«Единая Россия»: после реакции

В океане, издавна за свои бури и волнения названном Тихим, под 45-м градусом находился огромнейший необитаемый остров, населенный славными и родственными племенами — красными эфиопами, белыми арапами и арапами неопределенной окраски, получившими от мореплавателей почему-то кличку махровых.

М.Булгаков. Багровый остров

К «Единой России» несколько раз пытались — в том числе и ее создатели и идеологи — прилепить ярлык «консервативной» силы. Проблема в том, что она не столько консервативная, сколько реакционная. Слово испоганено еще советской пропагандой (где реакционер — это какой-то нехороший буржуй в цилиндре или пузатый поп с кустистой бородой и обязательным атрибутом «махровый»). Напомню изначальный смысл. Консерватор — это тот, кому нравятся старые, «от дедов заведенные» порядки, и он пытается их уберечь от тех изменений, которые считает пагубными. Реакционер — это, наоборот, тот, кому что-то в происходящем остро НЕ нравится, и он, собственно, реагирует.

На что реакция? Конечно же, на Россию 90-х: этим пронизан буквально весь ее агитпроп. Начиная с названия: «Единая» — это антитеза России «разделенной». «Меньше слов, больше реальных дел» — тоже реакция на политику 90-х, состоявшую из пустых слов чуть более чем полностью. «Мы помогаем людям», вся эта машинерия партпроектов — тоже ответ на предыдущую ситуацию, когда никто никому не помогал и ни о каких «людях» думать даже не пытался. «Сильный лидер» — это антитеза предыдущему «слабому лидеру». Советские спортивные и эстрадные звезды в ряду лиц партии — от Третьяка и Родниной до Кобзона и Терешковой — тоже ответ на предыдущую мифологию, когда с экранов централизованно внушалось, что гордиться нам нечем и вся советская история — мрак, Гулаг и тоталитаризм.

Проблема в одном. В этом марте на выборы впервые пошли голосовать люди, уже родившиеся при Путине, для которых в общем-то нет принципиальной разницы между эпохами Ельцина, Сталина и Александра Македонского: все плюсквамперфект. И таких с каждым годом будет становиться все больше. Поскольку никакой политики, кроме реакционной, они в своей жизни не видели, их политическая активность тоже будет сплошной реакцией — только теперь уже на актуальную, путинскую Россию. Навальный — потому и бэтмэн для школоты, что он реакционер в кубе; весь его риторический пакет целиком и полностью — махровая реакция; только теперь уже на путинизм. Повернулся маховик: реакция по-прежнему основной движок политики, только ее объект — уже теперь не 88-99, а 00-18.

Надо ли говорить, что протестные голосования этой осени также были безусловно реакционными. Голосовали не за технических кандидатов от «системной оппозиции» — голосовали против официальных назначенцев и вечных «хозяйственников». Система отзеркалила сама себя — и именно поэтому не может узнать себя в зеркале.

Абсолютно реакционным по своей сути является вовсю уже раскочегарившийся в элитах процесс неформального кастинга «преемников» — идущий полностью бессловесно, потому что тссс и шшшш. Механику, по которой он сегодня идет, сформулировала опять-таки не кто иная, как Н.Тимакова: «он вам не Димон». Собственно, все и ищут теперь днем с огнем любого подходящего «недимона». Характерно, что даже сам Д. А. Медведев участвует в этом забеге — порукой чему является его кино про десятилетие грузинской войны и сплав на пенсию той же, казалось бы, вечной Тимаковой. Даже он — и то, как умеет, пытается сказать, что он вам теперь не либеральный Медведев — он вам теперь Медведев патриотический. За этим, в частности, и волочит лямку вождя ЕР с неожиданным для него энтузиазмом. И как может отгребает от публичного ассоциирования себя с пенсионной реформой.

Применительно к нынешнему, образца 2018-го года социуму стандартный пакет электорального предложения ЕР встречается с новыми, ранее труднопредставимыми возражениями. Кандидат говорит: «Меня поддерживает президент!». Люди ему: «Ок, с ним ты договорился, а с нами?». Кандидат: «Мегапроекты! Триллионы! Путинский прорыв!». Люди: «На наши пенсии, что ли?». Кандидат: «Я строю дороги и ремонтирую клубы!». Люди: «А сколько на этом украли подрядчики?». Кандидат: «я за присоединение Крыма и Крымский мост!». Люди: «А можно наш регион тоже к России присоединить?». Кандидат: «Я наведу порядок!». Люди: «И без того полстраны полицейских, следователей, и охранников, все порядок наводят». Кандидат: «Сильный Урюпинск — сильная Россия!». Люди: «Вы сильные, мы слабые — что нам до вас?». Кандидат: «Если не я, то майдан и американские агенты!». Люди: «Какой майдан? Какие агенты? Иван Петрович из КПРФ/ЛДПР/СР десять лет в вашей же облдуме и за вашу же зарплату лицом торговал и оппозицию изображал, свой в доску, и если чей-то агент, то ваш же». Кандидат: «остановитесь, безумцы, Москва же нам денег не даст!». Люди: «а мы их раньше видели, те деньги?».

И так далее, и тому подобное. Почти по каждому пункту. Финал обычно такой, всегда одинаково унылый: ладно, мы все поняли, надо так надо — так было в 22-х регионах. Ну, а в четырех — «не поняли».

И даже после этого — никто ничего не объясняет.

Огромный, мало с чем сравнимый удар по ЕР нанесло решение вести В.В. Путина на четвертый срок самовыдвиженцем (а не от партии). Сейчас, когда в Приморье на «третий тур» точно так же самодвигом идет Кожемяко, это уже мало кого удивляет: по сути, система откровенно расписывается в том, что бренд становится, как сейчас модно говорить, «токсичным».

Можно ли исправить ситуацию? Пока — да; процесс только в самом начале. Но никто еще ничего не понял. Все погрязли в интригах, попытках выслужиться, клюнуть ближнего и нагадить на нижнего; серьезности ситуации, стратегического характера изменений никто пока не видит. Все описывают ситуацию в категориях войн башен, разборок местных элит и криворукости политтехнологов — все это имеет место, но оно же имело место и раньше, и как-то все работало.

Но сейчас каждое новое решение работает на усугубление проблемы. Попытка загнать пинками победивших кандидатов от системной оппозиции в ЕР не усиливает, а ослабляет и позиции, и управляемость партией. Решение начать платить зарплаты секретарям первичек (чего никогда не было) ведет — уже привело — к ожидаемому эффекту в активе: «тебе платят — ты и работай». Запуск кадровых программ типа «Лидеров России» привел к тому, что действующие руководители решили: ну раз нас скоро будут менять, значит точно напрягаться незачем. Серия уголовных дел и посадок губернаторов и политических вице привела к тому же эффекту: лучше уж в отставку, чем в тюрьму. Попытка делать лицо кирпичом и говорить: все это временное явление, издержки пенсионной реформы, отдельные недоработки на местах — привела к тому, что на этих самых местах начинают серьезно подозревать по поводу своих федеральных начальников, что они живут в мире розовых слоников. И опять же: список можно продолжать долго.

А кроме того, не существует никаких умных ребят семи пядей во лбу, которые на субподряде придумают «новую идеологию» и «ребрендинг». Новое электоральное предложение может родиться только в политическом пространстве — на дебатах, праймериз, выборах, в разговорах с избирателями у дворов и подъездов. Тот случай, когда магия политтехнологий отступает перед материей политики, и как бы ни было комфортно годами ее избегать, дальше прятаться за спину Путина и за экран телевизора уже не выйдет.

Добро пожаловать в прекрасный новый мир.

Алексей Чадаев

Прочитать оригинал поста можно здесь.