Рай — это когда не стреляют

"...Тут в ЛНР недавно убили очередного российского оккупанта. Ему было 10 месяцев, Ян. Его похороны, его родителей, я не забуду никогда, Ян".

Пишет мне мой друг с той стороны.

Вчера говорил с ним по телефону.

— Мы его ищем, Ян! — говорит мне он. — Мы землю роем. Мы эту суку найдем. Порвем его!

— Правильно, — отвечаю я.

— Я выл, когда его хоронили. — говорит мне он. — Это *******, Ян.

— Да. — соглашаюсь я.

Он уже знает, что стреляли не мы. Он знает, что стрелял их отморозок, ему неприятно признаваться мне в этом, но он находит в себе мужество. Я верю, что Саша приложит все силы, чтобы найти его. Найти и наказать. Но вот сумеет ли? Как найти отморозка с гранатометом в регионе, где с оружием бегает не одна тысяча отморозков?

— Ты понимаешь, кому вы дали оружие? — спрашиваю я.

Он понимает.

И я понимаю.

Он искренне верит, что у них не было другого выхода, но не может ответить на вопрос, на какую угрозу извне (да и извне ли?) они отреагировали так, что не оставили камня на камне от своего собственного дома?

— Мы будем стоять до конца, Ян... — говорит мне он.

— Ради чего? — спрашиваю я.

Мы искренни. Оба.

— Ты не поймешь... Аты–баты...

Совсем недавно мы сидели в кофейне в Днепропетровске. Он рассказывал мне о своей сетевой игре, в которой непобедимая Красная Армия крошит немцев, о зарыбленном пруде, о доме... Он приезжал в жидобандеровское гнездо один, без охраны. Тогда еще Киселев ТВ не сообщало жидобандеровской сущности нашего города и Саша об этом не знал. Между тем днем, как мы пили кофе в "Эсперанто" и сегодня — всего несколько месяцев.

— Приезжай! — хрипит он в трубку. — Я тебе гарантирую безопасность! Посмотришь, кто стоит на блок-постах! Обычные пацаны! Понимаешь?

Обычные пацаны. Понимаю.

Один из них, наверное, выпустил гранату из подствольника в сторону песочницы. А потом Саша выл от бессилия и клялся найти ублюдка. Все они обычные пацаны. У них жены, дети. Они волнуются за близких. Они называют себя ополченцами и воюют за...

Хрен его знает, за что они воюют.

Расскажу–ка я другую историю. Может, что–то станет понятнее?

Днепропетровская семья приняла семью беженцев с Востока.

У нас хорошо организовано волонтерское движение, много людей готовы оказать помощь, предоставить жилье тем, кто бежит из зоны АТО.

Беженцы — это трагедия. То, что происходит сейчас на Востоке — это трагедия, отголоски которой будут слышны еще долгие годы. У нас это хорошо понимают.

Людей принимают, селят, снабжают по мере возможности необходимым. Все налажено, любые возможности учитываются.

Итак, женщина с двумя детьми. Интеллигентная, с образованием. Дети испуганы до недержания. Мать совершенно закрыта для общения. Муж ополченец, воюет за ДНР–ЛНР. Когда все началось по–серьезному, она взяла детей в охапку и сказала мужу: "Воюй!" и уехала в Днепр. Поселили на даче за городом, со всеми удобствами. Привозили продукты, в душу не лезли — мало ли что в той душе? Живут люди, бежавшие от гражданской войны и пусть себе живут.

Неделю женщина ничего не говорила. Оттаивала. А когда оттаяла, сказала: "Вы не понимаете... Вы не понимаете, как вам везет. Вы не понимаете, в каком раю вы живете... У вас не стреляют...".

Оказывается, рай — это когда не стреляют. Все просто, да?

Но это не вся история. Она позвонила мужу. Вот такая война — можно позвонить мужу, который воюет на другой стороне. Купил себе пополнение и звони.

Я не знаю, что спросил муж. Наверное, что–то обычное, что спрашивают. Ну, например — как вы? Что там у вас? Как дети?

Она начала рассказывать.

— Не верю, — ответил он в трубку. Где он был в тот момент? На блок–посту? Лежал где–нибудь в засаде, ожидая колонну из родственников тех, кто принял его семью и заботился о ней? Выцеливал ненавистного правосека, говорящего с ним на одном языке? Кто это знает?

— Ты все врешь, — сказал он убежденно. — Ты сейчас под стволами пистолетов и врешь мне. Тебя зомбируют...

Наверное, она заплакала. Или хотела заплакать.

Интересно было бы посмотреть на их семейные фотографии. Он, она, дети. Но я не знаю, взяла ли эта женщина с собой семейные фотографии.

Она надеется вернуться домой. До дома меньше 300 километров.

Думаю, она вернется.

И еще — она хочет, чтобы муж остался жив.

Несмотря ни на что, я этого ей желаю.

bither

Прочитать оригинал поста блогера bither с комментариями читателей его блога можно здесь.