Posted 12 января 2016,, 15:14

Published 12 января 2016,, 15:14

Modified 31 января, 08:39

Updated 31 января, 08:39

У кризиса открылись новые перспективы

12 января 2016, 15:14
Дмитрий Травин
Рост экономики Китая замедлился, и это создает для России дополнительные проблемы. Как их решать, власти явно не знают.

В интервью немецкому изданию Bild Владимир Путин, объясняя причины плохого состояния дел в российской экономике, сказал довольно странную вещь: «Когда цены на нефть высокие, нам очень трудно удержаться от использования нефтяных доходов на текущие расходы. И у нас ненефтегазовый дефицит вырос, на мой взгляд, до очень опасной черты. Теперь мы вынуждены его понижать. И это оздоровляет…»

Напоминает слова ребенка, стянувшего со стола конфету, не дожидаясь обеда. Трудно, мол, удержаться. А если конфет вообще не покупать, то это будет сильно способствовать оздоровлению.

На самом деле государство существует как раз для того, чтобы «удерживаться» от глупостей, не допуская популизма. Президент РФ, кстати, тут же в интервью ссылается на пример Норвегии, осуществляющей в этом плане вполне разумную политику.

Почему же мы при Путине интенсивно пилили нефтяные доходы, хотя даже министр финансов Алексей Кудрин вынужден был в 2011 году подать в отставку, мотивировав этот поступок именно непосильным для нашей экономики бременем расходов, связанных с решениями высшего руководства?

Можно подумать, что у нас, в отличие от Норвегии, слабое государство, неспособное совладать с активным давлением лоббистов. Но на самом деле бороться с лоббизмом труднее как раз в демократической стране с сильным парламентом, где исполнительная власть вынуждена прибегать к разного рода компромиссам и включать в бюджет пожелания своих союзников для того, чтобы формировать коалиции. Российский же парламент сформирован так, что автоматически штампует решения президента и правительства. Так кто же в такой ситуации удержаться от расходов не может?

На самом деле курс на наращивание бюджетных трат из денег, полученных за счет высоких цен на нефть, был принят совершенно сознательно. Во всяком случае он таковым стал после кризиса 2008-2009 годов, когда стало ясно, что с нефтью могут происходить всякие неприятные вещи. И конфликт Медведева с Кудриным произошел именно на фоне вялого послекризисного выздоровления, когда министр финансов стремился донести до начальства простую мысль: не обольщайтесь.

Донести ее, увы, не удалось. Политика Кремля оказалась прямо противоположной. Чтобы выигрывать выборы постоянно, надо тратить, тратить и тратить… А если в экономике все, мягко говоря, не очень хорошо, - надо тратить еще больше, чтобы залить деньгами тлеющие очаги недовольства, которое, кстати, проявилось в виде массовых протестов буквально через три месяца после отставки Кудрина.

Более того - даже сегодня, когда проблемы очевидны каждому, мы опять не можем «удержаться» от того, чтобы не потратить деньги. Особенно в военно-политической и геополитической сферах. Все то, что вызывает у народа ощущение гордости за державу, Кремль считает нужным активно финансировать, поскольку именно такие решения оборачиваются голосами на выборах.

А тем временем финансовые проблемы становятся значительно более сложными. Сразу после праздников у нас рухнули практически все показатели, характеризующие ситуацию в экономике. Фондовый рынок, нефть, рубль… Может, рынок еще отыграет потери, но особый повод для беспокойства вызывает причина нынешнего падения. Началось все с неожиданного кризиса на китайской бирже - настолько глубокого, что китайцам пришлось даже остановить торги. Тут же откликнулся американский фондовый рынок, поскольку игроки в США прекрасно понимают, как сильно сегодня вся мировая экономика зависит от положения дел в Китае.

Наши надежды на выздоровление связаны, по сути, только с тем, что на дешевой нефти всемирное хозяйство вскоре начнет подниматься, и это вновь создаст спрос на российские экспортные товары. Но мировая экономика – это сегодня во многом экономика китайская. В глобальные прогнозы экспертов и инвесторов давно уже закладывается представление о том, что Китай будет расти, расти и расти, как он делал это с конца 1970-х. Целое поколение сформировалось на мысли о том, что Китай просто не может рухнуть. Если раньше общим местом считалось, что Восток – это застойная зона, а развитие происходит лишь на Западе, то теперь аналитики полагают, будто Китай способен постоянно потреблять все больше нефти и производить все больше товаров, поддерживая тем самым спрос на мировом рынке. Разбогатевшие китайцы будут, мол, покупать продукцию в самых разных странах, будут путешествовать по миру, поддерживая своими юанями отели, магазины и рестораны, а самое главное – будут вкладывать «лишние деньги» в американский государственный долг.

Но вечных экономических чудес не бывает. Китайскому чуду когда-нибудь должен прийти конец, как пришел конец чуду японскому, казавшемуся бесконечным в 1950-х – 1970-х. А если Китай рухнет, за ним потянутся и все остальные. Сработает эффект домино. Тогда наша нефть точно не поднимется, поскольку совокупный спрос на энергоносители со стороны мировой экономики окажется значительно меньше того объема ресурсов, который Россия, США, Иран, Кувейт, Саудовская Аравия и другие экспортеры выбрасывают на рынок.

Более того, если из-за нехватки китайских инвестиций даст сбой пирамида американского госдолга, США вынуждены будут резко сократить расходы на потребление, поскольку сейчас они, конечно, живут не по средствам. Как американцы это сделают, сказать трудно. Может быть, резко снизят бюджетные расходы, а, может, напечатают «зеленые бумажки» в таком количестве, что платежеспособность каждого обладателя долларовых сбережений (включая российских граждан) сильно упадет. Но в любом случае для мирового рынка это будет катастрофический шок. Если в дополнение к падению китайского спроса резко сократится еще и спрос американский, то Великая депрессия 1930-х годов покажется нам светлым периодом в жизни человечества по сравнению с тем, что может начаться. Кстати, Вторая мировая война возникла как раз на волне Великой депрессии и в известной мере способствовала ее преодолению. Такого рода глобальные конфликты, увы, не исключены и впредь.

Впрочем, не будем нагнетать страсти. Подробнее я пишу о такого рода перспективах в своей новой книге «Крутые горки XXI века: постмодернизация и проблемы России», но сейчас рано еще рассматривать апокалиптический сценарий как наиболее вероятный. Китай не рухнул. Он только замедляет рост и демонстрирует миру, что больше неспособен поглощать любые инвестиции, а значит, будет развиваться так, как положено нормальной стране – то быстрее, то медленнее. И если сейчас развитие в Китае заметно притормозится, на России это скажется однозначно.

Между тем, никакой стратегии преодоления трудностей у российских властей по-прежнему нет. Ни интервью Путина Bild, ни недавнее послание Федеральному собранию не продемонстрировали способности выходить из кризиса. Весь минувший год прошел в упованиях на то, что российская экономика, наконец, достигла дна - и теперь от него оттолкнется. Но стоит вспомнить, что последний раз мы праздновали достижение дна при ценах на нефть, близких к $50 за баррель. А нынче они близки к $30. Поэтому, скорее всего, вожделенное дно мы увидим лишь где-то к середине текущего года, а то и позже.

Единственное, чем можно обнадежить российских граждан, - так это тем, что по мере нашего дальнейшего обнищания несколько возрастают шансы на успешное импортозамещение. Проще говоря, если Россия, как в 1998 году, окажется столь бедна, что не сможет почти ничего приобретать за рубежом, наши производители волей-неволей заполнят прилавки какими-нибудь наспех сварганенными товарами, продаваемыми в условиях монополизма по довольно высоким ценам. Потребителей, правда, эта перспектива вряд ли сильно обрадует. Зато Путин сможет в очередном интервью сказать, что стратегия контрсанкций, взятая на вооружение в августе 2014-го, наконец, сработала.

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге