Деньги — есть!

По мере того, как экономическая ситуация в России становится все хуже, Владимир Путин переключает свое внимание с международных дел на внутренние. После долгого перерыва он занялся анализом возможных программ развития. Фактически сейчас речь идет только о двух предложениях — от Алексея Кудрина и Сергея Глазьева.

Глазьев за последнее время много говорил о своем видении проблем российской экономики. Более того, его подход фактически взяла на вооружение «Партия роста», созданная Борисом Титовым к сентябрьским выборам, а потому глазьевские ключевые идеи сейчас еще и пропагандируются политиками.

Кудрин несколько лет занимался, скорее, развитием гражданского общества. Но когда Путин поставил его во главе Центра стратегических разработок (ЦСР) и заказал программу развития, Кудрин вновь сосредоточил внимание на экономике. В минувшие выходные ЦСР провел конференцию, после которой стали ясны ключевые подходы, ложащиеся в основу будущей программы. Они, с одной стороны, похожи на то, что говорит Глазьев, а с другой — кардинальным образом отличаются.

Поскольку как Кудрин, так и Глазьев являются вполне квалифицированными экономистами, всякие шарлатанские идеи, популярные у нас в широких массах, ими не рассматриваются. Они не предлагают все «взять и поделить», или отдать всю экономику государству с целью вернуть СССР вместе с его плановым хозяйствованием, или отыскивать врагов народа и иностранных агентов под предлогом того, что наши экономические проблемы порождены враждебными действиями США. Как Кудрин, так и Глазьев четко определяют главную задачу: экономика может развиваться лишь тогда, когда в нее инвестируются деньги. Если мы создаем предприятия и рабочие места, то ВВП растет — а вслед за ним и реальные доходы населения. Если же мы ничего не создаем, то и на увеличение доходов рассчитывать не приходится.

Для того чтобы это понять, не надо быть ни большим ученым, ни опытным практиком хозяйствования. Тех, кто даже этого не понимают, следует вообще держать подальше от управления страной.

Самое сложное начинается дальше. Как оценить предложения Кудрина и Глазьева? Добывать деньги для экономики они предлагают принципиально разными способами. Кудрин делает ставку на частные инвестиции — как внутренние, так и внешние. Глазьев настаивает на активном вмешательстве государства, которое должно «печатать» деньги и кредитовать бизнес. Фактически Кудрин исходит из представления о том, что в целом денег бизнесу хватает, но по какой-то причине их не удается привлечь в проекты, необходимые для развития. Глазьев же исходит из того, что денег вообще не хватает, и их нужно создавать из ничего, как это делает Центробанк.

На первый взгляд кажется, будто финансы нынче действительно в дефиците. Бизнес часто заявляет, что если бы ему подкинули деньжат, он бы и импортозамещение организовал, и жилищное строительство активизировал, и много чего еще сделал бы. Если послушать жалобы бизнесменов и воспринять их всерьез, то надо срочно включать печатный станок. Однако кое-что здесь начинает смущать, если внимательно посмотреть на события, происходящие в нашей экономике.

Недавно Сбербанк и некоторые другие банки снизили ставки по депозитам. Это означает одно: деньги у банков есть. При этом они нас, как вкладчиков, фактически дестимулируют, давая понять, что нечего к ним нести свои сбережения — ищите, мол, другие места, где вам за ваши деньги дадут приличное вознаграждение.

Можно, конечно, подумать, что в банках засели враги народа, агенты Госдепа и т. п. — вредители, одним словом. Но если не опускаться до паранойи, то все происходящее объясняется чисто экономическими причинами. Банки способны платить по вкладам физлиц лишь в том случае, если могут предложить бизнесу кредиты под более высокий процент. А это сегодня сделать довольно трудно. Несмотря на громкие слова отдельных бизнесменов, российские деловые круги не слишком хотят инвестировать в дело, а значит и одалживаться у банков им нет смысла. Или, точнее, тех, кто не может предложить ни залог под кредит, ни серьезный бизнес-план, но при этом хочет срубить бабла, всегда много, но ответственных инвесторов, которым банк может доверить наши деньги, нынче довольно мало. Такова реальность, определяемая не общими словами говорунов, а политикой банков.

И здесь возникают вопросы к Глазьеву. Если банки даже наши деньги не берут для кредитования бизнеса, то куда же еще печатать? Если Глазьев знает бизнес, который готов поднимать экономику с помощью свеженапечатанных денег, то почему про него не знают банкиры? И почему этот бизнес не идет за кредитами в банки, которым деньги некуда девать? Почему бизнес лоббирует через представляющих его политиков увеличение господдержки, хотя проблему инвестиций можно было бы решить чисто рыночными методами, которыми, кстати, она прекрасно решалась в нулевые годы, когда российская экономика быстро росла? Не происходит ли это все потому, что государственные деньги легче тем или иным способом украсть, поскольку они не имеют хозяина?

Не будем спорить с Глазьевым в том, что при определенных условиях можно налегать на денежную эмиссию. Если бизнес готов к инвестициям, а денег действительно не хватает, Центробанк должен их предоставить. Но у нас-то сегодня совсем иная ситуация.

Тут, правда, возникает еще один вопрос: почему же у нас денег в избытке, а экономика не развивается? На него, собственно, и отвечали участники конференции ЦСР. Проблема состоит в правилах игры, по которым власть организует работу бизнеса.

Деловые круги боятся трех вещей.

Во-первых, высокой коррупции. Если приходится платить слишком большие взятки, то бизнес не окупится. Нет смысла даже брать кредиты. Проще выводить капиталы за рубеж, где коррупции меньше, или вкладывать небольшие деньги в простенькие операции, к которым не могут присосаться чиновники.

Во-вторых, деловые круги боятся быстро развиваться даже в том случае, если для этого есть возможность, поскольку прибыльный бизнес могут отнять. А если отнимают люди, пользующиеся поддержкой государства, то с ними не поспоришь. Проще всего срубить бабла побыстрее — и, опять-таки, вывести за рубеж.

В-третьих, зарубежный бизнес предпочитает инвестировать в экономики других стран — благо конкуренция за капиталы сегодня в мире большая. Возможные выгоды от инвестиций в России невелики, а вероятность проблем очень высока в связи с нашей своеобразной внешней политикой. Слишком уж со многими соседями мы за последнее время поссорились. Так ведь, глядишь, и война новая начнется.

Суть предложений Кудрина президенту состоит в том, что надо сформировать нормальные правила игры — и тогда не придется печатать деньги. Инвесторы активизируются, а банки будут их кредитовать и привлекать для этого наши депозиты высокими процентами. Такой подход предполагает, конечно, очень большие изменения, причем не только в экономической сфере, но и в политике, в правоохранительной системе. Но без этого власти будут налегать на печатный станок, а деловые круги, получившие от Центробанка деньги, будут налегать на валютный рынок, меняя рубли на доллары и выводя их из страны. Глазьев будет налегать на правоохранительные органы, требуя пресечь злоупотребления. А органы эти будут налегать на злодеев, но не с требованием пресечь мошенничества, а с требованием взяток. Как, собственно, давно уже в России происходит.

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге