Исчезнувший геноцид

Одной из самых горячих тем этих дней остается депортация крымских татар в мае 1944 года. Сегодня «прокиевские» представители этого народа, вспоминая события 72-летней давности, проводят аналогии с присоединением Крыма к России два года назад, обвиняя Москву в новых гонениях на своих соотечественников. Хвороста в огонь неожиданно подбросили «Евровидение», финал которого состоялся практически накануне того рокового для крымских татар дня — 18 мая, и победа на нем певицы Джамалы, выступившей с политической песней о трагической судьбе ее народа.

Однако трагедия почти 230-тысячного крымско-татарского народа была, как известно, не единственной среди населявших тогда СССР. В 1944 г. вместе с крымскими татарами под раздачу попали и другие «неблагонадежные» народы и народности, представители которых были уличены, заподозрены и обвинены в сотрудничестве с нацистами. Государственный комитет обороны СССР (читай Сталин и Берия) принял постановление № 5859 о выселении также чеченцев, ингушей, балкарцев, калмыков, турок-месхетинцев и других этнических групп населения с мест их векового проживания в отдаленные районы Сибири и Средней Азии. Трудно понять логику тогдашнего режима: ведь война с Гитлером на территории СССР к тому времени закончилась, и Красная Армия гнала фашистов уже в Европе. Выходит, это была такая изощренная месть, коллективное наказание — сын за отца.

Все депортированные (слово это, конечно, не упоминалось в государственных документах) пребывали под строгим режимом спецпоселений. Им надлежало регулярно отмечаться в созданных для этого спецкомендатурах, они не могли свободно передвигаться даже в пределах своего района. Жильем служили землянки, а рабский труд на благо родины — принудительный. В общем, это была самая настоящая ссылка — сталинским депортациям (наказаниям без суда и следствия) подверглись тогда более трех миллионов человек.

Через 13 лет после окончания войны — в 1957 г. — Верховный Совет СССР принял решение о восстановлении прав изгнанных народов. Однако — не всех. Напомню, это были годы хрущевской оттепели и разоблачений (как оказалось, временных) сталинских репрессий. Тогда были восстановлены Чечено-Ингушская, Кабардино-Балкарская, Калмыцкая и Карачаево-Черкесская автономные республики. Партия гарантировала депортированным право возвращения на родные земли, однако отказала в праве на компенсацию за утраченное имущество и на возврат жилья. Было разрешено также вернуться в родные места изгнанным из них советским грекам, корейцам и курдам. Также без всякой компенсации или поддержки.

Однако в то время больше всех не повезло трем депортированным народам — советским немцам, крымским татарам и туркам-месхетинцам. Существовавшие до войны их автономные республики так и не были восстановлены. Этим трем народам не разрешили возвращаться в родные места. Более того, на спецпоселение в Средней Азии уже после войны было отправлено около десяти тысяч советских офицеров и солдат — крымских татар. В Красной Армии воевали их десятки тысяч, многие погибли, защищая СССР. Но были и те, кто сотрудничал с немцами во время оккупации Крыма. (Случались просто драматические семейные ситуации. Например, Имран хан Султан, родной брат летчика-аса дважды Героя Советского Союза крымского татарина Ахмета хан Султана, служил в немецкой вспомогательной полиции, после окончания войны был арестован органами НКВД.)

Как вспоминает в книге своих мемуаров «В спецслужбах трех государств» бывший председатель КГБ УССР, а после распада Советского Союза — глава Министерства безопасности РФ Николай Голушко, «нерешенность проблем депортированных народов — немцев, крымских татар, турок-месхетинцев — до перестроечных времен влекла за собой острые проблемы: систематические межэтнические столкновения, народные сходы, коллективные ходатайства, массовые выступления…» Однако об этом в то время в советских газетах, по радио и телевидению не писали и не говорили. Ведь в СССР, как известно, всегда была исключительно «дружба народов». С приходом в КГБ СССР Андропова, пишет бывший шеф спецслужб, партийные власти переложили «ведущуюся борьбу силовыми методами с проявлениями национализма» на пятые подразделения органов госбезопасности и МВД.

С началом горбачевской «перестройки и нового мышления» лидеры крымско-татарского движения (так они именовали себя сами) стали требовать немедленного переселения из мест депортации обратно в Крым, организовывая митинги, объявляя голодовки в обустроенных палаточных городках (не оттуда ли эта политтехнология спустя годы появилась на Майдане?). На моей памяти — даже попытки самосожжения крымско-татарских активистов на Красной площади. В то время их уже открыто поддерживали западные правозащитники, а также — советские диссиденты.

В своих мемуарах генерал спецслужб приводит уникальные свидетельства о попытках создания автономии крымских татар в… Узбекистане. При этом, как он утверждает, «остановились, опять-таки в КГБ, на варианте создания автономии в форме национально-территориального округа в Джизакской области…». Там уже был даже назначен секретарем обкома партии крымский татарин Сеит Таиров. Ему была поставлена партийная задача: привлекать в регион соотечественников на постоянное жительство, создавать для них условия для развития их культуры. Таким образом предполагалось если не остановить, то затормозить стремления депортированных возвращаться в Крым.

Однако перестроечный проект по созданию крымско-татарского национального округа в солнечном Узбекистане так тогда и не состоялся. «В декабре 1988 года на массовом митинге местного населения в Ташкенте, — вспоминает Николай Голушко, — прозвучали лозунги: „Русские, уезжайте в свою Россию, а крымские татары сами уберутся в Крым!“ Из донесений местных сексотов стало известно, что „в Андижане распространялись листовки ‚Не уступайте русскому народу… Они забыли, что в тяжелые годы приехали без штанов‘.

Бывший шеф КГБ УССР Николай Голушко, как он сам утверждает, едва не лишился своего поста из-за конфликта со вторым секретарем ЦК КП Украины Алексеем Титаренко, который ‚обвинил правоохранительные органы республики в попустительстве ‚несанкционированным‘ заездам крымских татар и в слабой работе по их принудительному удалению из Крыма“. В разгар перестройки в 1990 году на полуострове в 22 палаточных городках постоянно проживали, требуя возращения депортированных с пропиской в Крыму, не менее трех тысяч активистов. Их поддерживали не только западные политики (особенно содействовало американское посольство в Москве), но и перестроечные активисты. Мощным политическим оружием в их руках оказался и физик-диссидент Андрей Сахаров, поддержавший их стремления.

Как пишет сейчас бывший председатель КГБ УССР, „украинские власти препятствовали возвращению крымских татар, не разрешали регистрировать сделки по приобретению ими жилья, отказывали в трудоустройстве и прописке, принудительно выдворяли въехавшие семьи через Керченский пролив“. Все наверняка так и происходило. Включая, помимо прочего, и противостояние „понаехавших“ из депортированных с „понаехавшими“ и укоренившимися на их месте переселенцами из других регионов страны. Однако не стоит забывать, что Украина тогда не была независимым государством, у ее руля стоял вполне забронзовевший партийный функционер Владимир Щербицкий, который выступал всего лишь марионеткой в театре его московских хозяев. Команду („фас“ или „назад“) могли дать только они. Невозможно поверить, чтобы кто-либо из украинских партократов „полез“ в драку из-за „каких-то там“ крымских татар.

После проведения первых в СССР более-менее свободных выборов народных депутатов вопрос о депортированных народах и их политической реабилитации встал с новой силой. Депутаты от этих регионов подготовили, а Верховный Совет СССР 14 ноября 1989 года принял Декларацию с очень серьезным названием: „О признании незаконными и преступными актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав“. Депутаты предлагали формулировку, называя вещи своими именами: это геноцид против собственного народа. Однако вспоминаю, как тогдашний председатель ВС СССР Анатолий Лукьянов (и по совместительству член ЦК КПСС, кандидат в члены политбюро) едва из штанов не выпрыгивал, чтобы она не была поставлена даже на голосование.

И только когда следователь из Белоруссии народный депутат СССР Николай Игнатович (погиб через некоторое время при до сих пор не выясненных обстоятельствах), один из самых квалифицированных юристов, потребовал проект этой Декларации проголосовать, Лукьянову некуда было деваться. И эта „убойная“ формулировка — геноцид против собственного народа — прошла. За нее проголосовали большинство депутатов, несмотря на то, что состав ВС был прокоммунистическим. На дворе стояло уже другое время, и „линяющие“ это чувствовали нюхом.

Позиция заматерелого партократа главы ВС СССР Анатолия Лукьянова была вполне понятна. При определенных условиях этот документ давал возможность провести справедливый суд если не над конкретными людьми (они были уже в могиле), организовавшими геноцид против миллионов ни в чем не повинных людей, то хотя бы — над Системой, то есть КПСС. И времена такие наступили очень быстро — после упразднения ее руководящей и направляющей роли уже через полгода.

Однако для КПСС все оказалось в порядке. Ведь, несмотря на то, что такая жесткая формулировка была принята ВС СССР, впоследствии она чудесным образом испарилась из официального текста Декларации, опубликованного в печати и законодательных сборниках СССР. Когда я как депутат спросила об этом у Анатолия Ивановича, он сильно удивился и ответил что-то в том духе, что первый раз об этом слышит. Ну да, кто бы сомневался. (Соратник Горбачева, а затем гэкачепист Лукьянов не раз манипулировал и депутатами, и текстами проектов законов, которые принимались в ВС СССР, пока, наконец, сам не угодил в свои же сети, когда стал подследственным в Лефортово после путча и ареста в 1991 году. Но это отдельная поучительная история.) К сожалению, тогда все попытки группы депутатов провести расследование случившегося подлога были заблокированы партократами.

Ни в коей мере не оправдывая коммуно-советский геноцид против миллионов своих граждан, справедливости ради отмечу, что депортацией народов в военные годы занимался отнюдь не только СССР. Во время войны США с Японией президент Франклин Рузвельт издал указ о депортации американских граждан японской национальности из западных штатов и перемещении их в десять концентрационных лагерей. В общем было перемещено 120 тысяч этнических японцев, среди которых оказались дети, женщины, старики. Из армии США также уволили всех военнослужащих-японцев, несмотря на их американское гражданство.

Во время Второй мировой войны из Британии, Франции, Бельгии, Голландии были изгнаны граждане Германии, в том числе и сбежавшие от нацистского режима. До сих пор неизвестно также точное количество немцев, депортированных в Германию уже после войны — из Польши, Чехословакии, Румынии, других стран. По оценочным данным, таких поломанных немецких судеб не менее 14 миллионов. Имена их неизвестны широкой публике, так же как и судьбы. И на „Евровидении“ никто из их потомков пока не спел об этом.

Алла Ярошинская