Одобряют ли посадки, верят ли Навальному?

«Треть россиян выступила за уголовное дело против ФБК». Вот типичный медиа-заголовок, который извещает народ о свежем отчете «Левада-центра». В названиях, придуманных более деликатными СМИ, фигурирует не «треть», а «почти треть», и не «выступила за», а «поддержала». Впрочем, смысл не меняется.

Начну, однако, с другого. Запомним, что опрос «Левады» называется «Обыски в офисах ФБК и „московское дело“», и посмотрим сначала, как собеседники опросной службы отзываются об этом «деле» и о «реальных тюремных сроках» по нему.

Как и следовало ожидать, те, кто хорошо или хотя бы сносно осведомлены о разрастающемся «московском деле», в большинстве не верят, что приговоры — кара за «организацию массовых беспорядков и сопротивление органам правопорядка». В Москве такую версию поддержали только 22% осведомленных, в других населенных пунктах России — меньше 40%. А со второй версией из предложенных — что это «устрашение оппозиционно настроенной общественности» — согласились 74% москвичей и больше половины немосквичей. Полезно знать, что в столице доля информированных о продолжающемся раскручивании «дела» достаточно велика (57%), а в провинции сравнительно скромна (около 30%).

Итак, после того как волнения схлынули, а власть с размахом наказывает тех, кто летом ее разозлил, народные массы (и в особенности видевшие эти события своими глазами) не спешат присоединиться к сегодняшним победителям.

Думаю, эта часть отчета «Левады» более или менее адекватна. Чего не скажешь о другой его части — которая вызвала такой экстаз в нашем медиа-пространстве и особенно в казенном его сегменте.

Уже само резюме опросной службы — «45% респондентов слышали об обысках в отделениях „Фонда борьбы с коррупцией“» — сбивает людей с толку. В рамках «дела ФБК» атакованы десятки «штабов Навального» по всей стране, а также родственники, свойственники или знакомые их активистов. И сверх того довольно много людей, даже косвенно к ним не относящихся, но подозреваемых в оппозиционных деяниях.

«Левада» явно воображает, что «штабы Навального», организованные к прошедшим президентским выборам, — это местные отделения ФБК. Скажете: небольшая неточность. Но эта неточность (созвучная с гиперактивностью охранительных органов, притягивающих «штабы» именно к «делу ФБК», завязанному на якобы отмывание денег) кладется полстерами в основу бесед с респондентами и приносит плоды в виде неадекватных ответов.

«Правоохранительные органы проводят обыски в региональных отделениях Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального и возбуждают уголовные дела против сотрудников Фонда. Знаете ли вы об этом и если да, то на ваш взгляд это…?»

Хотя, к примеру, новосибирский штаб, энергично обыскиваемый в октябре, — это не «отделение ФБК» и не место дислокации его сотрудников, а, помимо прочего, предвыборный штаб Сергея Бойко, который только что занял второе место на выборах мэра Новосибирска. Но «Левада» видит только то, что решил видеть, и не балует своих респондентов вариантами ответов.

Опрашиваемый может сказать, что ничего не знает об обысках и делах (так ответили 55%), или выбрать из трех вариантов: «это желание власти подавить независимые антикоррупционные расследования» (18%), «это борьба государства с отмыванием денег» (12%), «это защита государства от агентов влияния со стороны зарубежных государств» (18%). Вот вам и «треть выступающих за уголовное дело». Если сложить две последних позиции, получится 30% (12% + 18%). Хотя вероятнее, что таковых чуть меньше — 27% (100% — 55% — 18%), поскольку разрешалось выбирать несколько позиций, и сторонники двух последних, видимо, смешались друг с другом. И это все-таки не «выступающие за», а только оценивающие варианты со стороны.

Но главное, повторю, в другом. Большинство тех, по кому ударило «дело ФБК», вовсе не сотрудники Фонда, не специалисты по изготовлению «независимых антикоррупционных расследований». Легко просматриваемая цель силовой кампании — не столько пресечь эти расследования, сколько запугать максимально широкий круг активистов, а заодно и всех, кто случайно попадет в сеть.

Применительно к «московскому делу» «Левада» догадался спросить своих собеседников, не видят ли они в нем «устрашения оппозиционно настроенной общественности». Но когда очередь дошла до «дела ФБК», почему-то не сообразил включить в анкету этот очевидный вопрос, который определенно изменил бы расклад мнений. Не будучи любителем конспирологии, назову это просто непрофессионализмом.

Так или иначе, сегодняшняя шумиха вокруг «трети россиян, выступающих за уголовное дело против ФБК», опирается на серьезно искаженную трактовку распределения ответов, полученных на явно недобросовестный вопрос.

Что же до отношения к деятельности лично Алексея Навального, то этот раздел опроса «Левады» манипуляцией не выглядит. О том, чем занимается Навальный, знают 65% опрошенных. То есть, несмотря на перемежаемый шельмованием бойкот госканалов и запрет чиновникам произносить фамилию, он — общенациональная фигура. «Скорее положительно» его работу оценивают 9%, «скорее отрицательно» — 25%, «нейтрально или безразлично» — 31%. При этом ясно, что многие «нейтралы» просто побоялись высказаться откровенно. Что же до наличия большой группы критиков, составляющих, однако, меньшинство среди тех, кто о нем знает, то это не новость. Навальный выглядит слишком продвинутым и вестернизированным и к тому же нынешней осенью не смотрится победителем. А наши люди сочувствуют жертвам, но в претенденте на власть ценят успех.

Тем не менее один из итогов горячего политического лета-2019 состоит в том, что Навальный в целом сохранил свой статус если не единственного, то главного альтернативного политика страны. И именно в этом качестве выводит из себя не только начальство, но и многих критиков режима. Конечно, возможности сторон несопоставимы. У одних — Следственный комитет, у других — Facebook. Но все же.

Не знаю, поднимется ли сетевая кампания по случаю только что вышедшего интервью Навального польской либеральной «Газете Выборчей» до принципиальных высот еще не стихшей борьбы против антирусского якобы поста Гасана Гусейнова. Навального, напротив, обвиняют во внезапно прорезавшемся антиукраинстве.

Говорю не об агитаторах на зарплате. Тут интересна внутренняя уверенность грамотных и в целом нормальных людей в том, что существует некая линия партии, хранителями которой они видят себя, и уклоны от нее в ту или в другую сторону, само собой, «оба хуже» и должны быть заклеймлены.

В интервью Навального спрашивают, действительно ли он — полуукраинец по происхождению — чувствует себя стопроцентным русским. А он отвечает, что да, мол, без проблем — ведь между русскими и украинцами никакой разницы нет. Из чего критики делают вывод, что он опять перестал прятать свое имперское лицо и совпал с Путиным, который любит рассуждать очень похожим образом.

Я никогда не брал на себя обязанность подводить базу под все, что сделает или ляпнет Навальный, однако в упомянутом длиннейшем интервью он не только поделился этим неверным наблюдением (подстегнутым, возможно, желанием подчеркнуть свою русскость как политика), но и высмеял казенное неприятие государственности Украины и Белоруссии. А также сообщил, что хлопоты Кремля об удержании соседних государств в зонах влияния мешают ему работать на благо собственной страны.

Какими бы абстрактными ни были мысли об альтернативах в нынешнюю осень, других оппозиционных лидеров национального калибра у нас как не было, так и нет. Почему-то не видно волонтеров, которые всерьез попытались бы Навального потеснить.

Правда, критикам, которые из домашнего своего уюта бичуют его ошибки и пороки, несть числа. От тех, кто подвергает идеолого-текстологическому анализу каждую реплику, до рассуждающих о том, что Навальный — агент и марионетка властей. Но ведь это пустое. Текстологи даже и в мыслях не держат выйти к уличным толпам с собственными идеологически безупречными текстами, а обличители упускают, что ни один сколько-нибудь активный человек, включая их самих, еще не уберегся от точно таких же подозрений.

По-моему, лучше философа Максима Горюнова еще никто не сказал: «Бедный, бедный Алексей Навальный: как политик, он должен нравиться своим избирателям. Проблема в том, что его избиратель — „русский человек“, а еще Ленин сказал, что это шовинист и империалист до мозга костей. Чтобы он тебя любил, надо писать „на Украине“, назвать автокефалию „расколом“, „Крым не бутерброд“. А как вы хотели? Он политик, ему иначе нельзя. Уже хорошо, что в церковь не ходит, что водку не пьет, с казаками не пляшет. И что в армии не служил, не воевал. Для русского политика это громадный шаг вперед, и жаль, что вы не видите этого шага. О, если бы Навальному была нужна любовь какого-нибудь не-имперского народа. Например, беларусов. Как тщательно Алексей изучил бы пост-колониальные теории, каким политкорректным он бы стал…»

Сергей Шелин