что он в чем-то ошибался.

Леонид Смирнов