Posted 31 июля 2014,, 20:09

Published 31 июля 2014,, 20:09

Modified 30 января, 23:18

Updated 30 января, 23:18

Кимериканская трагедия

31 июля 2014, 20:09
Дмитрий Травин
Украина не станет пороховой бочкой, способной, примерно как старые Балканы, разнести в клочья нашу цивилизацию. Очередная мировая война может возникнуть совершенно в ином месте и по иным причинам.

В столетнюю годовщину начала Первой Мировой войны многие стали опасаться, что нынешняя Украина, примерно как старые Балканы, станет пороховой бочкой, способной разнести в клочья нашу цивилизацию. Однако новая мировая война на украинском фронте возникнуть никак не может. Для нее требуется, как минимум, примерное равенство сил противоборствующих сторон. А его нет. Россия сегодня по своему экономическому и военному потенциалу значительно слабее стран НАТО во главе с Соединенными Штатами. Кидаться ядерными бомбами и хоронить разом весь мир сегодня никто не станет, а вести длительную войну на истощение с помощью обычных вооружений мы не способны.

Квасные патриоты, желающие эскалации насилия для того, чтобы Украина не досталась американцам, этого не понимают. Но в Кремле, к счастью, соотношение сил оценивают значительно трезвее, а потому ставят перед собой локальные задачи, не стремясь довести конфликт до той стадии, когда НАТО начнет вмешиваться в него напрямую.

Мировая война может возникнуть совершенно в ином месте и по иным причинам. Сегодня есть только две страны, военный потенциал которых сопоставим по размерам. Это США и Китай. Америка пока значительно богаче и сильнее. Однако Китай растет более быстрыми темпами и через некоторое время догонит Соединенные Штаты по общему объему ВВП. Более того, он существенно опережает возможного соперника по живой силе, хотя и отстает по технике. А главное – авторитарное политическое устройство позволяет Китаю, как некогда сталинскому Советскому Союзу, осуществлять мобилизацию ресурсов в военной сфере, не считаясь с низким уровнем жизни населения.

Впрочем, все вышесказанное само по себе отнюдь не означает неизбежности войны. Как во главе Китая, так и во главе США стоят достаточно трезвые люди, которые предпочитают экономическое соревнование всемирной бойне. Однако Китай со временем будет меняться. И в этой стране неизбежно начнутся изменения такого же рода, как те, что происходили в европейских странах перед крупными войнами XIX-XX веков.

Рано или поздно многочисленные конфликты, которые вызревают сейчас внутри Китая, разнесут нынешний политический режим на куски. Во-первых, правящей коммунистической партии будет все труднее объяснять народу, почему в якобы коммунистической стране капитализм принимает формы более дикие и жестокие, чем в капиталистических странах. Во-вторых, все труднее будет урегулировать конфликты с национальными окраинами, такими, как бурлящий уже сегодня синьцзян-уйгурский автономный район, а также незаконно оккупированный еще в 1950-х гг. Тибет. В-третьих, различные конфликтующие элиты будут требовать демократизации страны, а также использовать в своих интересах обостряющиеся экономические и этнические конфликты.

Скорее всего, авторитарному политическому режиму трудно будет перенести экономический кризис, который рано или поздно охватит Китай. С конца 1970-х гг. эта страна чрезвычайно быстро развивается, не зная ни падения производства, ни даже стагнации. С одной стороны, это, конечно, хорошо. Но с другой – столь быстрое развитие оборачивается переселением в города миллионов сельских жителей, труд которых сегодня востребован на заводах и стройках. Возможный кризис будет означать превращение части этих горожан первого поколения в безработных - при том, что эффективной системы социальной защиты таких людей в Китае пока не существует.

Словом, возникнет типичная революционная ситуация индустриальной эпохи, из которой ни одна крупная европейская страна в прошлом не смогла выбраться без социального взрыва и разрушения старого режима. Вероятность того, что Китай составит исключение и благополучно минует те рифы, на которые сели европейские корабли, крайне невелика.

Сами по себе революция и падение старого режима в отдельной стране не очень страшны для человечества. Сегодня в арабском мире по тем же самым причинам случилось уже несколько революций, но мир в связи с этим испытывает неудобство лишь по причине роста цен на нефть. Однако здесь самое время вспомнить то, с чего мы начинали наш анализ. Китай – это отнюдь не рядовая страна арабского мира, а огромная держава (целая цивилизация), которая к моменту возникновения кризиса, возможно, сравняется по своим силам с Америкой. И тогда миру очень важно будет знать, какая идеология восторжествует среди многомиллионного нищающего населения китайских городов.

Вполне возможно, что, как и в Европе XIX-XX веков, это будет национализм. Или даже национал-социализм с китайской спецификой (как ныне там существует «социализм с китайской спецификой»). Возникнет стремление подняться с колен и занять в политическом мире такое же положение, какое Китай уже занимает в мире экономическом. Появится желание разрушить однополярный мир насилия и несправедливости, существующий под диктовку Вашингтона. Китайцев охватит острая ненависть к американцам, которые производят одни лишь зеленые бумажки, а потреблять на них могут то, что создается в разных уголках мира.

Не правда, ли все это очень знакомые тезисы? Если они доминируют ныне в России и в арабском мире, то вряд ли Китай сумеет пойти иным путем.

В конечном счете, у нас получается следующая картина. Экономический кризис и долго накапливающиеся внутри страны противоречия породят социальный взрыв. На волне этого взрыва сменится китайский политический режим. Новый режим, чтобы удержаться подольше, постарается использовать ту идеологию, которая уже постепенно вызревает в недрах общества. Таким образом, агрессивный национализм будет взят на вооружение властями. А значительный военный потенциал позволит Китаю применить на практике теоретическое положение о необходимости сделать американский мир китайским или, по крайней мере, биполярным.

Вот в этой-то ситуации и впрямь трудно будет избежать мировой войны. Непосредственным поводом к ней может послужить какой-нибудь региональный конфликт - благо, Китай имеет целую кучу неурегулированных территориальных споров со странами, за которые Соединенные Штаты могут вступиться. Раньше обычно вспоминали лишь о проблеме Тайваня, об участии Китая в корейской войне 1940-х гг. и о военном конфликте с Индией 1960-х гг. Сегодня же все чаще говорят о жестком споре с Японией из-за островов Сенкаку и с Вьетнамом из-за Парасельских островов. С Россией у Китая тоже есть неурегулированные территориальные вопросы, но за нас - после того, как мы встали с колен - американцы вступаться, естественно, не будут. Кремль сегодня стремится к максимально тесным отношениям с Китаем, надеясь, наверное, что ему удастся управлять этой страной как младшим партнером. Соответственно, если «младший» у «старшего» решит когда-нибудь забрать кусочек Дальнего Востока, в мире к этому отнесутся философски: милые бранятся – только тешатся.

Единственный аргумент, который сегодня способны выдвинуть те, кто считает войну Китая с Америкой невозможной, касается чрезвычайно тесных экономических связей между этими странами. Эксперты говорят порой даже о так называемой Кимерике, где все очень тесно переплелось. Мол, Китай так зависит от сбыта на американском рынке и от импорта американского капитала, что не полезет на рожон.

Увы, сто лет назад перед самым началом Мировой войны тоже говорили о необычайно тесных экономических связях в Европе. Ту эпоху иногда даже называют первой эпохой глобализации. Однако связи не помешали разразиться европейской трагедии.

Не ждет ли нас теперь трагедия кимериканская?

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге