Posted 2 мая 2017,, 15:25

Published 2 мая 2017,, 15:25

Modified 31 января, 15:06

Updated 31 января, 15:06

Подчиняясь ритмам года: от Трампа до Макрона

2 мая 2017, 15:25
Сергей Шелин
Если судить не по словам, а по делам, политические телодвижения действующих и будущих вождей Запада не такие разные, как кажется.

Ультраконсерватор Трамп отпраздновал первые сто дней правления и нашел их триумфальными, радикально разошедшись с половиной собственных земляков. Леволиберальный проевропеец Макрон собирается победить крайне правую националистку Ле Пен. Глава британских консерваторов Мэй планирует грандиозный успех в июне, на внезапно объявленных ею парламентских выборах, чтобы ей никто больше не мешал проводить Брексит по собственному сценарию.

Привести эту неразбериху к общему знаменателю, кажется, невозможно. Но только кажется.

Для начала надо перестать обращать внимание на разглагольствования всех начальствующих лиц и кандидатов в таковые.

Не читать твиттер Трампа. Не искать тайного смысла в очередных его странных репликах, наподобие той, что, мол, встретиться с северокорейским правителем было бы для него «честью». Не слушать равным образом и трамповых ненавистников, которые клянут его с одержимостью, встречающейся только между поссорившимися родственниками, соседями или коллегами по работе.

Не спрашивать себя, что конкретно имел в виду проевропеец Макрон, когда вдруг объявил, что собирается «слушать людей, которые чрезвычайно разгневаны» Евросоюзом «и не хотят ждать». И что если бы он в качестве французского президента «позволил Евросоюзу функционировать, как сейчас, и дальше, то это было бы предательством». Спрашивать тут не о чем, потому что Макрон ничего не имел в виду. Просто он боится, как бы Ле Пен все-таки не вырвала у него победу, и уверяет, что для антиевропейцев он тоже свой в доску.

И не надо вникать в британскую предвыборную риторику. Эти выборы вовсе не про то, каким способом их стране выходить из Евросоюза и выходить ли вообще. Они только про власть. Никаких продуманных сценариев Брексита или анти-Брексита у главных тамошних противоборствующих сил как не было в прошлом году накануне референдума, так нет и сейчас, год спустя. Тереза Мэй просто хочет продлить свое правление на пять лет, а там уж жизнь что-нибудь да подскажет.

Но если отжать политическую болтовню и смотреть только на действия, то видно, во-первых, что политика силы в 2017-м определенно входит в моду, и притом входит в нее повсеместно.

Военное давление на КНДР — не просто самовыражение боевитой администрации Трампа. Оно осуществляется в полном согласии с Японией, Южной Кореей и Австралией. Им надоело увещевать ненормального соседа и хочется, чтобы его как-нибудь утихомирили.

А на другом конце земли члены НАТО, от Германии и до отбившейся от Европы Британии, довольно дружно увеличивают свои силовые траты. И не только потому, что из Вашингтона приказали «вернуть долги за услуги по охране и обороне». Таков сейчас их собственный взгляд на меняющуюся действительность.

Более или менее прочитываются и перемены в экономической политике. Причем тоже повсеместные.

Все установки, умения и навыки, которыми реально, а не на словах обладает французский кандидат-фаворит Макрон, относятся к экономике и финансам. Именно в этой сфере он успешно работал, в том числе и министром, и показал себя если и не либералом в старом понимании этого слова, то безусловно сторонником некоторой урезки и еще больше того — упорядочения накопившихся и дезорганизующих экономику государственных регламентаций.

И если он станет президентом (а вероятность этого, хоть и не стопроцентна, но велика), то этим и станет заниматься. На прочие же его обещания особого внимания обращать не стоит, поскольку им, как и обещаниям его как бы антипода Трампа, предстоит приспособиться к существующим раскладам и наверняка претерпеть крупные перемены.

А если оставаться в экономической плоскости, то Трамповы идеи хоть и не во всем, но во многом о том же. В опубликованном на днях администрацией США коротеньком и не совсем ясном проекте налоговых реформ прописано резкое упрощение и уменьшение налогов на прибыль и подоходного, а также меры, способствующие репатриации зарубежных прибылей американских корпораций, облегчающие экспорт и затрудняющие импорт.

Во что все это превратится в процессе принятия, говорить рано. Слишком авантюрно выглядят вытекающие из этого плана сокращения бюджетных доходов и рост госдолга. Это при Рейгане можно было снижать налоги и увеличивать долг, в ту пору невысокий. Сейчас, после Буша и Обамы, он устрашающе велик. Но вектор американских экономических новаций на ближайшие годы, видимо, все-таки задан. И он более или менее такой же, как и везде.

С поправками на национальную специфику, этот процесс начинается или скоро начнется и в прочих западных странах. И в континентальной Европе. И в Британии, пусть и с опозданием из-за Брексита.

Только победа Ле Пен способна вызвать крупную заминку. И то не наверняка. Ведь новый состав французского парламента, который будет избран в следующем месяце, не станет ей подчиняться. Да и будет ли она сама подчиняться собственным своим затратно-изоляционистским обещаниям, тоже не очевидно.

И, наконец, третья мода 2017 года — борьба с глобализмом и, в первую очередь, с международным экономическим сотрудничеством. Если отсеять грозные слова, то окажется, что и тут не столько слом, сколько реконструкция и пока даже не очень радикальная.

Трампово обещание упразднить NAFTA, зону свободной торговли с Канадой и Мексикой, заморожено и, видимо, сдержано не будет. Американо-китайская торговая война тоже откладывается. Европейско-канадское соглашение о свободной торговле, вопреки опасениям, утверждено всеми инстанциями. За сохранение вольной торговли с ЕС будет биться и запутавшаяся в своем Брексите Британия.

Те перемены, которые поддаются предвидению, вряд ли фатально сократят международный обмен товарами и услугами. При этом масштабы перемещения мигрантов на Запад с Востока и Юга, видимо, будут уменьшаться. Но усилия сократить иммиграцию сделались почти всеобщими еще до нынешней волны замен западных руководящих лиц.

Если, повторю, следить не за словами, а только за делами, то главным ритмам 2017 года подчиняются, пусть и с разной степенью добровольности, почти все — так сказать, от Трампа и до Макрона. Запад, пусть наощупь и спотыкаясь, но движется к новой своей модели.

Спросите, а какое в этих коллективных поисках место у нашей страны? Оно в стороне. Примерно там же, где Турция, Венесуэла и прочие державы, режимы которых озабочены только одним — увековечением собственного существования. Это совсем другая история, другие решения и другие перспективы.

Сергей Шелин