О детском труде в СССР, или почему я не любил осень

СССР все чаще предстает в мифах не живших в нем людей эдаким Эльдорадо счастливого детства. Дети номенклатуры, составляющие ныне основу политиков левых движений, жили, как правило, в шоколаде и поэтому активно этот миф тоже продвигают.

Недавно задумался, насколько же часто на самом деле использовался принудительный детский труд в СССР. Причем я не пишу про Узбекистан, где вообще адски хлопок собирали. Мое детство прошло в обычном тверском нечерноземьи.

Начну с осени. Где-то примерно в это сентябрьско-октябрьское время нас, начиная с четвертого класса, снимали с уроков и отправляли на поля. Целый день собирали в поле с мерзлой мокрой земли картофель и морковь. Картофель было собирать легче, т. к. перед этим проходила техника и земля была более менее рыхлой. Но в ней приходилось копошиться ручками детскими и выковыривать картошку самостоятельно. Классная руководительница/надзирательница проверяла за нами, чтобы мы не пропускали картофель.

Ведра были свои, перчаток не было, ковырялись прямо руками в мерзлой земле и в жару, и в дождь, и даже если выпадал снег — перерывов из-за погоды не было. Погреться было негде тоже. У каждого была норма. Классная руководительница считала, сколько ведер каждый отнес к машине. Морковь было тяжелее собирать, т. к. выкапывать ее надо было самостоятельно. Технология проста — тянешь за ботву. Если рвется — лупишь каблуком сапога по моркови, пытаясь выкопать ее из земли. Один раз я оторвал подошву сапога, но не морковь.

Не кормили. Брали с собой «тормозки» (город шахтерский, так что терминология у нас была шахтерская больше). Кушали в перерыве. Денег не платили. Бесплатная детская сила.

Летом и весной принудительные работы были поразнообразнее. Пропалывали поля, чаще всего в лесопитомнике. Собирали лекарственные травы. Сушили, помню как сейчас, в спортзале школы.

В классах постарше ездили в лесопитомник сажать лес. Я про это раньше писал — в вырубленные участки засаживали маленькие саженцы-ростки. Не знаю, сколько десятков тысяч я посадил за школьные годы.

Другой вид работ — так называемая практика на заводе. Там тоже был план. Точили детали. В общем-то первая моя специальность — токарь, первые заработанные деньги заработаны на токарном станке. Там было два вида практики. За ту, что на заводе — платили. То, что в школе — не знаю как проходило. Там не платили. В школе у нас тоже стояли станки в классе труда.

Остальное вроде бы по мелочи, но из сегодняшнего дня конечно смотрится дико.
С первого класса были заняты в субботниках. Подметали улицы, убирали мусор, носили какие-то железяки. Причем даже не о школе речь — школа это само собой. А вот просто в город вывозили на какую-нибудь улицу и мы там пахали.

Ну и конечно ремонт школы летом — красили, мыли, носили/таскали. Еще раз, не уборка класса — а ремонт был на детских плечах.
Ну и да, уборку тоже запишу, т. к. детский труд есть детский труд.

Добавим сюда уродские нормы по сбору металлолома и макулатуры — круглый год приходилось натаскивать норму. Где ты возьмешь, у кого стащишь металлолом — никого не волновало.

Оглядываясь назад, я понимаю, что принудительный детский труд был каким-то диким, но вполне обычным явлением в СССР. И это при том, что все мы были норм ребятами, нам было чем заняться. Мы помогали в огороде своим родителям, помогали бабушкам и дедушкам. В магазины ходили, в очередях стояли — работы у советского ребенка было выше крыши обычной по дому. Дров натаскать/наколоть, прополоть огород, постирать вещи, повесить их сушиться на чердаке и т. д.

Сейчас возможно набегут совколюбы из привилегированных совкосемей и начнут петь, как прекрасен детский принудительный труд. Ну вот вам мой ответ. Если вы считаете, что детский труд прекрасен — что ж вы детям в трудовой стаж их годы работы не заносите?

Наверное было бы справедливо в будущем всем советским детям зачесть весь этот период в трудовую книжку.

Олег Козырев

Прочитать оригинал поста можно здесь.