Савченко и Ходорковский

Аналогия напрашивается. Оба арестованы по сомнительному (с точки зрения как Запада, так и российской прогрессивной общественности) обвинению, у обоих процессы были в центре внимания мировых СМИ и проходили (как считается в тех же кругах) с многочисленными процессуальными нарушениями, оба получили невероятно длинные «срока» и даже после осуждения оставались/остаются в центре внимания СМИ… К этому списку необходимо добавить главное: по поводу правомерности осуждения обоих наблюдалось/наблюдается расхождение между «российской прогрессивной общественностью», с одной стороны, и массой обычных российских обывателей, с другой стороны. То есть между современной интеллигенцией и современным народом (можно то и другое взять в кавычки).

Расхождение причем кардинальное: «интеллигенция» за то, что обвиняемые ни в чем не виновны и их надо оправдать/освободить с извинениями, «народ», напротив, на позиции в духе «посадили и пусть сидят». Выражается это в том, что ни по Савченко, ни по Ходорковскому ни разу не было никаких сколь-нибудь массовых (да вообще заметных) народных выступлений. И это несмотря на довольно интенсивную кампанию «за освобождение» в либеральных (то есть влиятельных) СМИ и в социальных сетях. Против Чурова с неправильно подсчитанными процентами (вопрос вроде бы сугубо арифметический) выходили десятки и даже, возможно, сотня тысяч — а за обсуждаемых здесь узников ни разу не собралось и пятисот человек.

На примере Савченко мы лишний раз убедились, что «прогрессивная общественность» и «народ» стоят даже не по разные стороны баррикад, а как бы и не на разных краях одной пропасти. В чем же причина такого несовпадения? В этом было бы интересно разобраться с точки зрения политической психологии (поскольку веду сейчас спецкурс на психфаке МГУ — переквалифицируюсь на время в политпсихолога).

Глубинные совпадения

Разберем подробнее. Как формировалась в свое время «линия защиты» Ходорковского его сторонниками? В ней можно было выделить две основных «опорных точки». Первая: критики обвинительного приговора обоснованно указывали на имеющиеся в нем разнообразные нестыковки — от логических и формально-юридических до чисто арифметических ошибок при подсчетах сумм неуплаченных налогов. Приводились даже детальные разборы, в которых квалифицированные юристы указывали, что в действиях Ходорковского и его ЮКОСа на самом деле не содержалось состава преступления (или, во всяком случае, это не было доказано должным образом). Это мы назовем защитой «с точки зрения формы».

Была и вторая опорная точка — с точки зрения, скажем так, абсолютности правоприменения. Можно даже назвать этот вариант защиты антиформалистским — но среди аудитории благожелателей Ходорковского он пользовался не меньшей популярностью. В этом втором варианте оратор уже не заморачивался всяким крючкотворством и придирками к качеству формулировок обвинения и приговора, а ставил вопрос глобально: а что, дескать, разве Ходорковский один занижал налоговые выплаты? Разве он единственный утаивал доходы или там добывал загадочную «скважинную жидкость» вместо нефти? И тут же сам себе отвечал: конечно, нет! Наоборот — так делали ВСЕ! Так почему ж тогда сел один МБХ? Где же посадки? Почему он один должен за всех отдуваться? К этим доводам иногда добавлялся и еще один, особенно жесткий — какое вообще право было у государства «протягивать свои грязные руки» к успешному, мирового уровня бизнесу? То есть ставился вопрос ребром: имело ли право государство судить Ходорковского? Не получилось ли так¸ что в его лице оно покусилось на основы благосостояния и на само будущее своих граждан?

То и другое для сторонников Ходорковского, да и вообще для слушателей (тех, кто вообще соглашался что-то об этом слушать) звучало убедительно, но дела не меняло: Ходорковский продолжал сидеть. Очевидно, что в этих доводах был какой-то скрытый изъян — из-за чего они широко и беспрепятственно распространялись в среде интеллигенции (то есть пользователей айфонов, айпадов и прочего «офисного планктона»), но почему-то совсем не проникали вглубь народной массы, оставляя ее как минимум равнодушной к судьбе узника.

А теперь перейдем к «делу Савченко» — и мы без труда обнаружим там те же две «опорные точки»! Формальная — очевидно, заключается в том, что сторонники Савченко справедливо указывали и указывают на очень многочисленные нестыковки и даже явные «ляпы» в обвинении, перекочевавшие затем и в приговор — вплоть до размера теней на кадрах видеосъемки пленения Савченко, вроде бы убедительно доказывающих, что она была пленена ДО гибели российских журналистов. Точно так же, с опорой на детальный разбор доводов следователей, сторонники Савченко доказывают, она или не причастна к инкриминируемым ей преступлениям, или же во всяком случае ее причастность не была доказана должным образом.

В доводах «сторонников Савченко» (это зачастую — я даже вижу это по своим лентам друзей — буквально те же люди, что в свое время выступали и за Ходорковского) есть, конечно же, и вторая, «антиформальная» опорная точка. Про Савченко говорят, что она в любом случае всего лишь один из многочисленных бойцов Вооруженных Сил Украины, что в боевых действиях на территории Донбасса принимали участие сотни и тысячи таких же, как она — и в этом плане абсолютно неясно, почему судят ее одну? Не говоря уж о том — а имело ли вообще государство РФ право судить Савченко?

И эти доводы тоже широко обсуждаются, как в соцсетях так и в СМИ — но, как и в случае с Ходорковским, особого эффекта в плане воздействия на широкие массы не происходит. Почему?

Вина и виновность

Скорее всего, здесь проявляется принципиально разное понимание вины у «прогрессивной общественности» и всех прочих россиян. Интеллигенция «вину» понимает буквально — это, собственно, то, в чем человека обвиняют. Соответственно, эта самая конкретная вина может быть доказана или не доказана. Доказана — отбывай наказание, не доказана — иди гуляй. Плюс к этому так же важно понимание «правильной работы» всей государственной машины обвинения. То есть интеллигент согласен с приговором, если он понимает сам принцип работы госмашины. Одним из таких «понятных» принципов интеллигент считает единообразие. «Или наказывайте всех — или не наказывайте никого!» — говорит он и, в общем, горд сознанием собственной правоты.

«Но это ж само собой разумеется! — спросит иной недоумевающий читатель (разумеется, из интеллигентов). — А что ж, у кого-то не так?».

Да, народ (то есть «все оставшееся население», «ватники» и «быдло», как их ласково называют современные интеллигенты) понимает всё совсем не так. С точки зрения народа какая-то одна «конкретная вина» вообще не важна. Глядя на обвиняемого (любого обвиняемого!) наш добрый народ задает себе другой вопрос — а виновен ли этот конкретный человек? Причем «виновен» в данном случае не в том, в чем его конкретно обвиняют, а ВООБЩЕ? И если внутренне народ вынесет вердикт «да» — он согласится с приговором, сколь бы нелеп или абсурден он ни был.

В этом смысле дело защитников «перед народом» Ходорковского и Савченко как раз и оказывается безнадежным — ибо они говорят, с точки зрения основной массы слушателей, не о том. Народу («быдлу», «ватникам») плевать на обоснованность/необоснованность приговора — им важно лишь то, что Ходорковский — олигарх, а, стало быть, он «украл собственность у народа», он «кровопийца» и «спекулянт», он «незаконно обогатился» и вообще «честный человек не может быть таким богатым». То есть он виновен ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ.

И доводы типа «но ведь он не один такой олигарх» тут тоже не могут сработать. В ответ народ (строго говоря — рядовой обыватель) скажет — «ну так и хорошо, что хотя бы одного все же поймали!» Народу как раз — в отличие от интеллигенции — абсолютно чужда идея абсолюта, он вполне доволен и тем, что «справедливость» (в его понимании) будет где-то восстановлена хотя бы частично. «Ну пусть хотя бы ЭТОТ посидит — уже хорошо!» И вот эту железобетонную УДОВЛЕТВОРЕННОСТЬ, как показывает практика убеждений, ничем не пробить.

То же и с Савченко. Про нее многие, при подробном разговоре, согласятся, что «журналистов она не убивала» — но те же самые люди при этом ни на минуту не поколеблются в общем убеждении в ее ВИНОВНОСТИ. В чем? Да вот как раз в этом самом: участвовала в боевых действиях, наводила зачем-то огонь минометов на НАШИХ (так это видит обывателей) людей. Пусть не на журналистов, так на других. Зачем она это делала? Виновна, однозначно. А раз виновна, пусть сидит.

Потому и не выходят народные толпы требовать освобождения Савченко.

И понятно, почему на людей здесь не действуют «ну как же, там же все бомбили, вся ВСУ, при чем здесь одна Савченко…» Так же, как и в предыдущем случае: «ну ведь ее же поймали — так пусть сидит хотя бы она». «Частичной справедливостью» наши люди тоже вполне готовы удовлетвориться. Они неприхотливы в этом плане.

Социальные оптимисты и социальные пессимисты

Все эти соображения, в общем, довольно очевидны и так. Самое интересное я приготовил под конец. Зададим себе вопрос — а в чем же корни этого противоречия между нашей «европейски ориентированной» «интеллигенцией» и «народом»? Как оно выглядит — мы описали. Но почему так? В чем разница мировоззрений?

И тут мы с удивлением увидим, что разница, в общем-то — в степени социального оптимизма. Просто дело в том, что «интеллигенция», при всем своем нынешнем скепсисе и нигилизме, на самом деле верит в систему судопроизводства как таковую, верит, что она может и должна работать «правильно», только вот она сейчас «неправильно настроена» (и большинство «интеллигентов» даже знает, почему — «потому что Путин!»)

А вот народ — нет. Народ вообще, в принципе не верит и не ждет, что система судопроизводства работает хоть в каком-то соответствии с «принципом справедливости» (как он, народ, ее понимает). Если копнуть, мы обнаружим, что в народном представлении «суд» работает по каким-то своим, одному ему понятным правилам, вникать в которые со стороны — только зря мозги сушить. С этой пессимистической «ватнической» точки зрения судебные приговоры — это даже не генератор случайных чисел, а скорее злокозненная машинка по производству «антисправедливости».

И тем отраднее моменты, когда эта машинка вдруг затягивает в свои жернова — естественно, ради своих неведомых целей — действительно виновных (воров-олигархов или военных преступников). Этому обстоятельству в народе тихо радуются и по такому случаю беловоротничковых и белоленточных интелей стараются не слушать (хотя вообще-то к умникам обычно прислушиваются).

Я уже приводил в одной из «записок социолога» «погодный принцип» в понимании властей народом. Власти (в том числе и суды) понимаются простыми обывателями как что-то внеположное, хотя и могущественное, к чему надо только приспосабливаться, но на что нельзя влиять. Если вдруг ударом молнии убило нехорошего человека — простой крестьянин с недоумением воспримет сетования заезжего интеллигента на тему «неправильно она его убила» или «уж лучше б тогда молния перебила всех злыдней в округе». Одного грохнула случайно — уже счастье!

И недовольства этих городских крестьянин тут принять не может.

Алексей Рощин

Прочитать оригинал поста Алексея Рощина с комментариями читателей его блога можно здесь.